Василий Головачев - Беглец Страница 3

Березин не удивился, только кивнул, его уже трудно было чем-нибудь удивить, к тому же беспокоила одна идея.

– Излучение зла, – сказал он, кое-как усаживаясь рядом с Последним на пассажирское сиденье, – это, наверное, условность?

– Разумеется, термин относителен, – отозвался Последний. – Градации энергии эмоций вообще условны. Излучение имеет спектр, и каждая эмоция имеет свою полосу. Но какая ирония судьбы – вы, величайшие из творцов во Вселенной, не знаете своей огромной творящей силы!

– Да уж, силой бог нас не обидел! – пробормотал Березин, перед мысленным взором которого промелькнули картины человеческой деятельности. Подумал: одновременно это и страшная сила! Если, конечно, все это не розыгрыш или шутка гипнотизера… и не бред больного. Хотя на больного этот черный малый не похож. Знал бы он, сколько еще у человека злобы и ненависти, равнодушия и зависти, властолюбия и презрения! Может быть, и права эволюция, что не раскрыла нам сразу всего нашего могущества – наделали бы дел! Прежде надо научиться жить по справедливости и излучать в одном диапазоне – доброты и отзывчивости. Почему же к нам бегут из бездны прошлого? Что за парадокс? Неужели там жизнь хуже? Или они сами оказались бессильными перед своим собственным могуществом?

– А что это означает – энергии зла или доброты? – спросил Березин. – Можно ли ими управлять, дозировать?

Последний повозился в своем импровизированном кресле, помолчал с минуту.

Фыркал мотор, пилот, не вмешивающийся в беседу, несколько раз выскакивал из кабины и возился наверху. Наконец он запустил двигатель, и кабина задрожала от вибрации ротора.

Наконец раздался невыразительный голос (мысль!) беглеца:

– Пожалуй, я рискну дать вам знание вашей собственной радиации доброты, хуже от этого никому не станет, тем более мне. Но предупреждаю: знание это вы сможете использовать только для себя и не во вред другим. Любое иное применение станет фатальным.

Глаза Последнего налились желтым сиянием, у Березина внезапно закружилась голова, и он судорожно ухватился руками за какую-то перекладину впереди. И в это время тело беглеца из прошлого стало распухать и распадаться черным дымом. Дым заполнил кабину, перехватил дыхание.

Березин ударил ногой в дверцу и вывалился из кабины на землю, задыхаясь от кашля и нахлынувшей слабости. Отползая на четвереньках от вертолета, из которого, как из кратера вулкана, валил дым, он увидел по другую сторону отчаянно ругавшегося пилота, проворно отбегающего к пескам.

Двигатель вертолета продолжал работать, лопасти вращались и прибивали струи дыма к земле. Глаза начали слезиться, кашель выворачивал внутренности наизнанку, голова гудела, и Березин, судорожно загребая землю руками, отползал от вертолета все дальше и дальше, понимая, что Последний умер…

– И тут я потерял сознание окончательно. – Березин облизнул сухие губы и замолчал.

– Да-а, – пробурчал Богаев, избегая смотреть на пострадавшего. – Очень интересно… и очень правдоподобно. Однако вынужден тебя огорчить – все это тебе привиделось. Или почудилось, показалось, померещилось – выбирай любую формулировку.

– Расспросите пилота, он подтвердит.

– Пилот до сих пор не найден. – Богаев нахмурился, встал со стула, поправил сползающий с плеч халат и подошел к окну палаты. – Когда взорвался этот проклятый газовый мешок, вертолет ваш, очевидно, перевернуло, и двигатель быстро загорелся. А пилот свалился в зыбун. Его еще ищут, но и так понятно.

– Какой газовый мешок? – прошептал Березин. – Почему загорелся вертолет? Не может быть!

– К сожалению, может. Тебя подобрали спасатели в глубине сухого леса, ты еще легко отделался. Скажи спасибо, что МЧС сработало оперативно и по звонку из Бийска – там зарегистрировали взрыв – послало спасателей.

– Значит, на Салаире взорвался газовый мешок?..

– Подземные пустоты, заполненные газом. Наверное, раньше запросто просачивался в районе Драконьей пустоши понемногу, а когда мешок взорвался, волна газа окатила все вокруг пустоши на десятки километров. Отсюда и твои красочные галлюцинации – надышался. «Излучение зла»… надо же придумать!

Березин посмотрел на свои забинтованные руки. Галлюцинации?! Ничего этого не было на самом деле?! Не было странного беглеца из страшно далекой эпохи, не было их разговора?.. И вдруг Березин вспомнил: «Я дам вам знание своей собственной радиации доброты»… Неужели и это – галлюцинации?..

– Разбинтуйте мне руки, – попросил Березин тихо.

– Зачем? – удивился Богаев, оборачиваясь.

– Разбинтуйте, пожалуйста.

– Ты с ума сошел! – Богаев с тревогой посмотрел в глаза Березину. – Зачем это тебе? Врач меня из окна выбросит, когда увидит! Несмотря на то, что ты мой подчиненный.

– Авось не выбросит, вы быстро.

Богаев помедлил, пожал плечами и стал неумело разбинтовывать руки пострадавшего, пропахшие антисептикой, в желтых пятнах ушибов, с узором царапин и ссадин.

– Ну и что дальше?

Березин тоже смотрел на свои руки, лицо его осунулось вдруг, стало строже и суровей.

А затем Богаев увидел, как руки эксперта посветлели, порезы, царапины и ушибы на них исчезли, словно с кожи смыли краску.

Березин без сил откинулся на подушку, полежал немного, отдыхая и весело глядя на побледневшего начальника. Потом неожиданно подмигнул ему и медленно воспарил над кроватью…