Виктор Суханов - Мини-футбол на Маросейке Страница 3

— Ванюшка тоже из лука хорошо стреляет. — Геньке захотелось польстить приятелю. — Он с двадцати шагов бутылке горлышко разбивает.

— Не знаю, как Ванюша, а Алексей-воин, говорили, стрелой волку в глаз попадал. Может, за это умение, а может, за что другое, только взял его с собой в чужие земли какой-то знатный молодой княжеский сын. Поехали они будто в неметчину. Зачем поехали, не ведаю. Может, Латырь-камень искать.

— А что это за камень? — почти хором спросили мальчики.

— Сказ такой есть. На высоком острове Буяне стоит сыр-дуб. Под дубом семь старцев сидят и ворожат с помощью муравьев, судьбу угадывают. А рядом с ними бел-горюч Латырь-камень находится, и от того камня сила могучая исходит. Больной дотронется до камня — болезнь сразу проходит, а здоровый коснется его — во много раз здоровее будет. А путь к Латырь-камню через земли людей, в железо одетых, проходил. И идти надо было до самого края земли, где море с песком встречается. Песок море на землю не пускает. Горами дыбится, а сосны помогают ему, корнями своими берег держат, чтоб море тот берег не размыло. А как подойдешь ближе к Латырь-камню, ягода особая попадаться начинает, кусты у нее колючие, а сама желтая, душистая. И тоже силу от могучего камня имеет — болезни многие лечит. В общем, теперь никто не помнит, почему молодой князь и Алексей-воин в дальние края подались. Только через сколько-то годов вернулся Алексей-воин на Русь один, без княжича. И первым делом — в свою деревню.

— В наше Нечаево? — уточнил Генька.

— В ту деревню, что до Нечаева здесь была. Ехал он через Кочи, тогда этот лес по-другому, наверное, назывался, а когда деревья поредели, видит деревни нету. Одни головешки догорают. И всадники на низкорослых лошадках вокруг того пожара скачут. Людей деревенских никого не видно. То ли успели в лес убежать, то ли убиты все. Хотел Алексей дождаться, когда кочевники уедут, чтобы к самому пепелищу подойти, да тут двое степняков в лес направились. Ну и не совладал воин со своим гневом — застрелил обоих из лука. Потом прихватил степных лошадок и отправился куда глаза глядят.

— Тетя Настя, — не выдержал Генька, — это что, все по правде так было?

— Не знаю, было или нет, мне так бабушка рассказывала. И история эта длинная. Будете дальше слушать?

— Будем, будем! — в один голос ответили мальчики.

— Так вот. Долго ли, коротко ли ехал Алексей-воин, не ведаю, только выехал как-то он из чащи на широкую поляну. Вдруг слышит крики и плач. Посреди поляны дуб старый одиноко растет, спиной к нему девица прислонилась и палкой от трех дюжих молодцев отбивается. А недалеко от дерева на траве две девчушки и мальчишка, каждому лет по шесть — восемь, криком от страха исходят.

На сей раз он действительно повстречал холопов Лютого. Так прозвали в народе боярина Барбошина за то, что более страшного и жестокого господина не было на десятки верст вокруг. Никого Лютый не щадил, чуть холоп провинится, до смерти забивал его. Поговаривали еще, что Лютый был подлым изменником. С Ордой якобы имел тайные связи. Во всяком случае, степняки никогда не разоряли его деревни. Это из-за него, Лютого, оказался воин на чужбине, куда добровольно отправился сопровождать своего друга по детским играм княжича Никиту Сухого, изгнанного после смерти отца Барбошиным из родового поместья. Долго скитались они с княжичем. Сначала оказались в Литовской земле, откуда собирались добраться до тевтонов-рыцарей. Очень хотел Никита богатырем стать, чтобы Барбошина наказать. А у тевтонов, сказывали, Латырь-камень имелся, один большой и множество маленьких его кусочков. Если кусочек того камня в порошок растереть и понемногу с водой потреблять, большую силу человек получал. Только литовцы к тевтонам идти отсоветовали, объяснили: рыцари — народ жестокий, чужеземцев убивают или в рабов превращают, а кусочками Латырь-камня ни с кем не делятся… Тогда и решили Никита с другом направиться в Саксонию. Там княжеский сын на знатной немецкой девице женился, детьми обзавелся, а он, воин, хоть и сытно ел, не смог на чужбине жить, простился с Никитой и после больших приключений вернулся на родину.

Когда он увидел на поляне здоровенных холопов, пытавшихся схватить девушку, рядом с которой ревели трое ребятишек, то сразу все понял. Слуги Лютого выискивали где только могли красивых девушек, силой приводили их в господский дом, где пленницы становились бессловесными рабынями страшного боярина.

Он знал, что нельзя связываться с людьми Лютого, но ни на миг не заколебался. Громко крикнув, чтобы отвлечь нападавших от девушки, воин быстро спешился и, прихватив лишь короткий меч да три метательных ножа, бросился к боярским слугам. Те даже удивились: никто еще по доброй воле не желал иметь с ними дела, народ сторонился боярской челяди, потому как слуги Лютого славились такой же жестокостью и подлостью, как и их господин. Недаром на щите боярина красовалась змея, которой он похвалялся: самый мудрый зверь и зубы ядовитые имеет и позвоночник лучше всего к жизни приспособленный — какую хошь форму примет, когда царю угодно…

— Тетя Настя, — в очередной раз перебил рассказчицу Генька, — а зачем же дюжие на девушку напали?

— То были холопы боярина одного душегубивого. Очень злого. Такого злого, что Лютым его все звали. Слуги боярские частенько красивых девушек крали для услужения господину своему… Холопы те Алексея-воина не испугались, не знали, с кем дело имеют, да и каждый из них поздоровее на вид был, чем наш воин.

Двое, оставив девушку, не спеша двинулись ему навстречу, уверенные в своей силе. В руке у каждого была тяжелая дубинка. Третий продолжал нападать на свою жертву. Он сумел вырвать у нее из рук палку и теперь старался ухватить за косу, чтобы пригнуть к земле.

Не добежав до своих противников несколько шагов, воин метнул в них ножи, и оба рухнули как подкошенные. Оставшийся в живых холоп замахнулся было своей дубинкой, но короткий меч блеснул в воздухе и уложил его наповал.

Оглянулся воин: других слуг боярских вроде больше нету, а около деревьев привязаны три лошади. Две девчушки и мальчик, наблюдавшие со страхом за битвой, замолкли, а девушка опустилась на колени возле дуба, вся дрожа.

— Меня Алексеем зовут, — сказал ей воин. — А тебя как величают?

— Настенькой, — ответила девушка и, взглянув на убитых, горько зарыдала.

— Понимал Алексей-воин, какую беду накличет на себя, — продолжала свой рассказ тетя Настя, — но и по-другому поступить не мог, убил он всех троих боярских холопов. Только девушка, которую спас, вместо того чтобы обрадоваться, заплакала: