Варяги без приглашения - Александр Александрович Бушков Страница 3

В столовой ее уже не было. Я нашел ее в спальне, она легла поверх одеяла, сбросив только туфельки, подложив ладонь под щеку. Либо спала, либо очень ловко притворялась. В ее лице не было ничего пугающего или сверхъестественного. Не привидение, не ведьма — хотя откуда я могу знать, как выглядят ведьмы, если никогда их не встречал? Молодая красивая девушка. Моя жена.

Я вернулся в гостиную. Чувствуя себя одновременно Джеймсом Бондом, Штирлицем и любопытной Варварой, открыл сумочку Жанны. Паспорт — Пескова Жанна Федоровна, русская, двадцати трех лет, прописана в моей квартире со вчерашнего дня. Паспорт тоже выдан вчера — на новую фамилию, надо полагать. Свидетельство о браке — если ему верить, вчера мы с Жанной, оказывается, зарегистрировались. Комсомольский билет, взносы уплачены. Пропуск в один из наших НИИ. Красивый тюбик губной помады. Всякие женские мелочи — гребешок, зеркальце и тому подобное. Автобусный билет. Деньги — одиннадцать рублей потрепанными бумажками и мелочь. Ключ от моей квартиры, новенький, как две капли воды похожий на мой.

Документы я исследовал внимательно, они выглядели самыми настоящими — хотя какой из меня специалист по распознаванию фальшивых документов? И вообще — любой школьник, если он прилежно читает детективы, знает, что любая разведка штампует прекрасные поддельные документы, которые можно отличить от настоящих лишь с помощью сложных и трудоемких исследований.

Но я не нужен ни одной иностранной разведке. Государственных, военных, экономических и прочих тайн, коих домогаются ЦРУ, БНД, МАД и остальные, я не знаю. Наш вычислительный центр никогда не был связан с секретными работами. Ну и, наконец, ни одна иностранная разведка не смогла бы сотворить из ничего две новые комнаты… кстати, что там с комнатами? И Бережков, и соседи из тринадцатой давно вернулись с работы, но никто не поднял шума, следовательно, их жилплощадь в целости и сохранности.

Я разыскал ключи и пошел в гараж смотреть машину. «Волга» вполне соответствовала квартире — светло-голубая, обтянутые коврами сиденья, кондиционер, стереомагнитофон, какой-то особенный руль, нестандартные колпаки колес, фары, обивка салона. От обыкновенной серийной машины она отличалась, как венский экипаж от простецкой арбы, не средство передвижения, а роскошь…

Потом я запер гараж и немного постоял, глядя на людей во дворе. Я чувствовал, что отделен от них невидимой стеной. Им — оставаться в ритме повседневности, мне — разгадывать загадку, может быть, самую хитроумную за всю историю человечества. Получалось, что я уже не один из них, не прежний Песков, исправно работавший с восьми до пяти, вовремя плативший взносы и толкавшийся в очереди за бананами…

Жанна спала. Я устроился перед телевизором, приглушив звук, и стал смотреть вторую серию трех мушкетеров. Они радовались красавице и кубку, разгадывали козни и разрушали их, дрались — правда, шпаге было отведено обидно мало места, первенствовал вульгарный мордобой, а д'Артаньян с мучительным раздумьем в глазах пытался понять, с какой же стороны, черт возьми, у его шпаги эфес…

Интересно, что сделал бы на моем месте д'Артаньян — не этот шут из телефильма, а тот, из романа? В первую очередь влюбился бы в Жанну. Предположим, это случилось и со мной, а дальше? Ведь несмотря на то, что его имя прочно спаялось с понятием романтики, хотел он сугубо материально — денег, повышений. Это в первом томе мушкетеры по молодости лет очертя голову бросались во всевозможные авантюры, не сулившие никакой выгоды, кроме поцелуев и приятного чувства победы над врагом. В последующих темах они во сто раз рассудочнее, меркантильнее, расчетливее, очень грустное зрелище — четверка друзей двадцать лет спустя…

Вероятнее всего, гасконец, дитя своего дымившего кострами инквизиции века, провонявшего ладаном времени, несомненно, принял бы все за козни сатаны, стремящегося заполучить очередную грешную душу.

В те времена дьявол выполнял, помимо прочего, важную функцию — служил универсальным объяснением всевозможных чудес. Ведь человеку всегда было мало реального мира. Человеку хотелось верить в Необычайное, рассуждать о том, чего вроде бы и нет, но тем не менее оно существует где-то за углом, на соседней улице, и всегда найдется заслуживающий доверия очевидец. Но источником всех чудес был либо бог, либо дьявол.

В бога я не верю. Не верю в сатану — и в патриархального Мефистофеля при козлином копыте, красном плаще и двух воронах, и в рафинированного Воланда в черной тройке и мокасинах из змеиной кожи. У нас есть вещи поинтереснее — Несси, снежный человек, летающие тарелочки. И так далее.

Виновником моего изобилия не может оказаться Несси. Снежный человек не может дарить кому-либо костюмы и цветные телевизоры, так как сам, если верить компетентным лицам, не имеет и пары штанов. Он невольный нудист и бессребреник. Остаются пришельцы из иных миров — вполне современная гипотеза, завлекательная, в духе и стиле века.

Только ничего она не объясняет.

Разумеется, у существ из иных миров могут быть свои представления о контакте. Но вряд ли существует такой способ контакта — человека заваливают материальными благами, вручают ему красавицу жену, а сами остаются в тени, ограничиваясь туманными обещаниями рассказать всю правду когда-нибудь потом, после, при условии, при соблюдении…

— Боря, я проснулась, — раздался за моей спиной голос Жанны, и я гордо отметил, что даже не вздрогнул.

— Ты всегда спишь днем?

— Я? Нет, — сказала Жанна. — Просто я устала, такой день выдался хлопотный, дальняя дорога…

Я начал уже к ней привыкать, да и называть на «вы» собственную жену в наше время довольно странно.

— Иди-ка сюда, — сказал я. На цветном экране мушкетеры и гвардейцы кардинала весело лупили друг друга по мордам. — Садись-ка и рассказывай, как это я вчера успел с тобой зарегистрироваться. Потому что сам я ничегошеньки не помню, я вообще вчера на улицу не выходил, разве что за угол за сигаретами. Были мы в загсе или нет?

— Нет…

— Уже интересно. Как же объяснить, что по документам ты моя жена?

— Я и есть твоя жена, — сказала Жанна и посмотрела так невинно, что мои расспросы на фоне этого взгляда выглядели сплошной глупостью. Как будто то, что она моя жена, такая же прописная истина, как и то, что я живу на Земле, Земля вращается вокруг Солнца, а Солнце восходит на востоке. Лапидарная аксиома. — Ты не рад?

— Ужасно рад, — сказал я. — Вот сейчас встану на голову и начну болтать ногами, визжа от полноты чувств. А потом выбегу на улицу с ликующими воплями, и даже…

Я осекся, увидев, что она плачет, и по щекам ручейками течет