Чарльз Стросс - Акселерандо Страница 3

Конечно, есть и недостатки. Быть жокеем идей - значит испытывать на себе действие ударной волны, отделяющей сверхзвуковой поток набегающего будущего от несущегося вскачь настоящего. Подвергаться ей непрерывно! Манфреду приходится переваривать примерно мегабайт текста и несколько гигабайт аудио- и видеоинформации каждый день только для того, чтобы оставаться в курсе дел. Федеральная Налоговая Служба неустанно докапывается до него — они считают, что его образ жизни невозможен без вымогательств. А некоторые вещи не купишь ни на деньги, ни на что угодно еще — например, уважение родителей. Манфред не разговаривал с ними уже три года — отец до сих пор считает его хиппи-бездельником, а мать никогда не простит за уход из Гарварда. (Как же они цепляются за это свое “колледж, карьера, дети”...) Памела, невеста Манфреда, и иногда – его повелительница, порвала с ним полгода назад, а почему — он так и не понял. Но довольно забавно то, что она работает приставом в Федеральной налоговой службе — летает вокруг мира на деньги налогоплательщиков и гоняется за чересчур космополитичными предпринимателями, пытаясь заставить их отдать положенную долю в государственную казну. В довершение всего, Южная Баптистская Конвенция объявила его прислужником дьявола на всех своих веб-сайтах. Можно было бы посмеяться, ведь Манфред не верит в сатану, но эти бандероли с мертвыми котятами, которые кто-то отправляет ему снова и снова...

***

Манфред прибывает в свой номер в отеле, распаковывает свою Айнеко[12], ставит заряжаться новый набор аккумуляторов, бросает в сейф личные ключи и направляется прямиком на вечеринку. Сейчас она у Де Вильдермана — туда двадцать минут пешком, и самое сложное в пути — не попасть под трамвай, ведь они едут со стороны слепого пятна и не отображаются на головном дисплее.

Пока Манфред в пути, очки снабжают его сводкой последних новостей. Европа в первый раз за всю историю достигла безусловного политического мира, и они используют эти беспрецедентные возможности, чтобы договориться, какая именно кривизна бананов дает им право быть первым сортом. На Ближнем Востоке как всегда, но фундаменталистские войны не интересуют Манфреда. В Сан Диего ученые занимаются загрузкой омаров в киберпространство, осторожно, нейрон за нейроном, начиная со стоматогастрального нервного узла. В Грузии жгут книги, а в Белизе - генетически-модифицированные кокосы. НАСА все никак не могут водрузить человека на Луну. В России Коммунистическая партия снова победила на выборах в Думу, да еще и с возросшим большинством. Тем временем в Китае набирают силу слухи о втором пришествии Мао, который избавит их от последствий катастрофы Трех Ущелий. В рубрике новостей бизнеса: Министерство Юстиции США — интересно,_есть_ли_в_этом_ирония? — за что-то обрушилось на Маленьких Биллов. Тем временем эти списанные отделы корпорации Майкрософт автоматизируют ведение юридических дел. Они плодят дочерние компании, а те производят первичное размещение акций и обмениваются названиями, повторяя это снова и снова в причудливом подобии обмена плазмид у бактерий. Причем делают они это настолько быстро, что к тому моменту, когда требование о налоговой отчетности готовится свалиться на какую-нибудь из них, цель уже не существует. При этом, разумеется, все тот же персонал продолжает разрабатывать все то же ПО все в тех же каморках в Бомбее, как ни в чем не бывало.

Добро пожаловать в двадцать первый век.

Передвижная вечеринка в биопространстве, за которой увязался Манфред - это странный аттрактор, влекущий мигрантов из Америки, которые уже десятилетие заполоняют европейские города – не трастафари[13], но честных политических диссидентов, уклонистов и застрявших жертв неудачного аутсорсинга. Это - подобие швейцарских кафе, в которых собирались русские мигранты почти столетие назад. Это место, где завязываются странные знакомства, где пути развития пересекаются, и случаются короткие замыкания, ведущие прямиком в будущее. Сейчас вечеринка остановилась на заднем дворе Де Вильдермана, в трехсотлетней питейной, чье меню простирается на шестнадцать страниц, а бревенчатые стены потемнели от времени, как застоялый эль. Воздух здесь густ от запахов табака, пива и мелатонинового спрея - это посетители отчаянно пытаются совладать с ужасающей силы синдромом смены часовых поясов. Половина из них предпочитает делать это в одиночестве, а оставшаяся половина — болтая друг с другом на ломаном европейском новокреольском. «Мужик, ты видел? Он похож на демократа!» - заявляет белобородый повеса, подпирающий стойку. Манфред проскальзывает рядом, ловит взгляд бармена.

«Стакан берлинского белого, пожалуйста».

«Ты пьешь эту дрянь?» - спрашивает повеса, покровительственно прижимая к себе стакан кока-колы. Поводя рукой: «Нет, ты не хочешь этого делать... В нем полно спирта...».

Манфред ухмыляется: «Зря ты отказался от закваски. В этой жиже полно прекурсоров нейротрансмиттеров, фенилалалин, глутамат и все такое».

«Но я думал, это называется пиво...»

Манфред не слушает - одна его рука лежит на полированной латунной трубе, качающей из бочонка за стойкой наиболее популярные средства избавления от жажды. Кто-то из подрабатывавших в баре приделал к ней контактный жучок, и теперь электронные визитки всех посетителей, кто посещал бар в последние три часа, и у кого электронные устройства образуют собственную персональную сеть, выстроились в ряд и ожидают внимания. Воздух полон сверхширокополосной болтовни, и Bluetooth[14]., и WiMAX[15], и Манфред бегает глазами по нескончаемому списку сохраненных визиток в поисках некоего имени.

«Ваш напиток». Бармен протягивает кубок невероятной формы, наполненный синей жидкостью под шапкой опадающей пены, откуда под очень странным углом торчит соломинка. Манфред берет его, направляется в конец зала, и поднимается по ступенькам на балкон, где парень с сальными дредами болтает с каким-то костюмом из Парижа. Тут завсегдатай у стойки наконец-то его узнает, глядит расширившимися глазами и драпает к двери, чуть не расплескав свою кока-колу.

О-ч-черт, думает Манфред. Надо_заполучить_еще_времени_на_сервере. Он знает, что это значит: сейчас все его сайты зависнут, перегруженные запросами. Жест в сторону стола: «У вас не занято?»

«Будь моим гостем» - говорит дредастый. Манфред отодвигает стул, и тут замечает, что его собеседник — некто в безупречном деловом костюме с нагрудными карманами, строгом галстуке, и со стрижкой ежиком — девушка. Она кивает ему и улыбается уголками губ, без сомнения, заметив его задержавшийся взгляд. Мистер Дреды тоже кивает. «Ты Макс? Я так и понял».