Айзек Азимов - «…Яко помниши его» Страница 3

После ее смерти прошло более ста лет. Проблема комплекса Франкенштейна существовала и тогда, но Сьюзен не удалось решить ее. Хотя, с другой стороны, она никогда и не пыталась сделать этого — не было особой необходимости. В ее время роботехника развивалась за счет исследований в космосе.

Самый факт успешного развития роботов сократил у человечества потребность в них и заставил Харримана, в его время…

Но обратилась бы Сьюзен Кэлвин за помощью к роботу? Несомненно, она бы…

И так он сидел до поздней ночи.

Максвелл Робертсон был главным держателем акций «Ю. С. Роботс» и в этом смысле контролировал фирму. Его наружность никак нельзя было назвать впечатляющей. Средних лет, низенький и плотный, он постоянно жевал правый угол нижней губы, когда был взволнован или раздражен.

За два десятилетия общения с правительственными чиновниками он научился обращаться с ними: был мягок, уступчив, улыбчив и всегда умел выиграть время. Но чем дальше, тем больших усилий это требовало от него, и в основном из-за Гуннара Эйзенмата. В системе Глобальной Экологической Охраны, за последнее столетие забравшей в свои руки власть, уступающую разве что власти Всемирного Правительства, Эйзенмат наиболее рьяно пробивался сквозь «серую зону» компромиссов к крайней неуступчивости. Он был первым и единственным неамериканцем по рождению среди Охранителей, и все сотрудники «Ю. С. Роботс» считали, что его враждебность возбуждает устаревшее название фирмы, хотя прямых доказательств тому вроде бы не было. Уже не впервые в этом году, а тем более при жизни нынешнего поколения, вставал вопрос о переименовании корпорации в «Уорлд Роботс», но Робертсон опять воспротивился. Компания была основана с помощью американского капитала, американских мозгов и американского труда, и хотя она давно уже по сути и по размаху операций превратилась в международную корпорацию, название фирмы будет свидетельствовать о ее происхождении — по крайней мере пока он, Робертсон, стоит у руля.

Эйзенмат был высоким человеком с грубо вылепленным печальным длинным лицом. На универсальном языке он разговаривал с заметным американским акцентом, хотя ни разу не бывал в Штатах до своего назначения на должность.

— Мне кажется, что все совершенно ясно, мистер Робертсон. Не вижу, в чем затруднение. Продукция вашей компании всегда сдавалась в аренду и никогда не подлежала продаже. Если взятая в аренду собственность фирмы на Луне больше не нужна, вы обязаны забрать ее и отправить в другое место.

— Конечно, Охранитель, но куда? Мы не можем привезти роботов на Землю без разрешения правительства, это противозаконно, а в разрешении нам отказано.

— Но ведь они вам здесь и не нужны. Отправьте их на Меркурий или на астероиды.

— И что мы будем там с ними делать?

— Изобретательные сотрудники вашей фирмы наверняка что-нибудь придумают.

— Это означает огромные убытки для компании, — покачал головой Робертсон.

— Боюсь, что так. — Судя по всему, Эйзенмата это ничуть не трогало. Насколько я понимаю, в последние годы финансовое положение компании вообще не блестяще.

— В основном из-за ограничений, навязанных правительством, Охранитель.

— Будьте реалистом, мистер Робертсон. Вы же знаете, как растет предубеждение общества против роботов.

— Ошибочное предубеждение.

— И тем не менее. Возможно, лучший выход — ликвидировать компанию. Это не более чем совет, конечно.

— Ваши советы стоят иных приказов, Охранитель. Должен ли я напомнить, что наши Машины сто лет назад помогли преодолеть экологический кризис?

— Уверен, что человечество благодарно им, но прошло уже столько лет… Теперь мы живем в согласии с природой, хотя и терпим из-за этого известные неудобства. А прошлое покрыто мраком.

— Вы хотите сказать, у фирмы в последнее время нет никаких заслуг перед обществом?

— Можно выразиться и так.

— Но вы же не считаете, что компания должна быть ликвидирована немедленно? Это будет настоящий крах. Нам нужно время.

— Сколько?

— Сколько вы можете дать?

— Это от меня не зависит.

— Мы здесь одни, — вкрадчиво проговорил Робертсон. — Не стоит играть в эти игры. Сколько времени вы мне можете дать?

Эйзенмат сделал вид, что усердно подсчитывает что-то про себя.

— Думаю, у вас в запасе около двух лет. Буду откровенным: Всемирное Правительство намеревается прибрать фирму к рукам и свернуть ее деятельность, если вы не сделаете этого сами. Или в общественном мнении не произойдет резкого поворота, в чем я лично сильно сомневаюсь.

— Значит, два года, — тихо промолвил Робертсон.

Робертсон остался один. Думать ему было не о чем, и он предался воспоминаниям. Уже четыре поколения Робертсонов стояли во главе компании. Никто из них не был роботехником. Специалистами были Лэннинг и Богерт и конечно же, в первую очередь, Сьюзен Кэлвин, которая преобразила фирму, придав ей нынешний размах. Но четыре Робертсона, несомненно, создавали все условия, необходимые для работы.

Если бы не «Ю. С. Роботс», в двадцатом веке неминуемо разразилась бы непрерывно углубляющаяся экологическая катастрофа. Кризис был предотвращен только благодаря Машинам, которые искусно провели целое поколение людей через отмели и пороги истории.

И за это ему дали два года. Что можно сделать за два года, чтобы преодолеть непобедимое предубеждение человечества? Неизвестно.

Харриман обнадеживал его, намекая на какие-то новые идеи, но не вдаваясь в детали. А если бы и вдавался — Робертсон наверняка ничего бы не понял. Но что может сделать Харриман? Как вообще можно бороться со стойким отвращением человека к имитации? Никак…

Робертсон погрузился в дрему, но и во сне не дождался озарения.

— Теперь ты знаешь все, Джордж Десять, — сказал Харриман. — Ты изучил все, что мне казалось имеющим хоть какое-то отношение к проблеме. В твою память заложен такой объем информации о человечестве, его обычаях, его прошлом и настоящем, что ты теперь гораздо более сведущ в этих делах, чем я или кто-либо из людей.

— Похоже на то.

— Как ты считаешь, нужно тебе что-нибудь еще?

— Что касается информации, я не вижу особых пробелов. Возможно, за ее пределами существуют явления, о которых я даже не догадываюсь, — трудно сказать. Но это неизбежно, независимо от того, насколько широкий круг информации мне удастся охватить.

— Ты прав. К тому же у нас нет времени для безграничного расширения твоих познаний. Робертсон сказал, что нам отпущено всего два года, и четверть одного из них уже позади. Ты можешь посоветовать что-нибудь?