Дмитрий Медведев - Евротур. Бешенство Страница 3

— Быстро мы, однако, — заметил Семен, посмотрев на часы. — Доехали на пятнадцать минут быстрее, чем обычно.

— Да у Ваньки совсем крыша уехала, — сокрушенно покачал головой я.

— Идите-ка вы сами знаете куда, — Ванька был невозмутим. — Зато вот, быстро и происшествий.

Да уж, и вправду быстро. Я вышел из машины и удовольствием потянулся, разминая затекшую спину. Ночевать нам предстояло в маленьком домике с одной-единственной комнатой, где стояли две кровати, шкаф с посудой да старенькая печка. Мы уже не раз приезжали сюда и весной, и летом, и даже осенью, и лично мне здесь нравилось. Нравилось, что не ловит сеть мобильник и нет Интернета. Кстати, здесь и электричества до сих пор нет! А все потому, что дом стоит на самом отшибе и тянуть кабель от ближайшего столба бесплатно никто не будет. Помнится, отец Ваньки пытался сторговаться на приемлемую сумму с руководителем массива, но тот попался на редкость упрямым и не уступил ни рубля. Повздыхав, Юрий Васильевич махнул на эту затею рукой. В конце концов, отдых без электричества был полезен, особенно нам, молодежи, которая без всевозможных устройств и часа прожить не может.

Мы шустро вытащили на улицу видавший виды стол, принесли стулья и, разложив нехитрую закуску, приступили к празднованию. Глаза Семена при виде алкоголя алчно засверкали. Нет, он не был большим любителем выпить, но уж если выпадал шанс, то Семен использовал его полностью.

Не мешкая, выпили по маленькой, и я ощутил, что быстрее забилось сердце. Проклятый алкоголь, почти все сорта водки и пива неминуемо вызывают у меня аллергию — краснеет лицо, колотится сердце, становится тяжело дышать. Такой вот минус для веселой компании, но плюс для меня, потому что из-за этой проблемы я крайне редко напивался до неуправляемого состояния, да и вообще редко пил, кроме обязательной первой рюмки. Зато потом забавно наблюдать за стремительно пьянеющими друзьями и знакомыми, и еще веселее пересказывать им все интересные моменты наутро, наблюдая за вытягивающимися или краснеющими физиономиями.

— Ну, Димыч, как там в Польше? — стандартно начал Леха и с громким хрустом откусил пол-огурца.

Ну снова здорово, хоть кто-нибудь догадается задать этот вопрос как-то более оригинально?

— Тот пан, у кого больше.

— Нет, ну серьезно, как хоть живешь там?

— Да неплохо, — признался я. — Вроде и Европа, порядок везде, а, с другой стороны, люди на наших похожи. Да и говорят почти по-русски.

— Если б они не почти, а совсем по-русски говорили, — подал голос Ванька, нанизывая мясо на шампуры, — там бы никакого порядка не было. Слушай, а что там с девками? Колись, давай, докладывай ситуацию на фронте.

Следующие полчаса прошли в обсуждениях плюсов и минусов польских девушек. Лично я не видел большой разницы между польками и русскими, но раз уж друзьям так захотелось это обсудить — пожалуйста, я даже не против. Большого опыта отношений с местными девицами у меня не было, так, немного флирта и еще меньше ни к чему не обязывающих связей, время от времени спонтанно возникающих на вечеринках. Да и не считаю я их за полноценных иностранок, слишком уж похожи наши менталитеты.

Как всегда, дебаты о дамах потихоньку перетекли в разговор на самые произвольные темы — от компьютерных игр и машин до рыбалки и политики. Мы сидели и пили, а потом умиротворенно потягивали марихуану, развалившись на траве под темным звездным небом. После ста пятидесяти грамм водки я как-то позабыл об аллергии, сердечный ритм пришел в норму, нездоровый румянец тоже спал — я был уверен в этом, потому что перестало пылать лицо.

Мы отдыхали, не зная, что в это время творится в нашем родном городе. Я, кстати, и сейчас точно не знаю, в каком конкретно порядке разворачивались события, даже после просмотра многочисленных видео, фото и записей в блогах и социальных сетях. Увы, целиком собрать картину не удастся уже никогда, если только добрый волшебник не подарит мне машину времени, чтобы можно было вернуться в тот роковой день и предотвратить катастрофу.

Повторюсь, телефон на огороде не ловил, и потому мы были абсолютно безмятежны — никто не делал даже самой робкой попытки добраться до смартфона. Более того, вскоре Леха откопал на маленьком захламленном чердаке гитару, и у костра зазвучала музыка расстроенных струн. Но неугомонный Леха долго пыхтел и крутил колки, пока не добился удовлетворяющего его результата. Что меня всегда поражало в Лехе, так это невероятный природный слух и впечатляющая микромоторика — он мог неделями не браться за гитару, а потом вдруг взять и сходу выдать прекрасный и ритмически четко выверенный перебор. Многие предлагали ему серьезно заняться музыкой, найти группу или попробовать себя в сольном творчестве — Леха писал весьма недурные тексты — но он только отмахивался, говоря, что музыка для него только хобби.

От хитов русского рока плавно перешли к американскому кантри с сильным русским акцентом, а потом мы с вдрызг пьяным Ванькой сыграли пару наших собственных композиций — когда-то у нас была своя рок-группа, между прочим, пользовавшаяся успехом в определенных кругах. Леха и Семен деликатно делали вид, что им даже нравится, хоть наше исполнение однозначно оставляло желать лучшего. Я еще что-то помнил из гитарной науки, а вот Ванька и прежде не отличался выдающимся вокалом, а теперь, после обильных и скоростных возлияний, и подавно. Фальшивил он безбожно, но зато пел с душой, а это тоже дорогого стоит.

Время, алкоголь и забористая марихуана сделали свое черное дело, и в итоге всех начало морить. Кое-как устроились в той самой единственной комнате, игравшей роль и гостиной, и спальни. В принципе, можно было расположиться и в крохотной кухонке, через которую все будут ночью бегать на улицу в туалет, но там даже летними ночами легко замерзнуть.

Друзья молча бухнулись на кровати и дружно засопели, и только мне все никак не спалось, и это при том, что место я себе выбрал самое удобное — на кровати пошире, у стены. Сначала я просто без толку вертелся на простыне, стараясь унять пустившиеся в пляс мысли, а потом уже погрузился в сладкое пограничное состояние, когда сон и явь сливаются в одно целое, как вдруг вернулся страх. Я сразу понял, что это тот самый леденящий душу ужас, что липкой дрожью пробежал по моему делу той самой ночью. Распахнул глаза, прислушался к молотящему сердцу, притих и попытался заглянуть в память. Увы, мне так и не удалось проследить, откуда пришел этот кошмар, он просто врывался в мои мысли, когда хотел, и уходил, не оставив никакой зацепки. Все, теперь уже точно не усну, надо бы пройтись, что ли.

Набросил куртку, сунул ноги в кроссовки и побрел по заросшей травой тропинке. Небо понемногу светлело, и все вокруг просыпалось. Переливистое чирикание ранних пташек сливалось с тихим шелестом деревьев, басовито жужжал толстый майский жук. Красота, одним словом. Тем и прекрасна весна, что можно вот так вот стоять и наблюдать, как начинающийся за изгородью лес оживает буквально на глазах, все смелее приветствуя восходящее солнце. Каждый раз, приезжая в это место, я старался встречать рассвет именно здесь, на окраине массива, за которой начиналась вполне себе дикая природа. Постоишь вот так, посмотришь на начало нового дня, а потом уже можно спать хоть до обеда, а то и до вечера, все равно выходной.