Василий Головачёв - Корректировщик. Повесть, рассказы Страница 3

— Что случилось, Тили? Опять приставал Пузатый Рак?

Натили улыбнулась. Пузатым Раком Франсуа называл начальника госпиталя полковника Базиля де Аларкона за его объемистую талию и цвет лица.

— Нет, авун [1], Рак здесь ни при чем. — Девушка разделась, оставаясь в парео, подошла к Франсуа, сбросившему военный мундир применительно к местным условиям — шорты, куртку, майку, посмотрела ему в глаза. — Поклянись, что никому ничего не расскажешь.

— Чего не расскажу? — удивился Толендаль, обнимая Натили, но та отстранилась.

— Клянись.

— Ну, клянусь. А что ты хочешь мне рассказать?

Вместо ответа девушка взяла его за руку и повела к берегу лагуны, но не к тому месту, где они всегда купались, а подальше, метров за пятьдесят. Здесь начинался абсолютно голый участок рифа, на котором почему-то ничего не росло. У Франсуа он вызывал странные ассациации с крылом летающего динозавра, облепленного кораллами и утонувшего в известняке.

Девушка спрыгнула с голой плиты «крыла» на песок берега, повернула вдоль него и остановилась напротив двух гладких бугров с рисунком рытвин и каверн, похожих издали на лоб гигантского слона. Но это оказался не слон. Толендаль спрыгнул на песок, подошел к Натили и, холодея, принялся разглядывать то, что считал известняковой плитой, напоминавшей крыло древнего ящера.

Перед ним, погруженный в коралловый массив атолла, лежал скелет гигантского существа, похожего на океанского ската — манту. Судя по величине лобной части с буграми для глаз, похожими на надбровные дуги человеческого черепа, и костяных пластин, образующих «крыло», размах плавников «манты» должен был достигать никак не менее сотни метров, а толщина ее тела превышала рост человека раза в три.

— Святая дева! — пробормотал Франсуа с дрожью в голосе. — Неужели это… скелет?! Или все-таки улыбка природы, соорудившей такую скульптуру?

— Это еще не все, — тихо сказала Натили, покачав головой. — Идем, покажу.

Они спустились к самой кромке рифа, резко обрывавшегося в глубину, что Толендаля удивило: обычно берег рифа уходил под воду лагуны плавно, а сама лагуна была мелкой, с глубинами в центре не более десяти-двенадцати метров.

— Смотри. — Натили наклонилась и звонко шлепнула ладошкой по воде, отступила на шаг.

Заинтригованный Франсуа вгляделся в прозрачный слой воды, такой прозрачный, что даже в трех десятках метров были видны на дне лагуны камешки, раковины и снующие взад-вперед рыбки. Сначала он ничего не увидел, кроме медленно надвигающейся на песок тени. Потом понял, что из глубин лагуны поднимается и приближается к берегу почти невидимое на фоне подводного мира плоское животное, похожее на гигантскую камбалу… или на ската с размахом плавников около десяти метров. Затем на передней части тела этой невероятной рыбины открылись щели, и на лейтенанта глянули внимательные янтарно-прозрачные, длинные, с вертикальным, как у кошки, зрачком глаза. Судорожно цапнув с пояса воображаемый пистолет, Толендаль отступил назад, но остановился, расслышав тихий смех подруги.

— Кто… это?! — прошептал он.

— Это Ифалиук, — ответила Натили. — Бог лагуны Муруроа. Молодой бог. Старый — вот он, сзади тебя. По легендам полинезийцев, он упал с неба много-много лет назад и разбился на тысячу кусков, каждый из которых стал островом.

Франсуа, неотрывно глядя в глаза рассматривающего его, в свою очередь, из-под воды монстра, проглотил горькую слюну.

— Святая дева! Эта тварь действительно похожа на манту, разве что больше ее… Откуда она здесь появилась, на секретном полигоне?

— Моя подруга Туэма говорит, что Ифалиук возродился, чтобы очистить лагуну и запретить французам ядерные испытания. А появился он год назад. Туэма увидела его, когда он был совсем крохотный, величиной с краба, и не мог выбраться из какой-то щели под водой у берега. Она ему помогла, думая, что это маленький краб.

Толендаль, преодолев неуверенность, приблизился к воде, чтобы рассмотреть поближе чешуйчато-перламутровое тело «бога лагуны», и отпрянул, потому что на него вдруг обрушилась волна воды, окатила с ног до головы. Когда он протер глаза, воды лагуны были прозрачны и чисты, Ифалиук — гигантский океанский скат — исчез.

— Ты ему понравился, — засмеялась Натили. — В следующий раз попросим его, чтобы он покатал нас на спине. Знаешь, он может превращать ракушки и камни в странные предметы. Хочешь, покажу?

Не оглядываясь, она побежала по песку вдоль берега обратно к их «зеленому раю» и остановилась у живописных коралловых столбов, образующих нечто вроде маленькой пещерки. Скрылась в ней и тотчас вернулась, держа на ладонях необычного вида и цвета кораллы. Впрочем, не кораллы. Один был похож на друзу золотых кристалликов в форме игл и шипов, второй — на удивительное сочетание жемчужных колокольчиков.

— Это были раковины мидий. Только они становятся все меньше и меньше, словно испаряются. И холодные — как лед!

Франсуа осторожно взял в руки творения «бога лагуны» и едва не выронил, такие они были тяжелые и холодные. Руки свело. Он бросил «мидии» на песок, не отвечая на удивленный взгляд девушки.

— Не трогай их… они… опасны. Я чувствую исходящие от них… токи.

— Но мне они не принесли вреда. Ифалиук не может сделать ничего дурного людям. Я же говорю, он хочет очистить лагуну.

Что-то щелкнуло в памяти Толендаля. Он вспомнил разговор инженеров-дозиметристов, обслуживающих полигон. Год назад они отметили резкое падение уровня радиоактивности вод лагуны, не объяснимое никакими природными процессами. И год назад здесь появился этот Ифалиук… Совпадение?

— Кто-нибудь знает о вашем «боге»? Ах, да… твоя подруга. А еще?

— Никто. Ифалиук сторонится людей. Но он все понимает, только не разговаривает. В следующий раз ты сам убедишься в этом.

Франсуа, задумчиво глядя на безупречную, без единой морщинки, гладь лагуны, кивнул. Он был заинтригован и взволнован, но так как долго не мог думать о чем-то серьезном, то вскоре забыл обо всем, растворившись в буре страсти и нежности, которую представляла собой Натили.

Материал, из которого состоял скелет взрослого «бога лагуны» Ифалиука, напоминал расплавленную кремнийорганику, то есть песок, но был гораздо прочнее. В этом Толендаль убедился, пытаясь отломать хотя бы кусочек скелета, чтобы сделать пробу. Ни нож, ни ломик, ни другой металлический инструмент не оставляли на скелете даже следа. Материал не крошился, не плавился от огня и выдерживал удар пули из армейского пистолета — лейтенант имел штатную девятимиллиметровую «беретту» модели 92 SF.