Ричард Матесон - Тест Страница 3

Какое-то время отец смотрел прямо в глаза Лэсу и затем неожиданно, как бы вспомнив что-то, принялся завязывать туфли.

- Ладно, отец. Я положу их на кухонный стол.

Лэс постоял минутку, глядя на седые волосы отца и его исхудалые дрожащие руки. Затем он вышел.

Часы все еще лежали на обеденном столе, и Лэс переложил их в кухню. Должно быть, старик всю ночь думал о них, иначе он бы ни за что не вспомнил о часах сейчас.

Лэс налил в кофейник холодной воды и нажал кнопку для автоматического приготовления двух порций яичницы с ветчиной. Потом он наполнил два стакана апельсиновым соком и сел за стол.

Спустя пятнадцать минут его отец спустился вниз. На нем был темно-синий костюм, ботинки тщательно вычищены, ногти аккуратно подрезаны, волосы тщательно приглажены. Он выглядел очень опрятным и... старым. Он взял кофейник.

- Садись, отец, - сказал Лэс. - Я налью тебе кофе.

- Я не такой беспомощный, как ты думаешь, - ответил отец. - Оставайся за столом.

Лэс попытался улыбнуться.

- Я приготовил для нас яичницу с ветчиной, - сказал он.

- Я не голоден, - ответил отец.

- Отец, ты должен хорошо позавтракать.

- Я никогда не завтракал плотно, - резко бросил отец, - это вредно для желудка.

Лэс закрыл глаза на секунду, и на его лице промелькнуло выражение полного отчаяния.

"Зачем я поднялся? - убито думал он. - Мы ведь все время спорим друг с другом. Но нет, нет, я буду бодрым, чего бы мне это не стоило".

- Хорошо спал ночью, отец? - спросил он.

- Конечно, спал всю ночь, - ответил отец. - Я всегда хорошо сплю. Неужели ты думаешь, что я не спал из-за...

Он неожиданно смолк и повернулся к Лэсу.

- Дай часы, - потребовал он.

Лэс тяжело вздохнул и подал отцу часы. Тот взял их и секунду внимательно изучал. Губы его шевелились.

- Дрянь работа, - сказал он. - Дрянь. - Он осторожно положил часы в боковой карман пиджака. - Я принесу тебе целое стекло, - пробормотал он. Небьющееся.

Лэс кивнул:

- Это будет превосходно, отец.

Кофе был готов, и Том разлил его в чашки. Лэс встал и выключил автоматический нагреватель. Сейчас ему хотелось яичницы с ветчиной.

Он сидел за столом напротив отца и чувствовал, как кофе живительной струей вливается в горло. Кофе был ужасным, но он знал, что ничто в мире не покажется ему вкусным в это утро.

- Когда тебе нужно быть там? - нарушил он молчание.

- В девять, - ответил Том.

- Ты по-прежнему не хочешь, чтобы я подбросил тебя туда?

- Что ты, не надо, - сказал отец таким тоном, будто успокаивал надоедливого ребенка. - Подземка вполне надежна, и я буду там вовремя.

Молчание снова нависло над ними в те долгие минуты, пока Том медленно и размеренно пил кофе.

Лэс нервно сжал губы и, чтобы скрыть их подрагивание, заслонил рот чашкой.

"Говорим, - думал он, - говорим о машинах и о подземках, о расписании экзаменов, в то время, как оба знаем, что сегодня Том может быть приговорен к смерти".

Он зря встал. Гораздо лучше было бы проснуться и обнаружить, что отец уже ушел. Он хотел, чтобы это произошло сразу. Он хотел проснуться утром и увидеть, что комната отца пуста, два костюма исчезли и исчезли черные туфли, носки, подвязки, подтяжки, бритвенные принадлежности - все эти безмолвные свидетельства ушедшей жизни.

Отец встал из-за стола.

- Я ухожу, - сказал он.

Глаза Лэса нашли стенные часы.

- Но сейчас только без четверти семь, - с трудом выдавил он. - Тебе ведь нужно...

- Я хочу быть там пораньше, - твердо сказал отец. - Никогда не любил опаздывать.

- Но, Бог мой, до города добираться от силы час, - сопротивлялся Лэс, ощущая неприятное покалывание в желудке. - Еще рано, отец.

- Все равно.

- Но ты же ничего не съел.

- Я никогда обильно не завтракал, - начал Том. - Это вредно для...

Лэс дальше не слушал - это были любимые слова отца о необходимости иметь твердые жизненные привычки, о том, что вредно и полезно для пищеварения... Он чувствовал, что леденящий душу ужас охватывает его с головы до ног, и ему хотелось вскочить, обнять старика и сказать ему, чтобы он не думал о тесте, потому что это не имело значения, потому что они любят его и будут о нем заботиться.

Но он молчал. Он не смог вымолвить слова, даже когда отец у кухонной двери повернулся и сказал:

- Увидимся вечером, Лэсли. - Голос был нарочито безразличен, и, чтобы достичь этого, ему, наверное, пришлось напрячь свои последние силы.

Дверь захлопнулась, и ветерок, достигший лица Лэса, казалось, проник до самого сердца.

Неожиданно всхлипнув, он вскочил и бросился вдогонку за отцом. Когда он открыл дверь из кухни, старик был еще близко.

- Отец!

Том остановился и удивленно обернулся. Лэс шел через столовую и слышал, как шаги печатались в его мозгу - один, два, три, четыре, пять... Он остановился перед отцом и выдавил на лице дрожащую улыбку.

- Желаю удачи, отец, - сказал он. - Я... увижу тебя вечером. - Он чуть было не произнес: я буду думать о тебе - но не смог.

Отец слегка наклонил голову и кивнул, как это делают при встрече малознакомые люди.

Лэс не мог пойти на работу. Он позвонил и сказался больным. Терри никак не среагировала на то, что он остался дома. Она вела себя так, будто для него было вполне естественным сидеть дома.

Целый день он провел в гараже, начиная и тут же бросая разные дела.

В пять он прошел на кухню и выпил пива, пока Терри готовила ужин. Он ничего не говорил. Он ходил по комнате взад-вперед, бросая изредка взгляд на затянутое облаками небо. С утра пахло дождем.

- Интересно, где он, - наконец нарушил он молчание, возвращаясь в кухню.

- Вернется, - сказала Терри, и на секунду ему показалось, что в ее голосе мелькнуло негодование.

Но он знал, что это ему только почудилось.

Приняв душ, он переоделся. Было без двадцати шесть. Дети вернулись с прогулки, и сейчас вся семья ужинала. Лэс заметил место, приготовленное для отца, и подумал, что Терри сделала это, чтобы угодить ему.

Но кусок не лез ему в горло. Он продолжал разрезать мясо на все более мелкие куски и намазывал масло на картофель. Но не ел.

- Отец, если дед не пройдет экзамен, у него будет месяц в запасе, не так ли?

Лэс почувствовал, как напряглись его мышцы, и уставился на старшего сына... "У него будет месяц в запасе, не так ли?"

- Ты о чем? - спросил он.

- Я в книгах прочел, что старикам после провала на тесте позволяется жить еще месяц. Это правда?

- Нет, - вмешался Томми. - Бабка Гарри Сэнкса получила повестку через две недели.

- Откуда ты знаешь? - спросил Джим своего девятилетнего брата. - Ты что, видел ее?

- Нет, не видел, но Гарри мне сам об этом сказал.

- Замолчите!

Дети посмотрели на белое лицо отца.