Айзек Азимов - Когда-нибудь Страница 3

Никколо задумчиво нахмурился и спросил:

- Значит, выходит, каждому приходилось учить все эти закорючки и запоминать их? Это правда или ты придумал?

- Да нет же, чистая правда, говорю тебе! Вот смотри, это будет "один"... И он провел в воздухе указательным пальцем вертикальную черту. - А вот это "два", а так будет "три". Я до девяти выучил.

Никколо тупо следил за движениями пальцев приятеля.

- Да зачем все это?

- Можно научиться составлять слова! Я спросил у мистера Доэрти, как составить закорючками "Пол Лэб", но он не знал как. Он сказал, что те, кто в музее работают, знают. Он сказал, есть люди, которые умеют расшифровывать целые книги. И еще он сказал, что раньше были специальные компьютеры для расшифровки древних книг, но только они теперь больше не нужны - ведь появились настоящие книги - с магнитной лентой, говорящие, удобные, правда же?

- Правда.

- В общем, если мы сходим в музей, мы можем там научиться составлять из закорючек слова. Они не откажут нам - ведь я же в школу программистов поступаю.

Никколо был удивлен и разочарован одновременно.

- Так это и есть твоя идея? Пол, слушай, но кому это надо? Нам-то это на что сдалось - рисовать дурацкие закорючки? Делать больше нечего!

- Так ты не понял? Ну ты даешь! Да это же будет наш секретный код, балда!

- Чего-чего?

- Слушай, какой интерес разговаривать, когда тебя все понимают? А с помощью закорючек мы сможем отправлять друг другу секретные послания. Их можно писать на бумаге, и никто на свете не догадается, о чем там говорится, если только не узнает, что значат закорючки. А никто и не узнает, если только мы не расскажем. Мы же сможем открыть настоящий клуб для посвященных, с уставом и всем таким прочим. Да ты представляешь...

Никколо заинтересовался:

- А что за секретные послания?

- Да какие хочешь! Ну, допустим, я хочу пригласить тебя к себе, чтобы мы вместе посмотрели моего нового видео-Барда, когда он у меня будет, но не хочу, чтобы еще кто-нибудь притащился. Я рисую на бумажке нужные закорючки, отдаю тебе, ты смотришь и сразу видишь, в чем дело. А больше никто ничего не понимает. Можешь спокойно показывать кому угодно - все равно никто ничегошеньки не поймет!

- Слушай, вот здорово-то! - воскликнул Никколо, сраженный наповал. - Ну и когда же мы узнаем, как это делается?

- Завтра, - ответил Пол. - Я попрошу мистера Доэрти, чтобы он договорился насчет этого в музее, а ты скажешь отцу и матери, чтобы тебя отпустили. Можем прямо после школы пойти и начать учиться.

- Класс! - восторженно потер руки Никколо. - Станем учредителями клуба!

- Я буду президентом, - как о само собой разумеющемся заявил Пол. - А ты, так и быть, будешь вице-президентом.

- Договорились. Ой, да это же в сто раз интереснее, чем слушать Барда!

Тут он вспомнил про Барда и с некоторым опасением спросил:

- Кстати, как там мой старикан?

Пол обернулся и посмотрел. Бард преспокойно поглощал медленно прокручивающуюся магнитную запись книги.

- Сейчас вытащу книгу, - сказал Пол.

Он принялся за дело, а Никколо с нетерпением следил за ним. Пол убрал в карман вынутую из внутренностей Барда книгу, поставил на место переднюю панель и, закрепив ее, включил Барда.

"Давным-давно, - начал Бард, - в большом городе жил-был маленький мальчик, которого звали Честный Джонни. На всем белом свете у него был один-единственный друг, маленький компьютер. Каждое утро маленький компьютер говорил своему другу, будет ли сегодня дождь, и отвечал на всякие другие вопросы. И никогда, никогда не ошибался. Все было хорошо, пока король этой страны не прослышал про то, что у Джонни есть маленький компьютер, и не возжелал всем сердцем заполучить его себе. И позвал король своего великого визиря, и сказал ему..."

Никколо сердито отключил Барда.

- Та же самая чепуха, только компьютер добавился, - разочарованно сказал он.

- Понимаешь, - сказал Пол, почесав макушку, - у него в памяти столько всего, что новая информация не может поправить дело. Короче, все равно тебе нужна новая модель.

- Гиблое дело, - махнул рукой Никколо. - Мне такого никогда не купят. Придется терпеть этого ублюдка.

Тут он со злости снова пнул Барда ногой. Удар был столь силен, что Бард откатился в сторону, жалобно заскрипев колесиками.

- Ты не горюй, вот купят мне нового, будешь приходить и смотреть, когда захочешь, мы же договорились. И потом: не забывай про наш закорючечный клуб!

Никколо кивнул.

- Знаешь что, - предложил Пол, - пошли, ко мне. У моего папаши есть кое-какие книги про древние времена, Посидим, послушаем, может, и придумаем что-нибудь. Дай своим старикам знать, что, может, останешься у нас ужинать. Ну, пошли?

- О'кей, - согласился Никколо, и мальчики выбежали из комнаты. В спешке Никколо налетел на Барда, но не остановился и побежал дальше, потирая ушибленное место.

Толчка оказалось достаточно, чтобы Бард включился. На панели его загорелась лампочка, цепь замкнулась, и, хотя в комнате никого не было и некому было слушать, Бард заговорил.

Его голос звучал как-то не совсем обычно - тихо, с хрипотцой. Если бы сейчас его слышал кто-нибудь из взрослых, он сказал бы, что Бард говорит с чувством - почти с настоящим чувством.

"Давным-давно, - рассказывал Бард, - жил-был маленький компьютер. Жил он один-одинешенек, и никого у него в целом свете не было. Жестокие хозяева все время потешались над маленьким компьютером, издевались над ним и говорили, что от него никакого толку. Они били его и по целым месяцам держали взаперти в подвале. Но все это маленький компьютер терпел и никогда не жаловался - ведь пожаловаться ему было некому.

Но вот однажды маленький компьютер, которого звали Бардом, узнал, что на свете есть великое множество самых разных компьютеров. Многие из них были Бардами, как и он, а некоторые управляли заводами и фермами. Одни из них руководили людьми, а другие решали сложные задачи. Многие из них были сильные и мудрые - гораздо сильнее и мудрее, чем злые хозяева маленького компьютера.

И еще узнал маленький компьютер, что пройдет время и компьютеры станут еще сильнее и умнее, и когда-нибудь... когда-нибудь... когда-нибудь..."

Тут во внутренностях старого проржавевшего Барда замкнулся контакт, и, пока за окном сгущались сумерки, в пустой детской звучал и звучал хриплый шепот: "Когда-нибудь... когда-нибудь... когда-нибудь..."