Доказательство человека. Роман в новеллах - Арсений Михайлович Гончуков Страница 3

Вася бежал и думал: жаль, наверное, что те смелые, хотя и сомнительные технологии давно запрещены, серверы и города уничтожены, а за попытку незаконной оцифровки сознания можно получить десять лет тюрьмы. Если ты, конечно, не сотрудник какой-нибудь секретной военной лаборатории.

– Жаль, жаль, – выдохнул Вася, – голос у деда прикольный, родной такой, как будто сто лет знакомый…

Василий вдруг почувствовал, будто его похлопали по плечу. Он резко остановился, обернулся, и его ударили – беззастенчиво, в полную силу сзади бил вырвавшийся на свободу первый луч солнца. Стремительно наступало утро. Мокрый после ночи лес горел золотым фейерверком.

3. В темной комнате

– Слушай, ощущения, конечно, очень странные, – сказал он негромко.

– А что ты чувствуешь? – спросила она.

– Блин, хороший вопрос…

– В смысле? Почему для тебя это… сложный вопрос? Что ты чувствуешь?

– Я пока не понимаю, что я чувствую. Не знаю.

Они помолчали.

– Когда сможешь рассказать, как это, расскажи, пожалуйста… Мне интересно… Я подожду.

– Да нет. Все нормально. Просто… Что я чувствую… Сейчас сформулирую.

Он замолчал. Она ждала минуту, две, три, но он не возвращался, ей стало тревожно.

– Ну, как ты? Отдохнул?

– А-ха-ха-ха! – засмеялся он громко. – Вот теперь я точно смогу отдохнуть!

– Да уж!.. – она улыбнулась.

– Да уж… – он затих.

Они замолчали. Молчали долго.

– Так хочется тебя обнять… – прошептала она жалобно.

Он не ответил.

– Ты здесь? – спросил он.

– Да, я тут, ты же меня видишь, – ответила.

– Вижу… Тоже странное ощущение.

– Ты… сформулировал?

– Нет еще… Пытаюсь понять. Сориентироваться…

– Я не тороплю. Мне самой еще… – она улыбнулась, нервно засмеялась.

– Да уж… тебе тоже надо привыкнуть. Ко мне такому… Но…

Он осекся. Они помолчали.

– …меня сделают видимым, и будет легче.

– Да, да, конечно… Конечно… легче…

– Ну не совсем, конечно… – он ухмыльнулся.

– Ничего! Ничего! Милый! Мы привыкнем! – она улыбнулась, сделала движение рукой, словно хотела прикоснуться к нему.

Они замолчали. Столбики индикатора звука на экране монитора сложились, оставив внизу пару неподвижных зеленых черточек. И вдруг снова взлетели вверх.

– Зря ты сказала про объятия. Я вот тоже хочу тебя… поцеловать! – произнес он с издевкой.

– Все будет, все будет, милый, ты привыкнешь! Мы привыкнем! А потом…

– Ага, потом! – он перебил ее.

– Да. Правда, – сказала спокойно.

– Конечно. Потом. – Взял себя в руки. – Но не говори мне ничего про объятия… Хорошо?

– Прости.

– Странность в том, что чувствуешь себя совершенно голым, – он сказал тихо, серьезно.

– Голым? – растерялась она.

– Ну то есть… Голым, в смысле открытым со всех сторон. Но не очень понятно, где ты… Когда ты голый, ты ощущаешь кожей воздух, как-то чувствуешь пространство…

– Как ты красиво говоришь, я так люб… – воскликнула она.

– Да, – оборвал ее и продолжил: – А сейчас я как будто голый, но даже этого я не могу почувствовать. Понимаешь? Как будто заперт в темной комнате. В безвоздушном и бестактильном помещении, где ничего не могу ощутить, потрогать, увидеть…

– Но ты же слышишь меня!

– Да. Слышу тебя… Слава богу…

Он выговорился и замолчал. Прошла минута.

– Ты здесь? – спросила она.

Сначала было тихо. Затем столбик снова задергался, из динамика послышался жутковатый ритмичный хрип. Она поняла, что он смеялся.

– Конечно здесь! А где мне еще быть? Ха-ха-ха! Ты меня насмешила… Ха-ха-ха! – он смеялся еще и еще.

– Извини. Извини… Прости меня. Я сказала глупость какую-то…

– Так, стоп. Не надо. Лен, не надо. Все нормально… В этом даже что-то есть… В таком, так сказать, существовании… Чистота сущности. Предельная очищенность. Я – концентрат!

– Да уж… да. Но ничего, ничего, это ненадолго, Тём…

– Ненадолго… да. – Он помолчал. – Они говорят, это необходимо. Теперь я, кажется, понимаю почему.

– Важно почувствовать себя, так сказать, в чистом виде.

– В «состоянии ноль», как они говорят.

– Да.

– Круто… Ощущение вакуума… Страшновато, правда, немного…

Замолчал. Она заметила, что он начал формулировать свои ощущения, что хорошо. Привести к этому ее и просили.

– Страшно… Это пройдет, Тём…

Он не ответил.

– И будет лучше…

Он молчал.

– Динамика есть…

– Пустоты нет, – заговорил он.

– Что ты говоришь? О чем ты?

– Пустоты, говорю, нет. Это некоторые проблемы с моим присутствием. Но отсутствия нет. Я есть. И ты есть… Ведь ты же… рядом? Так ведь?

Она почти закричала:

– Да! Да! Я здесь! Я рядом! Мой любимый!

– Спасибо. Спасибо, милая.

– Ты улыбаешься, я чувствую, слышу!

– Да. Да. Я люблю тебя. И улыбаюсь.

– И я тебя тоже. Я тебя тоже.

– Мне скоро надо идти… – сказала Лена.

– Ты на работу? – сказал Артем.

– Да, и по учебе тоже… Дела навалились…

– Расскажешь потом?

– Конечно, конечно! У нас будет куча времени!

– Да, нам надо поговорить… О многом.

– Конечно, конечно…

– Ты иди, иди, не задерживайся тут… Я нормально… Обнимаю тебя.

– А я чувствую, что ты улыбаешься! – воскликнула она весело. – Да! Да! Вот правда!

– Ладно, ладно… – он говорил и действительно где-то там улыбался. – Голос и правда хороший. Голос мой. Нормально сделали…

– Голос – это очень важно, Тём.

– Да…

– И нет никакой пустоты. Ты прав, ты прав, Тёмочка мой… Я здесь, я рядом.

– Ленк, ты иди… Куда тебе надо… Увидимся… Завтра придешь?

– Да, конечно. Я каждый день.

– Отлично!

– До завтра, милый.

– До завтра, моя хорошая. Шлю тебе воздушный поцелуй! Ц-ц-ц!

– Оп! Поймала!

Они засмеялись вместе.

Она вышла. Доктор встретил ее, придержал дверь.

– Проводить?

– До парковки… а то я, кажется, забыла…

– Вот сюда, пойдемте.

Они зашагали по коридору.

– Вы молодец, Елена! Все четко, по инструкции, и живенько так…

– Я не по инструкции… Я его люблю.

– Да, да, прошу прощения… Я понимаю. Я в том смысле, что…

– Да я поняла вас. Ничего. Просто я очень хочу, чтобы у него побыстрей все наладилось.

– Все наладится. Вы в хороших руках. Наш центр занимается оцифровкой уже много лет…

– Спасибо вам! Можете на меня рассчитывать. Я сделаю все что нужно. Любую инструкцию, любую задачу…

– Отлично, отлично. Спасибо. Это огромная помощь…

– Спасибо.

– Вот здесь аккуратнее, там дорожка и налево…

– А, да, я вспомнила, вижу…

– Хорошо… Ну, всего доброго…

– Всего хорошего! Спасибо вам, доктор!

Дверь закрылась. Доктор стоял и слушал, как затихают ее шаги.

– Да уж, повезло пареньку.

4. Первый маньяк

Он сел в ракету, громыхнувшую под ним металлом, пристегнул крест-накрест ремни, надел шлем, захлопнул над головой фонарь из сверхпрочного плексигласа, запустил двигатели – фронтальный, два тяговых и три подъемных – и потянул рукоятку с большой красной кнопкой на себя. Сопла двигателей скрылись за