Эдгар Берроуз - Пираты Венеры Страница 3

Жизнь в Голливуде наскучила мне. Вдобавок в Южной Калифорнии слишком многое напоминало мне о любимом человеке, которого я потерял. Я решил путешествовать. Я объехал весь мир. В Германии я заинтересовался ракетными автомобилями и финансировал несколько проектов. Там родилась моя идея. В ней не было ничего оригинального, за исключением того, что я намеревался довести ее до завершения. Я собирался осуществить путешествие на ракете к другой планете.

Мои занятия науками убедили меня в том, что из всех планет лишь Марс проявляет признаки того, что на нем могут обитать создания, напоминающие нас. В то же время я был убежден, что, если я успешно достигну Марса, вероятность моего возсращения на Землю будет крайне мала. Чувствуя, что мне следует найти какие-либо еще причины, чтобы пускаться в такое предприятие, кроме сугубо эгоистических, я решил найти того, кому я в случае успеха моего предприятия мог бы передавать сообщения. Затем мне пришло в голову, что это также могло бы послужить средством к отправке второй экспедиции, оборудованной так, чтобы совершить обратное путешествие на Землю — поскольку я не сомневался, что найдется много искателей приключений, которые готовы будут предпринять такое путешествие, если я докажу, что оно возможно.

Более года я был занят постройкой гигантской ракеты на острове Гваделупа близ западного берега Нижней Калифорнии. Мексиканское правительство обеспечило мне всяческую поддержку, и в настоящее время все до последней детали закончено. Я готов стартовать в любой момент.

Как только Карсон Нэпьер закончил свою речь, он внезапно исчез. Стул, на котором он только что сидел, был пуст. В комнате не было никого, кроме меня. Я был оглушен, почти напуган. Я вспомнил, что говорил Росмунд о воздействии наркотиков на мой мозг. Я также вспомнил, что психически больные редко отдают себе отчет в том, что они больны.

Неужели я безумен? Холодный пот выступил у меня на лбу и на ладонях. Я потянулся к звонку, чтобы позвать Ральфа. Не вызывает сомнений то, что Ральф находится в здравом рассудке. Если он видел Карсона Нэпьера и действительно привел его в мой кабинет — каким это будет облегчением!

Но прежде чем мой палец коснулся кнопки, Ральф вошел в комнату. На его лице было озадаченное выражение.

— Мистер Нэпьер вернулся, — сказал он и затем добавил. — Я не знал, что он уходил. Я только что слышал, как он разговаривал с вами.

Я испустил вздох облегчения и вытер влагу с лица и рук. Если я и сумасшедший, то Ральф ничуть не лучше.

— Приведите его сюда, — сказал я, — и на этот раз останьтесь.

Когда Нэпьер вошел, в его глазах был вопрос.

— Полностью ли вы усвоили ситуацию до того момента, до которого я вам ее описал? — спросил он, как будто и не выходил из комнаты.

— Разумеется, но… — начал я.

— Подождите, пожалуйста, — попросил он. — Я знаю, что вы собираетесь сказать, но позвольте мне сначала извиниться и все объяснить. До сих пор я здесь не появлялся. Это был мой окончательный тест. Если вы уверены, что видели меня и говорили со мной, если вы можете вспомнить то, что я говорил вам, сидя снаружи в автомобиле, тогда мы с вами сможем общаться так же легко и свободно, когда я буду на Марсе.

— Но, — вмешался Росмунд, — вы на самом деле были здесь. Разве вы не пожали мне руку, когда вошли, и не говорили со мной?

— Вы только думали, что это происходит, — ответил Нэпьер.

— Ну и кто из нас с приветом? — грубовато спросил я у Росмунда, но и по сей день Ральф считает, что мы его разыграли.

— Откуда вы в таком случае знаете, что сейчас Карсон находится здесь? — спросил он.

— А я и не знаю, — признался я.

— На этот раз я действительно здесь, — рассмеялся Нэпьер. — Теперь давайте посмотрим. Как далеко я зашел?

— Вы говорили, что готовы стартовать, и ваша ракета находится на острове Гваделупа, — напомнил я ему.

— Совершенно верно! Я вижу, что вы восприняли все. Сейчас я как можно короче обрисую то, что, как я надеюсь, вы сочтете для себя возможным сделать, чтобы помочь мне. Меня привели к вам несколько причин. Самая важная из них — это ваш интерес к Марсу. Затем ваша профессия (результаты моего эксперимента должны быть зарегистрированы опытным писателем) и ваша репутация, как человека честного — я взял на себя смелость узнать о вас как можно подробнее. Я хочу, чтобы вы записывали и публиковали сообщения, которые получите от меня, а также распоряжались моим имуществом во время моего отсутствия.

— Я буду рад принять первое предложение, но колеблюсь взять на себя ответственность за второе, — возразил я.

— Я уже подготовил доверенность, которая защитит вас от любых неожиданностей, — ответил он тоном, устраняющим дальнейшие споры.

Я понял, что передо мной молодой человек, который не потерпит никаких препятствий. По правде говоря, я подумал, что он никогда не признавал самого факта существования препятствий.

— Что касается вашего вознаграждения, назовите сами его сумму, — сказал Нэпьер, улыбаясь.

Я протестующе взмахнул рукой.

— Это будет приятной обязанностью, — заверил я.

— Это может отнять у вас много времени, — вмешался Ральф, — а ваше время — достаточная ценность.

— Вот именно, — согласился Нэпьер. — С вашего позволения, мы с мистером Росмундом уладим финансовые подробности позднее.

— Это меня вполне устраивает, — согласился я. После безумных трех дней с одиннадцатого по тринадцатое я питал отвращение к бизнесу и ко всему, что с ним связано.

— Итак, возвращаясь к более важным и гораздо более интересным планам, которые мы обсуждали: что вы думаете о моем проекте вообще?

— Марс находится далеко от Земли, — заметил я. — Венера на девять или десять миллионов миль ближе, а миллион миль — это всегда и всюду миллион миль.

— Да, это так. И я предпочел бы отправиться на Венеру, — ответил он. — Закутанная в облака, которые не позволяют разглядеть ее поверхность, эта планета представляет тайну, которая будоражит воображение. Однако согласно последним астрономическим расчетам условия там враждебны жизни. Во всяком случае, той жизни, которая знакома нам здесь, на Земле. Некоторые полагают, что Венера, которую держит силой своего притяжения Солнце со времен ее первоначального жидкого состояния, обращена к нему всегда одной своей стороной, как Луна к Земле. Если это так, то ужасная жара одного полушария и ужасный холод другого сделают невозможной всякую жизнь.

И даже если благоприятные для моих планов предположения сэра Джеймса Джинса будут подтверждены фактами, все равно ночи и дни Венеры в несколько раз длиннее земных. В эти длинные ночи столбик термометра может опуститься до тринадцати градусов ниже ноля по Фаренгейту, а день соответственно будет необычайно жарким.