Ли Брэкетт - Последние дни Шандакора Страница 3

— Шандакор? — спросил я. Это имя прозвучало как звон дальних колоколов.

— Откуда землянину знать? Да, Шандакор! Спроси у людей из Келша и Шана! Спроси королей Мекха, там, за полсвета отсюда! Спроси у всех людей на Марсе — они не забыли Шандакор! Но тебе они ничего не скажут. Это имя для них— горечь и стыд.

Он смотрел поверх толпы, клубящейся в тесной комнате и выплескивавшейся на шумную улицу.

— И вот я здесь, среди них — погибший.

— Шандакор мертв?

— Умирает. Нас было трое — тех, кто не хотел умирать. Мы пошли на юг через пустыню. Один повернул назад, один погиб в песках, а я пришел сюда, в Барракеш.

Металлический кубок согнулся в руках незнакомца.

— И вы жалеете, что пришли, — произнес я.

— Мне надо было остаться и умереть вместе с Шандакором. Теперь я знаю. Но вернуться не могу.

— Почему?

Я все думал, как будет смотреться имя Джона Росса среди начертанных золотом имен первооткрывателей.

— Пустыня велика, землянин. Слишком велика для одиночки.

И тогда я сказал:

— Мой караван сегодня ночью уходит на север.

Глаза моего собеседника полыхнули странным смертельным огнем, таким, что я даже испугался.

— Нет, — прошептал он. — Нет!

Я сидел молча, глядя на толпу, забывшую обо мне, тому что я сел рядом с незнакомцем. Новая раса, думал я, неизвестный город. И я был пьян.

После долгого молчания незнакомец спросил меня:

— Что нужно землянину в Шандакоре? Я рассказал ему, и он рассмеялся.

— Ты изучаешь людей! — сказал он и снова засмеялся, да так, что красный плащ пошел рябью.

— Если вы хотите вернуться, я возьму вас с собой. Если нет — скажите мне, где находится Шандакор, и я найду его. Ваша раса и ваш город должны занять, свое место в истории.

Он ничего не ответил, но вино сделало меня проницательным, и я мог видеть, что творится у него в душе. Я поднялся с места.

— Имейте в виду. Вы можете найти меня в караван-сарае у северных ворот до восхода малой луны.

— Подожди. — Незнакомец схватил меня за руку и больно стиснул.

Я взглянул на его лицо, и мне не понравилось то, что я там увидел. Но, как сказал Кардак, я обделен мудростью.

— Твои люди, — сказал незнакомец, — не пойдут дальше Колодцев Картедона.

— Тогда мы пойдем без них. Долгая-долгая пауза. Затем он промолвил:

— Да будет так.

Я знал, о чем думает незнакомец, так. же ясно, как если: бы он произнес это вслух. Он думал, что я всего лишь землянин и что он убьет меня, как только покажется Шандакор.

2

У Колодцев Картедона караванные пути разветвлялись. Один шел на запад, в Шан, другой — на север, в ущелья Дальнего Кеша. Но был еще и третий, самый древний; он шел на восток и был совершенно заброшен. Глубокие вырубленные в скалах колодцы высохли. Исчезли поглощенные дюнами каменные навесы. Задолго до того, как дорога достигала подножия гор, пропадали всякие воспоминания о воде.

Кардак вежливо отказался идти за Колодцы. Он подождет меня здесь, сказал погонщик, подождет достаточно долго, и, если Я вернусь, мы пойдем в Шан. Если нет — что ж, причитающаяся ему плата находится у местного Вождя; он заберет деньги и отправится домой. Кардаку не понравилось, что я взял с собой незнакомца. Он удвоил цену.

За весь долгий путь от Барракешадо Колодцев я не смог вытянуть ни слова о Шандакоре ни из Кардака, ни из его людей. Незнакомец тоже молчал. Он сообщил мне только свое имя — Корин — и ничего больше. Завернувшись в свой плащ с капюшоном, чужак ехал один и размышлял. Душу его терзали все те же страсти, к ним лишь прибавилась еще одна — нетерпение. Он загнал бы нас всех до смерти, если бы я это позволил.

Итак, мы с Корином вдвоём отправились на восток от Картедона, ведя в поводу двух марсианских мулов и столько воды, сколько могли унести. И теперь я уже был не вправе его сдерживать.

— У нас нет времени останавливаться, — говорил Корин. — Остались считанные дни. Время не ждет.

Когда мы достигли гор, из четырех мулов у нас оставалось только три, а первый гребень мы пересекли уже пешком, и весь оставшийся запас воды легко нес последний мул.

Теперь мы шли по дороге. Местами прорубленная в скалах, местами протоптанная, она вела все дальше и дальше через нагие безмолвные горы. И никого вокруг — только красные скалы, которые ветер сделал похожими на лица.

— Здесь проходили великие армии, — сказал Корин. — Короли и караваны, нищие и рабы из людских племен, певцы, танцовщицы и княжеские посольства. Дорога в Шандакор.

Мы мчались вперед как сумасшедшие.

Последний мул сломал себе шею, оступившись на скользких камнях. Единственный оставшийся мех с водой мы понесли сами, Это была не слишком тяжелая ноша, и чем дальше, тем легче она становилась. Под конец воды оставалось лишь несколько капель.

Однажды днем, задолго до заката, Корин внезапно сказал:

— Остановимся здесь.

Дорога перед нами круто поднималась вверх. Вокруг царило все то же безмолвие. Корин уселся на занесенный пылью дорожный камень. Я тоже присел, стараясь держаться подальше от него. Я внимательно следил за ним, но он молчал, и лицо его было скрыто капюшоном.

В узком глубоком ущелье постепенно сгущались тени. Полоска неба над головой засветилась шафраном, потом багрянцем, а потом на небе показались яріше холодные звезды. Ветер продолжал точить и полировать камень, бормоча про себя свои жалобы, стародавний одряхлевший ветер, вечно недовольный собой. Едва слышалось сухое щелканье падающих камешков.

Моя рука под плащом сжимала холодную сталь пистолета. Стрелять мне не хотелось. Но не хотелось и умирать здесь, на безмолвной дороге, по которой в незапамятные годы проходили армии, короли и караваны.

Луч зеленоватого лунного света пополз по стенам ущелья. Корин поднялся.

— Я дважды ошибся. Теперь наконец я понял, в чем правда.

— Ты о чем?

— Я думал, что смогу убежать от смерти. Это была ошибка. Потом решил, что смогу вернуться и разделить общую участь. Но и тут я ошибался. Теперь я вижу правду. Шандакор умирает. Я бежал от смерти, которая ожидает город и весь мой народ. Это бегство покрыло меня вечным позором — я никогда не смогу вернуться назад.

— Что же ты будешь делать?

— Я умру здесь.

— А я?

— Не думал же ты, — произнес Корин тихо, — что я позволю чужестранцу прийти и смотреть, как умирает Шандакор?

Я рванулся с места первым и бросился ничком на пыльные камни дороги, не зная, какое оружие он может прятать в складках своего темно-красного плаща. Что-то полыхнуло светом и пролетело над моей головой с шипением и грохотом, а в следующий момент я уже бросился Корину под ноги. Он упал, а я навалился на него сверху.