Александр Абердин - Приносящий Дары Страница 3

Между тем в последние пять лет Дария стала интересовать обитателей очень многих миров ещё и как планета философов-поэтов, хотя вот тут я, пожалуй, пас, и не стану говорить, стоит ли труды их философов той бумаги, которую изводят, чтобы их напечатать. Но и это произошло с моей лёгкой руки. Дарийцы, как я выяснил это уже очень скоро, оказались настоящими полиглотами. Если для меня знание множества языков это неотъемлемая часть моей профессии, а то, что я способен выучить любой язык максимум за неделю объясняется всего лишь моим головным убором, то у них это природное. Изучив чужие языки, дарийцы сразу же стали переводить на них свои философские трактаты-поэмы и одну из них, полностью посвящённую священному миру, я как-то раз дал почитать одному моему другу с планеты Тернир и вскоре был несказанно поражен.

Нет, вовсе не тем, что меня попросили привезти другие сочинения этого поэта-философа, а тем, что благодаря философским сочинениям этого горшечника прекратилась более, чем трёхсотлетняя вражда в этом мире. Теперь на Тернире зачитываются трудами многих других поэтов-философов, но только Шелару-вен-Крамону тернирцы поставили памятник и тот даже присутствовал на его открытии и читал им свои стихи, написанном на совершенно чужом для себя языке. Мои друзья с Тернира говорят, что лучше Шела больше никто не сказал о том, как хрупок мир и как ценна жизнь не только человека, но и любого другого существа. При этом он ни единым словом не упомянул ни о богах, ни о судьбе, но заявил, что главный смысл бытия заключается в том, что человек должен жить в мире со своими соседями и природой и тогда мир и покой поселятся в его душе.

Хорош гусь, ничего не скажешь, так складно и, что характерно, в рифму, чешет о мире и гармонии, а сам, когда Зэире однажды улыбнулся его приятель, завёлся с полуоборота и бросился на того с кулаками, за что и получил в лоб. Ну, помирились-то они быстро, зато меня очень смутила его следующая поэма о дружбе и вражде. Прежде всего тем, что в ней были строки, общий смысл которых сводился буквально к следующему: — «Для достижении победы без схватки, ты должен быть сильнее своего врага, но не бросай ему вызов, а докажи на деле, что его интересы священны, если они не губительны для тебя». Тоже мне, гривастый Отелло выискался. Между прочим, его почему-то совершенно не смущает, что Зэира при встрече со мной тут же бросается обниматься и целует меня в засос. Это не вызывает в нём никакой ревности, хотя наша физиология совершенно не мешает нам заниматься любовью, но это для меня табу. Я женат и храню верность своей жене получше, чем иной часовой знамя полка.

Однажды я не выдержал и спросил Шелара, почему тот позволяет мне и Зэире такие вольности. Лев усмехнулся и ответил:

— Валера, ты Приносящий Дары и моя Зэира целует тебя только поэтому. Ты сделал нашу жизнь намного интереснее, так что можешь не волноваться на этот счёт. К тому же от тебя она никогда не сможет родить ребёнка, а раз так, то ты мне не соперник.

Меня это разозлило и я спросил:

— Ну, а если бы она могла родить от меня ребёнка, Шел, как бы ты относился к тому, что это не я, а она меня целует?

— Я бы счёл это вызовом. — Спокойно ответил лев — А тебе на всякий случай я советую для начала взять хотя бы вон тот камень, — Шелар указал рукой на булыгу размером с мой торс, — и забросить его раза в три дальше, чем я сделаю это. Но учти, друг мой, после этого камень много большего веса опустится на твою голову.

Хотя мой защитный костюм и снабжен мускульными усилителями, Шелар всё равно сильнее меня. По-моему львы вообще не знают пределов своей силы, а она у них просто колоссальная. Подумав, я ответил вредному льва:

— Знаешь, Шелар, бросаться камнями это не мой любимый вид спорта. Зато моя одежда обладает таким свойством, что тебе никогда не удастся опустить камень на мою голову. Она его просто оттолкнёт от меня в сторону. Зэира красивая женщина, но я отношусь к ней, как к сестре и потому вынужден терпеть, когда она целует меня. Поэтому давай лучше всегда будем друзьями.

— Ей есть за что тебя целовать, мой друг, — с улыбкой успокоил меня Шелар, — ты принёс в наш дом и в дома наших соседей множество прекрасных вещей и мы отдали за них так мало, что мне из-за этого бывает неловко. Ты подарил нам животных с удивительно вкусным мясом, которые дают так много молока, а вместе с ними роботов, освобождающих нас от нудной и утомительной работы. Только теперь я могу заниматься своим самым любимым делом, во время которого стихи сами слетают с моего языка — лепить горшки так нужные людям в других мирах, на твоей спине я смог даже посетить вместе со своей семьёй и другими диари некоторые из них и везде нам были рады. Поэтому ты давно уже стал для меня братом, а если моя Зэира для тебя тоже всё равно, что сестра, о чём я и так давно знаю, то её поцелуи это всего лишь лёгкий ветерок.

До того, как я проложил путь на Дарию, её народ жил в основном охотой, садоводством и собирательством, хотя у львов уже имелись города. Охотились они не часто, всего раз в две недели, но при этом забивали столько животных, чтобы мяса хватила на всех. В садах у них росли деревья с плодами напоминающими тыкву, а также нечто вроде груш, только очень крупных, и необычайно сочных слив. Собирательством же занимались преимущественно дети постарше, которые приносили из степи ароматные травы. В общем нельзя было сказать, что они бедствовали, но иногда случалось и так, что не видели мяса по три, четыре месяца. Тогда их выручала вирайя — тыквенное дерево, из круглых семечек которого сначала выжимали масло, а из желтоватого жмыха потом вымывали ещё и нечто вроде крахмала, из которого пекли вкусные лепёшки. Плотные, вкусные плоды вирайи запросто заменяли мясо и именно из-за садов львы жили осёдло.

Самое удивительное зрелище на Дарии это города львов, что обусловлено следующими обстоятельствами. Суша этого мира состоит из трёх континентов, два из них просто большие, они находятся в южном полушарии, а один — огромный, который дари называют Литруваром, расположен в северном полушарии, но так, что на юге не доходит до экватора, а на севере до полярного круга. При этом угол наклона оси Дарии невелик и потому Литрувар это континент вечного лета. И вот чего больше всего это невысоких гор и просто холмов, сплошь состоящих из не очень прочных лавовых пород, причём без хребтов, среди которых петляет множество рек и находится множество озёр. Наверное в глубокой древности вся Дария представляла из себя один громадный вулкан, породивший столько горок.

Климат Литрувара весьма своеобразный, с двумя дождливыми сезонами, во время которых все реки разливаются, но вода выше, чем на полтора метра, не поднимается. Поэтому самое лучшее место для строительства жилищ это невысокие, широкие горы и холмы, а самый доступный строительный материал — пористый лавовый камень, легко поддающийся обработке. В общем почти каждая мало-мальски пригодная горушка или холм с пологими склонами облюбована диари для строительства небольшого города, окруженного лесостепью. За сотни лет диари превратили облюбованные ими горы и холмы в террасы, на которых построили на редкость красивые городки из пористого камня, окруженные пышными садами. Общая численность населения на Дарии уже перевалила за миллиард львов.