А Шаров - Приключения Ёженьки и других нарисованных человечков Страница 3

- Тогда давай срубим наши пальмы - конфетную, мороженую и аптечную - и свяжем плот, - сказал Маленький Еж. - На плоту мы с тобой уж наверняка переплывем океан.

- А что будут делать остальные Человечки? Бывшим людоедам ведь нужно очень много конфет, твои братья так любят мороженое, а Чудовище кашляет по ночам, без аптечной пальмы оно совсем разболеется.

- Ты права, - согласился Маленький Еж. - Я буду думать, вот и придумаю что-нибудь...

- Думай скорее! - попросила Еженька.

С того дня Маленький Еж только и делал, что думал.

Нет, недаром волновалась Еженька.

Там, в далеком маленьком городке, жил-поживал да добра наживал один только Злой Художник. Очень скоро он стал толстым и важным.

Он украл у Доброго все волшебные карандаши и сказал ему:

- Ты только балуешься, глупые сказочки рисуешь для глупых детей, а я буду писать БЕШЕНЫЕ БУКВЫ!

ВОТ ПОГОДИ НЕМНОГО, УЗНАЕШЬ, КАКИМИ БЫВАЮТ БУКВЫ, ЕСЛИ ОНИ БЕШЕНЫЕ.

Только совсем крошечный кусочек волшебного синего карандаша сумел Добрый Художник сохранить и припрятать от брата на груди: пришил он к рубашке потайной карман.

Украл Злой Художник карандаши и сказал брату:

- Там к тебе звери пришли в гости: мышка, серый заяц и барсук. Во дворе в сараюшке тебя дожидаются, хотят о чем-то совета спросить.

Добрый Художник поверил и пошел во двор к сараю: он был вообще доверчивый. А Злой тихо, на цыпочках, да за братом.

А когда брат вошел в темный пустой сарай - это Злой все придумал, что лесные звери пришли к Доброму Художнику за советом, - когда брат вошел в пустой сарай, Злой Художник - раз! - и закрыл снаружи дверь на щеколду. Да еще поленом крепко подпер.

И сказал через дверь:

- Неохота мне на тебя смотреть - не работаешь, скучный... Живи пока тут, в сараюшке-развалюшке. Кормить я тебя не стану. Может, помрешь, а не то я тебя совсем со двора сгоню.

А потом сказал еще:

- Мое имя самое хорошее: как услышат "Злой" - все боятся. А у тебя и не имя вовсе, а кличка какая-то - "Добрый". Велю тебя называть наоборот - ЙЫРБОД. Чтобы все забыли само это словечко "добрый".

Была в ту пору лютая стужа. В сараюшке ни щепки, да и печки нет.

Зарылся Добрый Художник в солому, лежит в углу. Слезы из глаз льются и замерзают на худых щеках.

"Что делать? - думает он. - Что делать? Хоть бы смерть пришла..."

Добрый Художник мерзнет в сарае, а Злой растопил жаркую печку и рисует волшебными карандашами буквы. На разных дощечках. С виду обыкновенные буквы, а на самом деле они БЕШЕНЫЕ.

ЗНАЕШЬ, КАК РИСУЮТСЯ БЕШЕНЫЕ БУКВЫ?

РИСУЕТСЯ ЗМЕЯ - ЗЛАЯ И СТРАШНАЯ.

Потом жало ее - черное и ядовитое.

Потом согнется змея так "З" или так "И"

Глядишь, и готовы буквы - страшные и ядовитые, - словом, БЕШЕНЫЕ.

Пишет Злой на дощечках одно слово - "зззапрещаю". Вот так, с тремя "З".

Одно "З", с которого "злость" начинается, другое "З", с которого начинается "зависть", и третье - змеиное "З".

Развесил он дощечки на самых высоких домах, а в лесу за городом на самых высоких деревьях. Чтобы все видели.

Прыгали синички-сестрички по оледенелым веткам, перекликались: "Не унывайте, скоро весна!" А прочитали "зззапрещаю" и умолкли - страшно.

И стал лес как мертвый.

Вышли школьники во двор - поиграть.

Стали в кружок, считают, кому водить. "Раз, два, три, четыре... " А "пять" не сказали. Увидели "зззапрещаю" и разбежались по домам.

И взрослые бегут - скорей, скорей!

В подъезде два старичка шепчутся.

Один говорит:

- Сколько живу, всякое видел, а так плохо в нашем городе не бывало.

- Да, - отвечает другой старичок. - Надо бы к Доброму Художнику сходить, он бы уж что-нибудь присоветовал.

- Надо бы, - кивнул первый старичок. - Да слух идет, вовсе и нет бедного Доброго Художника, извел его брат, а есть какой-то Йырбод даже и не выговоришь.

Покачали старички головой, поохали, повздыхали и тоже спрятались в своих домах.

И стал город как мертвый.

Повечерело. Задремал Добрый Художник, а тут дверь сарая скрипнула и скрипит, скрипит...

Открыл он глаза и видит: дверь приоткрылась и в сарай забралось что-то - не поймешь что.

Похоже на куст, тоненькие веточки торчат во все стороны. На одной веточке - яблоко, румяное, наливное, на другой - вишни, а на этих и вовсе белые грибы! И еще на ветках сухие хворостинки. Забралось это не поймешь что в сарай и бежит по полу, прямо к углу, где лежит на соломе Художник.

Только и слышно: "топ-топ-топ..." И еще: "пф-пф-пф... "

"Если это яблонька, - думает Художник, - то почему на ней вишни? А если это вишня и яблоня, то откуда на ней грибы? И где это видано, где это слыхано, чтобы яблоня, и вишня, и белый гриб ходили - ногами топали и дышали: "пф-пф-пф... "? Нигде не видано! Может быть, это сон? Или это сама смерть?.. "

Подумал так Добрый Художник и спрашивает:

- Отвечай, кто ты такой, куст ходячий? Или ты сон? Или ты смерть за мной, Йырбодом, пришла?

- Никакая я не смерть, - обиделся Еж-ежище - Черный носище. (Это был он.) - Стыдно старых друзей не узнавать. И никакой ты не Йырбод, а самый обыкновенный Добрый Художник. Узнали звери и птицы, что ты приболел, послали меня проведать тебя и гостинцы отнести. Вишни синичкисестрички прислали, яблоко - серый заяц с барсуком, а грибы я сам под снегом раскопал.

Обрадовался Добрый Художник. То пластом лежал, а сейчас чуть не пляшет.

Еж-ежище тем временем сложил хворостинки на полу и разжег костер.

Ох как тепло стало!

Поджарил Еж-ежище грибы вкусно-превкусно.

Съел Художник жареные грибы, яблоком и вишнями закусил - сил прибавилось.

- Давай думать, как дальше жить, - говорит Еж-ежище. - У тебя что, волшебных карандашей совсем не осталось?

Вынул Художник из заветного кармана кусочек синего карандаша и отвечает:

- Больше ничего нет.

- Для начала хватит, - говорит Еж-ежище. - Нарисуй-ка ты курицу. Я бульон на завтра сварю. Бульон очень полезен.

- Как же мне нарисовать курицу? Ведь синих кур не бывает.

- Тогда нарисуй-ка ты, нарисуй-ка... Ага, знаю, нарисуй-ка килограмм ветчинки. Только чтобы жира поменьше: жирное больному вредно.

- Так ведь и ветчина синяя не бывает. Огорчился Еж-ежище, чуть не плачет. Спрашивает:

- Что же бывает синее?

Долго думал Добрый Художник и надумал:

- Сливы!

- Вот и хорошо. Нарисуй десятка два слив, я компот сварю. Компот для больного и слабого лучше всего.

- Нет, - отвечает Добрый, - раньше я должен написать письмо доченьке.

Сказал и написал синим волшебным карандашом на листке бумаги:

Милая Еженька!

Тут у нас появились бешеные буквы, и стало очень плохо. Я по тебе очень соскучился. Пожалуйста, приезжай поскорее, хоть ненадолго.

Только не одна приезжай, а с храбрыми воинами-Ежами.