Макс Квант - Седьмое чувство. Сборник юмористических фантастических рассказов Страница 3

– Нет! Сфотографируй борт и поищи по базе корабль!

– Нет… не то… не он… это новый номер…

– Можно, я не буду слушать твои рассуждения? – нервно спросил министр, одним глазом косясь на заживляющие операции робота.

– Вы правы… Я отключусь и сообщу о результатах!

Человек облегчённо вздохнул, но не тут-то… Система слежения за внеземными объектами вернулась незамедлительно:

– Нашёл… Это корабль-саркофаг! – ликовала машина.

– Саркофаг?

– Триста пятьдесят лет назад вслед за развеянным пеплом на орбиту стали отправлять замороженные трупы. Мода замораживать тела до лучших времён продлилась до изобретения анестизаторов третьего поколения. Оживили многих замороженных ещё в двадцатом – двадцать втором веках людей: художника Уолта Диснея, миллионера…

– Можно без справки? – нервничало ответственное лицо.

– Да, конечно. Корабль-саркофаг был намного выгодней низкотемпературного холодильника: находящийся на орбите в тени планеты он питался от термоядерного реактора, практически не потреблял энергии и не занимал места…

– То есть, какой-то мертвец проситься, чтобы мы его спустили, чтобы мы его разморозили, чтобы мы его оживили?

– Первое автоматика сама выполнит. Скорей всего таймер сработал… Хотя нет, постойте! Этот саркофаг необычный…

– Там Президент Мира?

– Нет.

– Там Великий Программист?

– Нет.

– Там… – министр не на шутку задумался, и вдруг в голове всплыла детская страшилка. – Последний Подонок? – и тут же покрылся холодным потом. Косметический робот незамедлительно принялся вытирать солёные капли.

– Уточните запрос?

– Ну… У нас так в инкубационном зале пугали друг друга. «Придёт Последний Подонок и уши надерёт»! «Придёт Последний Подонок и покажет, в каком сосуде креветки переживают холодное время года!»

– На запрос «Последний Подонок» в базе нет ничего…

– Много в вашей базе есть… – буркнул министр.

– Но об отлёте этого корабля известно только то, что он не санкционирован ритуальными службами. И о нём нет записи в похоронных базах…

– То есть, там какой-то живчик, пожелавший проснуться через сотню лет? – хмыкнул человек.

– Повторяю: запуск не санкционирован! Корабль угнали!

– Вот незадача… Тогда хватай его в энергетическое поле и сажай на космодром, там разберёмся!

Первые гадости

Посадочные автоматы не сразу сообразили о классе и возрасте корабля, и сперва не рассчитали скорость падения, отчего при входе в тропосферу с грохотом опал космический налёт – пылевой слой толщиной в несколько пальцев, – затем засвистели крылья – саркофаг, казалось, построили для полётов со свистом, как древнюю петарду. Ну и завершающей глупостью машин стало место посадки: старый космодром, давным-давно обросший жилыми кварталами.

После первого хлопка и последующего свиста миллионы горожан обратили свои взоры к небу – небольшой красный шарик чертил в синеве белую полосу. И не было в той среде ни одного неполюбопытствовашего о происхождении предмета гражданина. Миллионы людей принялись ловить падающий корабль словно теннисный мяч. Соединённые единой сетью полицейские роботы, мигрировали вслед за толпой, отмечая про себя странные закономерности…

Наконец, и люди, и машины столпились у посадочной площадки: выкинув парашют (ещё один архаизм космической техники), саркофаг шёл на посадку в энергетическом поле сразу двух систем с обвисшей тряпкой в хвосте.

Вслед за приземлением раздались бурные аплодисменты, в воздух поднялись сотни серых голубей и неопределившиеся граждане развернули световые транспаранты разных направленностей: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА ЗЕМЛЮ, ИНОПЛАНЕТНЫЕ ДРУЗЬЯ!», «С ВОЗВРАЩЕНИЕМ, АСТРОНАВТЫ!» и «НЕЗВАННЫЙ ГОСТЬ ХУЖЕ ГАГАРИНА!» Однако, как только по сети прошёл слушок о настоящем назначении корабля, транспаранты тут же перепрограммировали на «ПОЛУФАБРИКАТ – ВОН С ЗЕМЛИ!» А роботы-полицейские уже начали разгонять горожан подальше от посадочной площадки.

Подскочившие к остывающему кораблю медроботы, подтвердили догадку системы слежения за внеземными объектами: с включением экстра-нагрева жизнь в замороженце затеплилась и с минуты на минуту должно застучать сердце…

Корабль накрыли противоинфекционным колпаком и направили под пахнущую антисептиками нано-ткань группу учёных…

Сперва Филипп почувствовал укол – некто вставил ему иглу прямо в лодыжку. Больно и очень неприятно!

– А ну кыш, железка!

Ну и расторопный инъект-робот успел увернуться от пинка: в его работе конвульсии – дело обычное.

Впрочем, неизвестная машина оказалась лишь первым неприятным впечатлением. Капсула, принятая им некогда за кабину настоящего космического корабля открылась, явив пред ним трёх человек, упакованных в дутые скафандры.

– Привет лунатикам! – хмыкнул Филипп и помахал рукой.

Зеркальные шлемы переглянулись и вытолкнули вперёд одного из делегации… добрым толчком рукой по спине.

– Как долетели? – спросил встречающий.

– Холодновато! – хихикнул Филипп. – А это какая планета?

– Земля!

– Вот… – размороженец употребил словосочетание, неизвестное аборигенам. Пришлось разъяснить значение и назначение.

– Что? – спросил один из встречавших. – Прямо в рот? Трое?

– Ага! – улыбнулся Филипп, радостный, что хоть кого-то чему-то научил… Обычно поучают все его: Этого не делай! Туда не ходи! С этими не водись!.. Фу! Даже вспомнить противно!

– А кто в таком случае получает удовольствие? – спросил абориген. – Я как-то себе плохо представляю это…

– Ну… Я сам тоже не пробовал… – смутился Филипп. – Никто не соглашался… Но так говорят!

– К чему говорить то, что вы не испытали?

Размороженец задумался… На доли секунды – длительные мыслительные процессы ему неведомы. Хотел было врезать вопрошенцу по физии, но усомнился в мягкости скафандра – люди и руки ломали о такие противоречивые предметы.

– Да ну вас… – и прошествовал к выходу. – Ох, ты! А что у вас тут без меня стряслось?

– Утопия! – вдруг выпалил главный абориген.

– Чего? Кто утоп? Я? – не понял Филипп.

– Нет, профессор хотел сказать, – начал было самый мелкий из аборигенов и снял, наконец, зеркальный шлем. Явив собой весьма умудрённое выражение лица, достойное дедушки за учительским столом, однако абсолютно безморщинистое. Размороженец от неожиданности даже отпрянул, следующим желанием возникло потрогать необычайно гладкую физиономию… Его руку блокировало силовое поле противоинфекционной системы. – Так вот, профессор хотел сказать, – невозмутимо продолжал «старик». – Что вслед за феодальным строем, откуда вы, вероятно, прилетели, последовал индустриальный, потом постиндустриальный, ну а затем родился утопический, в котором мы и проживаем.

– И… и как проживаете? – дуя на палец, спросил Филипп.

– Лучше не бывает! – хором ответила делегация.

– Полетал на кораблике… – буркнул он и в довершение обогатил словарный запас аборигенов новым сексуальным извращением.

– А туда-то зачем? – не унимался пытливый встречающий. – Другого способа завести потомство в ваше тёмное время не было?

– За базаром следи, я ведь могу и по уху съездить! Всё-всё! Никаких вопросов больше! – и выбежал из своей летающей обители.

– Однако, коллеги, нельзя не отметить, что сегодня мы дополнили свои диссертации преинтереснейшим материалом! – сказал один из делегатов.

– Но в рот-то зачем? – не успокаивался любопытный абориген. – Не понимаю!

Ходить, разинув рот, Филиппу никто не дал, его сразу же обступили местные с просьбой дать автограф. Парень напряг память на предмет держания ручки, но она и не потребовалась: местные тянули к нему странные панели для оставления отпечатка пальца. Особо оригинальные просили изобразить кончиком что-нибудь парадоксальное. Кончилось всё тем, что размороженец одной особе специальной пастой прямо на лбу написал единственное ему известное иностранное словосочетание: «Fack u», когда же девушке перевели значение налобного автографа, она не отходила от кумира ни на шаг и при любом удобном случае пыталась вставить в разговор одну и ту же фразу: «Сотвори мне потомка, размороженец!» Таких назойливых ухаживаний Филипп не выдержал и сбежал…

Впрочем, быстроногие потомки скоро догнали пращура и следовали буквально по пятам. У Филиппа возникло острое желание врезать кому-нибудь, но урок прежних прикосновений к голове до сих пор не заживал… Однако толпа исчезла неожиданно – в сети возник слух о вылезшем из канализации мутанте, ветеране Ядерно-Нейтринной войны. Размороженец остался наедине с самим собой.

Все впечатления о светлом будущем сползли с пониманием некой обречённости. Сирота по жизни, Филипп вдруг осознал свою одинокость в этом чуждом мире утопии… Впрочем, как следует из прошлого предложения, жалеть ему особо не о ком. Даже об очаровательной Ольге Николавне, старшине детской комнаты милиции, иногда подкармливавшей его конфетками, в случае попадания камнем лишь в одно окно… В общем, стряхнув с себя всю жалость к прошлому, он принял смелое решение продолжить жить сейчас…