Кобо Абэ - Четвертый ледниковый период Страница 3

Но вот, наконец, машина была отлажена, и настало время вплотную заняться ее тренировкой и обучением. Человек, даже со своим мозгом, ни на что не пригоден без образования и опыта. Точно так и машина. Опыт необходим, это пища для мозга. Но машина не способна выходить на улицы и вращаться в свете; поэтому нам, людям, пришлось стать ее руками и ногами, всюду бегать и собирать для нее информацию. Нудная работа, пожирающая массу сил и денег.

(Информация была главным образом экономической, что не удивительно, принимая во внимание профиль нашего института, а также психологическое влияние предсказаний «МОСКВЫ-1».)

Способность машины усваивать информацию безгранична. Все, чем ее питают, она должным образом переваривает и где-то прячет. Когда какая-либо из ее «систем» насыщается, из пункта насыщения должен поступать сигнал. Отныне эта «система» способна сама разрабатывать для себя программу.

В один прекрасный день первый сигнал поступил. Это означало, что она усвоила все функциональные зависимости в явлениях природы, выражаемые кривыми. Я немедленно опробовал ее. Я дал ей задание показать на телеэкране прорастание горошины в воде за четыре дня. Она справилась прекрасно. Можно было видеть, как росток увеличивался и достиг семи сантиметров в длину. Далее ее развитие пойдет быстро. В память об этом дне я официально объявил ее название: «КЭЙГИ-1».

Однако пора закрыть третью папку и перейти к четвертой. Обстоятельства вдруг резко меняются.

4

Рождение машины-предсказателя мы решили отпраздновать с помпой. Какое задание дать ей первым? Мы разослали анкеты, провели собеседования. Заработала специальная комиссия, газетчики были наготове. И вдруг поступило сообщение, что пущена в ход «МОСКВА-2».

Эта новость содержала злой сюрприз. Мне передали ее рано утром по телефону из какой-то редакции.

— И эта самая «МОСКВА-2», говорят, уже сделала предсказание. Она объявила, что будущее непременно за коммунистическим обществом. Каково? Что вы об этом думаете, сэнсэй?..

Это показалось мне ужасно забавным, и я невольно расхохотался. Между тем ничего смешного в этом не было. Плакать следовало, а не смеяться, ведь не так часто приходится слышать известия, от которых получается несварение желудка.

В институте только об этом и говорили. Я чувствовал себя несчастным. Дело было не просто в том, что нашей машине не повезло. Меня вдобавок охватило предчувствие каких-то больших неприятностей.

Молодые сотрудники переговаривались:

— Машине не подобает сообщать такие банальности.

— Почему же? А если это правда?

— Может, это предсказание подстроено?

— Я тоже так думаю. Уже то смешно, что будущее должно быть с каким-то «измом».

— А ты не думай об этом, как об «изме», вот и не будет смешно. Дело-то простое, переход от частной собственности на средства производства к совсем иной форме…

— И ты способен утверждать, будто эта иная форма возможна лишь при коммунизме?

— Дубина! Это же и есть коммунизм!

— Потому я и говорю, что это банально.

— Ничего ты не понял.

— Послушай, самое главное для человека — это жить свободно, не подвергаясь насилию.

— Да что ты говоришь? Какая оригинальная мысль!

Увы, никто не рассмеялся.

Потом они подошли ко мне. Они спросили, может ли и наша машина предсказать что-либо толковое из области таких проблем.

— Мы им еще нос утрем, — пошутил я.

На следующий день поступили сообщения из Америки.

«Предсказание и гадание различаются коренным образом. Предсказанием достойно называться лишь то, в основе чего заложено понятие о нравственности. И поистине только отрицанием человечности можно назвать попытку передать подобные вопросы на усмотрение машин. В нашей стране тоже давно уже существует машина-предсказатель, но мы, послушные голосу совести, избегаем пользоваться ею. Последние действия Советского Союза противоречат его заверениям о стремлении к мирному сосуществованию и представляют собой угрозу дружбе между народами и свободе человека. Мы рассматриваем предсказание „МОСКВЫ-2“ как насилие над духом, и мы рекомендуем как можно скорее отказаться от услуг подобных машин. В том случае, если этого сделано не будет, мы намерены апеллировать к ООН».

Такая жесткая позиция нашего союзника не могла не отразиться на нашей работе. То, чего я боялся, в конце концов случилось. В тот же день около трех часов я получил через директора института приглашение на экстренное заседание комиссии по программированию. При этом выяснилось, что комиссия реорганизована и заседать будет уже в новом составе. Так бесцеремонно распорядилось Статистическое управление. Специалистов, если не считать директора и меня, в комиссии не осталось, лица все были новые, и состав сильно сократился.

Заседание состоялось, как всегда, на втором этаже главного здания института. Прежде на заседаниях мы с удовольствием перебрасывались глупыми веселыми шутками — что, например, случится, если предсказать молодоженам день развода. Теперь же атмосфера была совершенно другой. Сначала поднялся чиновник Статистического управления, некий Томоясу, взявший на себя функции распорядителя.

— Данная комиссия, — сказал он, — сохраняет прежнее название, но характер ее будет отныне совершенно иной. Настоятельно прошу иметь это в виду. Заинтересованные правительственные круги пришли к единогласному мнению, что этап предварительных исследований закончен и право составления программ следует вновь, на этот раз со всей ответственностью, возложить на данную комиссию. Это означает, что без специального разрешения данной комиссии включать машину-предсказатель отныне запрещается. Самостоятельность поощряется и уважается на этапе исследовательском, но коль скоро мы вступили в этап практического применения, необходимо точно определить, кто несет всю ответственность. Вот в таком плане. Да, прошу принять во внимание еще следующее. Отныне и впредь наши заседания будут проводиться в закрытом порядке.

Затем встает какой-то долговязый тип. Я вижу его впервые. Он назвал себя и перечислил свои степени и звания, но я не расслышал. Кажется, он что-то вроде секретаря министра. Нервно ломая свои длинные пальцы, он говорит:

— Если взглянуть на последнее выступление «МОСКВЫ-2», то нетрудно усмотреть в нем, как это и отмечалось в американском заявлении, некий политический замысел… Ну вот, например, можно рассудить таким образом… Вначале они разожгли наше любопытство своей «МОСКВОЙ-1» в расчете на то, что мы из чувства соревнования вынуждены будем строить свою собственную машину-предсказатель. Так оно и случилось… (Интересно, какого черта он пялит на меня глаза?) И когда мы вступили в этап практического применения, вот тут-то они нас и ловят. Ловят хитроумно, политически… Раз они делают политические предсказания, то получается, будто и нам стыдно не делать таких предсказаний, это произвело бы дурное впечатление. В результате мы можем поздравить себя с тем, что своими руками весьма ловко завели у себя шпиона. Я имею в виду машину-предсказатель. Мне хотелось бы, чтобы все хорошенько подумали об этом. Чтобы нам не зазеваться и не попасть в ловушку. Хочется, чтобы вы как следует осознали это…