Дмитрий Градинар - Настоящая фантастика – 2016 (сборник) Страница 3

Гаденыш взял моего ребенка! Но зачем? Зачем ему Танька? Неужто его нынешняя богатенькая пассия бесплодна, и он решил забрать дочь в новую семью?

Вполне себе версия: чтобы избавиться от настоящей матери, они подкупили шефа, уговорили создать из Натальи Петровой идола – первого на Земле телепортера. Типа космонавта Юрия Гагарина. Потом еще и наживутся на моем имени и славе, какие-никакие, а родственники…

Ха! Придумали – отнять дитя у матери! За свою кровиночку порву любого. Держитесь, гады!

Бывший смотрел на меня во все глаза, будто на мертвеца ожившего. Хотел и не мог выдавить ни слова. Лишь рот открывал, как выкинутая на берег рыбина. Большая, загорелая и накачанная. Холеный, паразит.

– Где спрятал Таньку, спрашиваю в последний раз! – я бешено выпучила глазищи, раскрыла пасть, обнажив клыки. А что, хороший ход подсказал Егорка – косить под сумасшедшую. Тесак прижала острием к его подбородку. Капля крови скатилась по лезвию.

– И-у! – икнул козел.

– Ах, так! – рассвирепела я уже по-настоящему.

– Погоди! – услышала вдруг сзади. Плавно повернула голову, сохраняя на месте орудие давления.

Передо мной стояла его новая жена. Лицо белое. Губы трясутся. Волосы растрепаны. Но даже в таком расхлябанном спросонья виде не потеряла стати. Красивая, не мне чета. А главное, глаза б мои не видели – пузатая! Боже ж ты мой, беременная!

Стройная версия сыпалась в прах. Я обессиленно опустила руки. А ведь ни к чему им моя Танька, свою скоро родят.

– Где – мой – ребенок? – прочеканила устало. Заранее зная ответ.

– У нас ее нет, Наташа! – прожурчала Жанна д’Арк и загородила расплывшимся животом мужа, оттеснив его тушу себе за спину. – Правда, нет! Давай проведу тебя по дому, любую дверь открою.

Откроет она… любую…

Губы мои задрожали, в носу защипало. Отвернулась, незаметно смахнула слезу.

– Где она? – повторила с безнадежностью попугая.

– Не знаем мы, не знаем! – ожил вдруг бывший. Осмелел, вишь, когда я ослабла.

– Ну и хрен с вами.

Резюмировала и растворилась в ночи. Столько усилий – и все зря.

Погоди, как Егорка сказал, дословно? «Ее папа забрал!» Почему я решила, что «папа» – мой бывший? Да он ни разу в саду не был, мальчишка его знать не знает! Получается – что? Вот именно, дурашка. И я галопом ринулась напрямую через горы обратно. К академику. В элитный поселок, где проживали институтские бонзы.

На полпути тормознула. Светало, день входил в законные права, обнажая темные углы и потайные тропы. Не стоит ломиться с бухты-барахты, без плана. Да и отдохнуть не мешало, поесть-попить. Хоть и не хочется, но надо.

Присмотрела заброшенный домик на окраине садоводческого товарищества. Дверь была ожидаемо заперта. Я и полезла в окно, прихватив железяку. Разбила стекло и… Форточник из меня никудышный: потеряла равновесие и напоролась на осколок, торчащий в раме. А нечего в чужие дома без спроса лазить, Наталья. Поранилась, зараза, и крепко.

Без паники, у дачников всегда есть аптечка!

Но почему не больно? Взглянула на пораненную руку – и соломенные мои волосенки встали дыбом. Чуть сознание не потеряла от испуга. До обмирания. Мясо разодрано, а крови нет!

Ощупала себя, стены, стол… Осязание упало практически до нуля. Утром еще чувствовала, а сейчас… И кровь… Тягучий пластик, а не кровь.

Охренеть, я что – превращаюсь в зомби?

Да ну, не может быть. Слеза, вон, недавно выкатилась – а у зомбей слез не бывает! Здесь другое.

Мозг передает мышцам приказ на движение по нервам. Если нервная система терпит крах, то каким образом я вообще двигаюсь? Причем бодренько так, без особых усилий! Запуталась… так работают нервы или нет?

А-а, дошло – работают, но в одну сторону! Мозг командует, тело выполняет – однонаправленный процесс. А обратная связь порушена. Не чувствую ничего – потому что назад не отдается. Если вообразить – рана болит! – ой, тогда и больно. А не воображать? Не воображать сложно, ежели знаешь, что должно быть больно. Но если не знаешь… С ума сойти, голова кругом. Махнем-ка ножкой… ого, на цельный шпагат, а ведь я отнюдь не гибкая. И руки вращаются – не каждая гимнастка повторит. А подпрыгнуть? Тоже неплохо: выше прежнего. Физические кондиции улучшились. И у зомби тоже… Стоп. Кончай себя пугать.

Аптечку нашла быстро. Особо не вглядываясь в консистенцию, полила рану перекисью, залепила накрепко пластырем.

А ведь зря я к академику намылилась. Если б Таня была у него дома, Егорка так бы и сказал. Не врут дети, не умеют. Нет у них Тани.

Что делать, решу после, на свежую голову. А сейчас – отдыхать. Да, отдыхать – я человек, а не зомби, и должна вздремнуть. Даже если собственно телу все равно – мозг не может работать сутками. Мозг у меня точно живой!

Проспала до вечера. Проснувшись, первым делом подошла к зеркалу, вгляделась. Черты лица обострились, цвет потускнел, проступил землисто-серый оттенок, выглядевший особо отвратительно на фоне нежно-розового закатного буйства.

Вслушалась. Сердце стучит? Не стучит. А заставить? Представила: гладкие мешочки – начинают – медленно – пульсировать…

Вроде что-то зашуршало в груди. Могу завести моторчик, могу. Только что он гнать по венам будет, идиотка, у тебя же кровь свернутая! В носу засвербило, захотелось плакать. Не будет крови – не будет и внешнего вида. Совсем скоро. Где Танька?

И тут на меня снизошло: надо к Лехе! Леха все знает, он мой друг и соратник, работаем рука об руку. План действий оформился сразу и выпукло.

Простите, хозяева, прихвачу кое-что из ваших запасов. Потом верну сторицей, и за разбитое стекло в том числе. Если оно будет, это «потом».

Понимала ли я, что могу попасть в ловушку? Понимала. Если где и организовывать засаду, не считая собственного жилища, то именно у Лехи. Потому, прежде чем лезть в здание, подготовила путь отхода. Может, зря старалась. Но лучше перестраховаться.

Жара, июль – окна через одно нараспашку, в том числе в умывалку на третьем – Лешкином – этаже с противоположной стороны здания. Когда луну скрыло набежавшей тучкой и воцарилась тьма, я взобралась по трубе и проникла внутрь.

В общежитии коридорная система. Как ни вглядывалась в длинный сумеречный коридор, подсвеченный редкими тусклыми лампочками, ничего подозрительного не уловила. Шла крадучись, тихонько, словно тень.

Дверь в Лехину комнату была не заперта. Она частенько не заперта, общага же, почти коммуна. В абсолютной тишине привидением я скользнула внутрь.

И увидела Леху.