Виталий Забирко - Тени сна Страница 3

Гюнтер шумно выдохнул, мотнул головой и пошёл к винтовой лестнице. Уже на втором этаже он подумал, что неплохо было бы, стоя у открытой двери, сказать: "Ну вот же он!" - и посмотреть на реакцию портье. Все мы умны на лестнице...

В номере он застал маленькую шустренькую прислугу в тёмно-синем мини-платье и белоснежном передничке. Спиной к двери, наклонившись над кроватью, она споро заправляла постель. Гюнтер кашлянул, но девушка и не подумала обратить на него внимание. Тогда он прислонился к двери и стал изучать узор ажурных колготок. Это оказалось более действенным средством, чем покашливание.

Девушка подняла голову и, продолжая взбивать постель, спросила:

- Вы не могли бы быть так любезны и сообщить мне, что тридцатисемилетний, несомненно опытный мужчина может найти нового в женских ногах?

"Ого! - поразился Гюнтер. - Однако, служба информации здесь поставлена на широкую ногу! Когда же это портье успел сообщить ей мои анкетные данные?"

- Это инстинкт,- усмехнулся Гюнтер. - По-вашему, в тридцать семь лет мужчина уже должен быть импотентом?

Девушка выпрямилась и уныло улыбнулась.

- Отпускник,- констатировала она. - Ещё один... - Она достала из кармашка передника блокнот и карандаш.

- Что есть-то будете?

Гюнтер разочарованно вздохнул.

- Ну, скажем, для начала...

- Мяса нет, - сурово предупредила горничная. - Сегодня у нас вегетарианский день.

- Послушайте, в этом заведении у всей прислуги такая скверная привычка - перебивать постояльцев?

Девушка демонстративно возвела глаза к потолку.

- Я так понял, - хмыкнул Гюнтер, - что меня здесь будут кормить тем, что есть. Итак, что у нас на ужин?

- Бушедорский салат и жареный картофель в сметане с петрушкой, - скороговоркой отрапортовала она.

- Негусто, - вздохнул Гюнтер. - А на десерт мне, пожалуйста, рюмку ликёра и... вас.

Она сделала вид, что хочет смутиться, но это ей не удалось. Тогда, гордо вскинув огромные приклеенные ресницы, она надменно отчеканила: - Людоедство у нас не практикуется, - и проследовала мимо него в коридор.

- Между прочим, - заявила она оттуда, - опытные тридцатисемилетние мужчины поступают не так!

И, независимо вихляя бедрами, поплыла к лестнице.

Гюнтер скорчил гримасу, громко сказал вслед: - Брысь! - но это не произвело никакого впечатления. Пожав плечами, он закрыл дверь и принялся переодеваться.

Вместо махрового халата в стенном шкафу висел синтетический, неприятно царапающий кожу. То ли зелёный, в крупную диагональную красную клетку, то ли красный, зелёными ромбами. Шлёпанцы у кровати явно кроились на сказочных джиннов - с загнутыми носками и без задников. Гюнтер переоделся, посмотрел в зеркало и нашёл, что ему, пожалуй, не хватает лишь чалмы с кривым полумесяцем и огромного тяжеловесного кольца в нос - как у арабских ифритов.

Душевая встретила его сиянием необычно сухих стен и пола. Воздух был такой же, как и в коридоре, - здесь давно никто не купался. Гюнтер провёл пальцем по кафелю. Даже не холодный. Не слишком ли безлюдно в корчме? Он повесил полотенце и осторожно, чтобы не забрызгаться, включил душ. Вода с клёкотом понеслась по трубе, и Гюнтер едва успел отскочить, как она, чихнув, с шумом, паром и ржавчиной выплеснулась на пол. Тогда он прислонился к стене и стал ждать.

Минут через десять в душевую вошёл охотник в пурпурном халате чёрными драконами. В руках он сжимал трость, и Гюнтер с сарказмом подумал, что под широкими складками халата вполне мог скрываться и "зинзон". Интересно, на каком плече - на левом, или на правом?

Мельком глянув на Гюнтера, охотник аккуратно прикрыл дверь и пробормотал:

- Проклятая гостиница - кабинки сделать не догадались...

- Вы ошибаетесь. Это не гостиница, а постоялый двор, - поддержал Гюнтер.

Охотник повернулся и посмотрел на него. Немного дольше, чем следовало.

- Вы нездешний? - спросил он.

- Из Брюкленда.

- Приехали поохотиться? - Охотник безнадёжно махнул рукой. - Зря. Только убьёте время. Болота тут гнилые, дичь на них не живёт.

- Спасибо за информацию. То же самое мне говорил приятель он был здесь неделю назад. Но я не охотиться.

Охотник брезгливо поморщился.

- Неделю назад? - переспросил он. - Вы имеете ввиду поросшего шерстью и страшно потеющего толстяка? Так вот, о здешних болотах он не имеет ни малейшего представления, хотя постоянно и таскал с собой допотопный дробовик. По-моему, он приезжал сюда не охотиться, а пить со всеми на брудершафт и рассказывать пошленькие истории о молоденьких продавщицах в своей бакалейной лавке где-то под Брюклендом.

Гюнтер улыбнулся. Портрет Монтегю был исчерпывающ.

- Да, вы угадали. Это был Эвар Монтегю - владелец бакалейной лавки и штата молоденьких продавщиц на Атавийском шоссе.

Охотник замер, сжав в руках палку. - Подойдите ближе, сказал он, глядя почему-то на пол. - Ещё. Вот так. Вы согласны?

- Я приехал.

Охотник ждал.

- Вам нужна расписка?

- Никаких бумажек, - резко сказал охотник. - Я верю Монтегю.

- Очень приятно. Я так и передам это поросшему шерстью и страшно потеющему толстяку, когда он захочет выпить со мной на брудершафт. Но мне - мне, понимаете? - этого мало. Я хочу знать, что из себя представляет ваше дело. А там - посмотрим.

Охотника перекосило. Надменность ещё больше проступила на его лице; и без того колючие глаза превратились в жгучие буравчики.

- Хорошо, - процедил он. - По словам Монтегю, вы человек порядочный... Вам предстоит найти трёх грудных детей, похищенных из родильного покоя.

- Киднеппинг?

- Нет! - повысил голос охотник. - Выкупа никто не требует!

- Тогда причём здесь частный сыск? - пожал плечами Гюнтер. - Это дело полиции...

- Полиция этим занимается, - поморщился охотник. - Но толку... Прошло три месяца, и я уверен, что и через три года они будут на том же месте.

- Откуда такой пессимизм?

- Сами поймёте, когда проживёте в городе хотя бы неделю. Страх. Местная полиция боится. Здесь нужен посторонний человек.

Гюнтер снова пожал плечами.

- Они могут пригласить сотрудника из другого округа.

- Возможно, - согласился охотник. - Но я хочу провести собственное расследование.

- Вы имеете какое-то отношение к детям?

В глазах охотника что-то дрогнуло.

- Да. Один из них - мой незаконнорождённый сын.

Гюнтер сочувственно склонил голову.

- А почему же всё-таки полиция боится этого дела? - спросил он.

Охотник вдруг резко выпрямился, побледнел и, судорожно вцепившись в трость, завертел головой. С минуту он прислушивался, по-птичьи моргая, затем переспросил:

- Что?

Гюнтер тоже прислушался, но шум душа забивал все звуки.

- Чего, или кого именно боятся полицейские? - Я уже говорил вам, - раздражённо бросил охотник, - поживёте в городе, узнаете. - Щека его дёрнулась. - Кстати, категорически запрещаю вам вести какие-либо записи. Если хоть один человек узнает, с какой целью вы находитесь в Таунде, я не дам за вашу жизнь и пфеннига. Никакой психологической игры в детектива и преступника не будет. Вас просто сразу же уберут, даже не предупредив...