Роберт Шекли - Новые Миры Роберта Шекли. Том 2 Страница 3

— А-а! — восклицает Джонни Каденца. — Может, поэтому все тут на вкус похоже или на острый перец, или на апельсиновый соус.

РЕПЛИКИ ФИЛОСОФСКОГО ОБЩЕСТВА КОНЕЧНОЙ:

Ад — это бесконечно откладываемая поездка.

Ад — это твое настоящее лицо.

Ад — это когда получаешь то, чего не хочешь.

Ад — это когда получаешь то, чего хочешь.

Ад — это повторение.

Гляди перед собой: там чернота Вселенной, провала, конца, прыжка в ничто. А за тобой — все места, где ты побывал: прошлогодние надежды, вчерашние прогулки, старые мечты. Все использовано и выброшено.

Ты дошел до финиша. Садишься и думаешь, чем же заняться дальше.

Добро пожаловать на Конечную.

Рассказ о странном происшествии со средним американцем

Дорогой Джоуи!

В своем письме вы спрашиваете, что надо делать, если внезапно, из-за собственной дурацкой ошибки, человек оказывается в ситуации, когда над ним нависает опасность грозных неприятностей, избавиться от которых он не может.

Вы поступили совершенно правильно, обратившись ко мне, как к своему духовному пастырю и руководителю, чтобы я помог вам в этом деле.

Я полностью разделяю ваши чувства. Приобрести репутацию двуличного, лживого и вороватого мазилы, которого вряд ли примут в свою компанию даже албанские кретины, это действительно тяжело, и я прекрасно понимаю, что подобная ситуация может сильно подорвать ваш бизнес и ваше самоуважение, больше того, она угрожает вам, как члену общества, полнейшим уничтожением. Но это не причина для того, чтобы, как вы пишете, стать камикадзе, врезавшись в крутой склон горы Шаста1 на пикирующем планере.

Джоуи, безвыходных ситуаций не бывает. Другим людям приходилось вылезать и из куда более вонючих дел, нежели ваши, и, выйдя из них, благоухать подобно розам.

Чтобы просветить вас в этом отношении, я изложу вам недавнее происшествие с моим хорошим другом Джорджем Блакстером. Не думаю, чтоб вы встречались с Джорджем. Вы были в Гоа в тот год, когда он жил на Ибице, а потом вы с группой Субуда оказались на Бали, тогда как Джордж со своим гуру отправился в Исфахан. Важно то, что во время событий, которые я собираюсь живописать, Джордж проживал в Лондоне, пытаясь всучить тамошним издателям свой роман, который только что закончил. В те дни он сожительствовал с Большой Карен, каковая, как вы, может быть, помните, была любовницей Ларри Шарка, когда Ларри играл на электрогитаре в ансамбле «Чокнутых» на фестивале в Сан-Ремо.

Так или иначе, но Джордж тихо-мирно поживал в своей меблирашке в Фулхэме, пока в один распрекрасный день у него не появился неизвестный, представившийся ему в качестве репортера парижской «Геральд трибюн». Гость спросил Джорджа, как тот относится к последней сенсации.

Джордж ни о какой последней сенсации понятия не имел, разве что о проигрыше «Кельтов» «Никсам» на розыгрыше кубка НБМ, что он и высказал пришельцу.

— Но ведь кто-то должен был сообщить вам об этом! — воскликнул репортер. — В таком случае, я полагаю, вам неизвестно, что исследовательская группа Эмерсона в Аннаполисе, штат Мэриленд, только что завершила монументальный научный проект по приведению концепции усредненности в соответствие с современными и все еще меняющимися демографическими и этноморфическими аспектами нашей великой нации?

— Никто мне об этом не говорил, — промычал Джордж.

— Какая небрежность! — воскликнул репортер. — Что ж, так вот, в связи с этим исследованием, эмерсоновской группе был задан вопрос, не могут ли они назвать реально существующую личность, которая бы точно соответствовала и даже олицетворяла новые параметры современного среднего американца. Репортерам нужно было знать, кто именно заслуживает звания Мистера Среднего Американца. Вы ж знаете, что за публика эти журналисты!

— Но какое мне до этого дело?

— Да, тут действительно допущена грубейшая небрежность, что вы не поставлены в известность, — ответил репортер. — Так вот, этот вопрос был введен в компьютер, который принялся отыскивать возможные соответствия до тех пор, пока наконец не выдал на-гора ваше имя.

— Мое? — несколько удивился Джордж.

— Ага. Им следовало немедленно известить вас об этом.

— Меня считают средним американцем?

— Так, во всяком случае, утверждает компьютер.

— Но это же полный идиотизм, — возопил Джордж. — Как я могу быть средним американцем? Рост у меня всего 5 футов 8 дюймов, фамилия Блакстер, пишется через «л», а произносится без него, я смешанного армяно-латышского происхождения, а родился в каком-то Шип-Боттоме, что в Нью-Джерси. Что ж тут среднего, скажите, ради Бога? Им следовало бы проверить свои расчеты! Им нужен какой-нибудь фермер из Айовы, блондин, подписчик какого-нибудь местного «Меркурия» и с 2,4 ребенка.

— Это прежний и давно устаревший стереотип, — ответил репортер. — Сегодняшняя Америка состоит преимущественно из расовых и этнических меньшинств, чья повсеместная распространенность абсолютно исключает выбор англосаксонской модели. Средний мужчина сегодня должен быть уникален, чтоб стать средним, если вы понимаете, что я хочу сказать.

— Ну… и что же я должен делать в этом случае? — спросил Джордж.

Репортер пожал плечами:

— Предполагаю, вы должны производить те же усредненные действия, которые производили до того, как это с вами случилось.

В это время в Лондоне, как обычно, ощущалась нехватка сенсаций, а потому Би-Би-Си направила целую группу сотрудников брать интервью у Джорджа. Си-Би-Эй сделала его сюжетом для своего тридцатисекундного репортажа, и Джордж за одну ночь превратился в знаменитость.

Последствия были незамедлительны. Роман Джорджа был условно принят знаменитой издательской фирмой «Гратис и Спай». Его редактор Дерек Полсонби-Джиггер протащил Джорджа через уйму читок, переделок, сокращений и улучшений, повторяя: «Теперь все почти хорошо, но кое-какие мелочи меня беспокоят, и мы обязаны довести его до совершенства, не так ли?»

Через неделю после выхода в эфир программы Би-Би-Си Джордж получил свою рукопись обратно с вежливым отказом от публикации.

Он отправился на Сент-Мартин-лейн и повидался с Полсонби. Тот был вежлив, но тверд.

— Видите ли, у нас просто отсутствует рынок для книг, написанных средними американцами.

— Но вам же нравился мой роман! Вы собирались его публиковать!

— Однако в нем всегда присутствовало нечто, беспокоившее меня, — ответил Полсонби. — И теперь я знаю, что это было.