Алексей Биргер - По ту сторону волков Страница 3

- Вот еще придумали - лживые слухи! - проговорила жена. - Значит, наказывать тех, кто о нем говорит, чтобы все было шито-крыто и чтоб вам было меньше хлопот? А куда вы убитых денете?

- Вот об убитых и поговорим. Только я присяду, если позволите. - И я сел поближе к ихней "буржуйке". Я, если хочешь, по "буржуйке" разглядел, что люди они порядочные и от безысходности, а не от чего другого, на воровство угля идут. Тебе-то, наверное, уже неизвестно, что если буржуйку из хлипкого металла углем перегрузить или неправильно его рассредоточить - это верный способ учинить такой пожарище, что никто живым не выберется. Уголь надо подкладывать понемногу да не валить к самым стенкам. Понимаешь? В стенки должен ровный жар уходить, постоянный и не очень сильный. Уголь - это тебе не дрова! Уголь, дай ему волю, сантиметровый чугун прожжет,. И когда я увидел, что Твороговы этих простых правил не знают, что у них одна стенка уже перекалена, то понял: очень они старались всю зиму быть законопослушными, и парень, может, во второй только, максимум в третий раз за углем пошел, когда к марту все стопили, до последней щепки забора, до последнего обломка ненужной мебели... Ну, с людьми, которые перед законом робеют, и разговор другой... Да и, скажу я тебе, на жену Творогова тоже поглядел... Молодая еще баба, красивая, а вот и ей приходится маяться. Не то чтобы жалко стало... Я, ты знаешь, людей не жалею. А так. По справедливости, что ли, решил их оценить.

Высик ненадолго призадумался. Калым ждал. А Высик, попыхивая папиросой, думал о чем-то своем. Что ж, если и вспоминалась ему жена Творогова, если вспоминалось нечто, по касательной прошедшее к истории с оборотнем, то об этом он Калыму рассказывать не собирался. Никому не собирался рассказывать, ни за что и никогда.

Выдержав паузу, Высик возобновил свое повествование.

Короче, присел я около "буржуйки" и продолжил:

- Я человек здесь новый, об убийствах слышал, но мне надо их изнутри увидеть, так сказать. Понять, как они со здешней жизнью перекликаются. Улавливаете, о чем я?

- Улавливаем, - так же хмуро проговорил отец. - Да чего там рассказывать, знаем мы столько же, сколько остальные. Как обращаться-то к вам, для начала?

- Высик я. Сергей Матвеич Высик. Буду порядок у вас наводить. Настроен так, чтобы спуску никому не давать, хоть оборотню, хоть какому еще там лешему.

- Петр Захарович я, Творогов, - представился он. - Чтобы сразу знали, кого сажать, когда до меня дело дойдет. Так вот, началось все месяца три назад, на конезаводе. Утром приходят - три лошади кем-то загрызены. По всему, на волка похоже. А у нас ведь волков отродясь не бывало. Но с тех пор каждую ночь стал раздаваться волчий вой. Решили ночного сторожа при конюшнях оставить, с ружьем. Утром приходят - а сторож с отгрызенной головой.

- Прямо так - и с отгрызенной головой? - спросил я.

То ли от неумения рассказывать, то ли еще от чего, но все это представало в его изложении донельзя буднично.

- Отгрызенная голова - она никогда не просто так, - возразил он. - И заперто там было, и все путем, и ружье, я говорил, у сторожа имелось, но смахивало на то, что все равно его застали врасплох.

- Странно, что наш конезавод войну пережил, - заметил я.

- А он и не пережил, - ответил Творогов. - Пустым стоял, лишь незадолго до Нового года лошадей завезли, на новый развод. Приказали, говорят, восстанавливать конное хозяйство.

Я прикинул в уме.

- Значит, как лошадей завезли, так сразу эта история и приключилась?

- Вот-вот, в первые же дни.

- А откуда лошади?

- Трофейные, из Германии. Племенные, говорят, хорошие.

- А в народе не связывали это убийство с тем, что лошади из Германии?

- Как же, связывали. Чего только не наговорили. И что бывший владелец этих лошадей тайком сюда пробрался, чтобы, значит, за потерю собственности отомстить. И что одна из его лошадей - сама оборотень, потому как из баронских конюшней взята, из замка, на котором издавна проклятие лежит. И другое придумывали, такую чушь, что и пересказывать не хочется.

- А лошадей только убивали, или они еще и пропадали?

- Говорят, пропало несколько. Но этого я толком не знаю.

- Ладно, это можно выяснить. А потом что было?

- Потом стали людей находить. С ночи то здесь, то там труп обнаруживался. Сперва один пьянчужка погиб, тоже горло ему волк перекусил. Потом стрелочник, тот, что в будке жил. Не помню, то ли он ночной поезд пропустить вышел, то ли снег разгрести, только утром жена нашла его мертвым. Потом...

- Погоди, погоди, - сказал я. - Мне, когда меня сюда направляли, о трех убитых говорили, неужели еще есть?

Творогов задумался.

- Убивают у нас много, почем зря, - сказал он наконец. - Про этих трех точно известно, что их оборотень прикончил. Что до других... Может, на оборотня уже стали списывать любые убийства, кто бы их ни совершал. Вот, например, недели две назад конокрада убили. Мало ли что там могло быть. Говорят, у него в тот вечер на танцплощадке из-за девки крупная свара вышла. Могли и поквитаться с ним после этого. Или еще кому досадил. Случай-то сомнительный. Но все равно и его смерть языки оборотню приписали.

- На танцплощадке... свара... - протянул я. - Выходит, он из местных или, по крайней мере, бывал здесь часто?

- Да.

- И все знали, что он конокрад?

- Да.

- И всем было наплевать, что под боком конокрад живет?

- А чего дергаться? - ухмыльнулся Творогов. - С властью у нас, не в обиду вам, сами видите, какие отношения. Кто станет своего подставлять? Ну, ворует лошадей - и ворует, личное его дело, и никто в него носа совать не станет. У них - своя компания, у нас - своя.

- У них... Выходит, он не один такой был?

- Конечно, нет. Говорю же, их компания подобралась. И все знали, чем они промышляют.

- Лошадей с конезавода уводили?

- Ну, да!

- А зачем? В наших местах лошадь не очень-то продашь...

Кстати, отметь, как я "вел" Творогова по разговору: в итоге то ли в простодушии своем, то ли от излишне горячего желания убедить меня в правдивости жутких историй, но он и не заметил, как проговорился мне на ту тему, про которую всего пять минут назад "толком ничего не знал". А именно куда пропадают с конезавода живые лошади и кто их ворует. Ну, а я, естественно, не стал его поддевать. Нельзя было рвать ниточку, которая протянулась между нами.

В общем, Творогов подумал немного и ответил мне:

- Я по-всякому слышал. Кто говорит, для баловства, кто говорит, на лошадях им сподручней было добро со взломанных складов вывозить... Что точно знаю - на лошадях они на разборки выезжают, если на танцплощадке что-нибудь не то или вообще их обидят. От лошади не уйдешь, да и конный пешего всегда забьет. Особенно если с лошади ремнем солдатским или цепью молотить.