Михаил Савеличев - Хуан и Хуанита Страница 3

Говорят, что страсть недолговечна - она, словно жаркий огонь, с жадностью сжирает скармливаемые ему поленья, выжигая все внутри человека, оставляя лишь пепелище. Но много ли времени нужно было, чтобы сжечь прогнивший мир? Всего лишь мгновения и всего лишь одной искры. А у дона Хуана и Хуаниты их было гораздо больше, гораздо больше. По дьявольской иронии союз их был скреплен именно так и именно там, как предполагал и как не хотел погибший дон Хуан - на заднем сиденье его машина, и с такой страстью, что куривший на улице шофер чувствовал задом как капот ходит вверх-вниз. Вот только десятку Пеле никто не сподобился отдать, ну да она ему бы и не очень пригодилась - в аду, говорят, песо не в ходу.

Кто пустил слух - одному Богу известно, но уже на следующий день золотая молодежь Гаваны обсуждала новую таинственную подружку дона Хуана. Сплетни были самые безумные - говорили что он подцепил ее за пять монет прямо в порту и поимел на большой куче сахарного песка, другие утверждали, что загадочная незнакомка является какой-то европейской принцессой, которую гаванский мачо выписал к себе инкогнито. Как бы то ни было, а дон Хуан надолго выпал из светской жизни Пьеро-Верде. Прелестницы с разбитыми сердцами плакали навзрыд, но быстро нашли себе утешение в объятиях не менее горячих и страстных донов, друзья и собутыльники делали ставки - сколько продлится любовная связь на этот раз, и пропивали деньги проигравших, как только миновал очередной указанный ими срок, и только два человека на Кубе чувствовали себя униженными и оскорбленными. Нетрудно догадаться, что одним из них был дурак Пеле, а вторым оказалась костлявая Магда.

Что до дурака Пеле, то вся Пьетро-гранде потешалась над ним, начиная от босоногих мальчишек и кончая самим доном, который настолько был развеселен бегством Хуаниты, что запретил трогать ее сутенера, так и не выплатившего своему боссу положенной десятины. Но Пеле оказался несчастнее, чем все остальные думали. Конечно, злость на хлыща, похитившего его девушку, была безмерной, но она была ничем по сравнению с тоской по ее телу. В конце концов, аппетит ярости быстро удовлетворяется парой ударов ножом в живот особо зарвавшегося насмешника. Кровавая разборка обезумевшего мачо со своими бывшими дружками-подельщиками, так и не прекратившими зубоскальства, заставила смолкнуть открытые шутки. Особенно плохо пришлось барменам в злачных местах, где Пеле так заливал свое горе, что ром вытекал у него из ушей. Каждую ухмылку подонка за стойкой этот придурок относил на свой счет и тут же вытаскивал трясущейся рукой громадный нож. Дело, скорее всего, кончилось бы тем, что Пеле прирезали бы в подворотне, а труп бросили крокодилам, но в один прекрасный день он успел исчезнуть, и все вздохнули с облегчением.

И тут пришла пора рассказать о тоске Пеле, так как у Хуаниты оказался еще один совершенно замечательный дар. Пеле все-таки влюбился. Влюбился в свою девочку, в свой цветочек, в свою дырочку, в свою Хуаниту. И понял он это только после того, как навсегда потерял ее. Конечно, это не была та любовь, что завещал нам Господь наш, и не та, о которой толкуют священники новобрачным. Плевал он на христианские и супружеские ценности, упокой, Господь, его душу с миром. Ему нужно было ее тело, чтобы оно послушно ложилось и расставляло пошире ноги, чтобы оно послушно садилось на его початок и страстно дергалось, чтобы оно... Нет, достаточно, здесь не место перечислять все грязные и похотливые желания Пеле.

Достаточно сказать, что его дружок перестал подниматься при виде любой другой женщины. Пеле стал бессилен, как кастрированный бык, ни с одной девушкой после Хуаниты ему больше не удалось повести себя как мужчине, а его неудавшиеся подружки кричали ему в уши: "Мерин!". Хуанита забрала с собой его мужество. При определенных обстоятельствах Пеле можно было посочувствовать, а его дальнейшую судьбу назвать печальной, если бы меня не останавливали те развращенные им девочки, кончившие свои жизни полными наркоманками и предлагавшими себя любому в подворотне за одну затяжку. Подонок получил то, что заслужил.

Жившая своим выдуманным супружеством дона Магда была последней, которая обо всем узнала. Удивительно, что она вообще как-то об этом узнала. Наверное ее осведомили какие-нибудь подружки-ревнивицы, давным-давно спавшие с ее мужем и называющие ее за глаза "скелетом". Дона Магда напоминала непрожаренную лепешку - под бледной корочкой пряталась непонятная, клейкая масса. Никто не мог быть точно уверен, что у нее на уме. Даже, наверное, она сама. Она жила вбитыми в нее отцом, образованием, книгами правилами и считала это реальной жизнью. Возможно, она была счастлива, пока ее мирок не разметала страсть. Строго говоря, муж не интересовал дону Магду, он был лишь книгой рецептов, без которой затруднительно сварить блюдо под названием семья. У них были дети, у них был дом, у них были разные комнаты, так как дона Магда считала малоприличным спать с мужем в одной постели, да еще раздетой. Наверное, она и отца своего считала извращенцем, ведь он мог в ее младенчестве видеть все, чем награждает Бог женщину.

Дон Хуан пару раз позвонил с Тринидада, где тростниковые плантации требовали его неотступного присутствия, при этом Хуанита так громко стонала, что ему пришлось описать доне Магде какой ураган буйствует на острове. После каждого звонка дона Магда подолгу сидела рядом с телефоном и смотрела на висящие на стене картины, одна из которых изображала подводный мир и где в растворенных лучах солнца плавали яркие рыбы. Потом она шла по своим делам и молчала. Она вообще мало говорила. Служанки, бывшие в курсе всех событий, перешептывались и хихикали. На всей Кубе у доны Магда не было союзников, кроме ее детей. Но те были слишком малы и только пачкали штанишки.

Что ей могло грозить? Разве женщине неизвестно, что мужчина еще тот кобель и никогда не удовлетворится обладанием одной сучкой? Страсть к размножению у них в крови и если бы мать наша, Святая Католическая церковь, своим строгим оком не следила за святостью брака, то сколько бы разбитых сердец лежало на дороге! Освященные узы дона Хуана и доны Магды были нерушимы. А ведь есть еще такие понятия как приличие, как круг, как свет. Человек рождается в грехе и живет в грехе, поэтому на такие интрижки обычно смотрят сквозь пальцы, ибо они не наносят вреда устоям церкви и общества. Хуаните - Хуанитово, а дону Хуану - дона Хуанов. Хуаните - Пеле, а дону Хуану - дона Магда. А уж к кому он там будет бегать, пока от его банана не останется одна кожурка, так это не важно. Правильно говорят, что сучка не даст - кобель не вскочит. Вы можете себе представить Хуаниту - этот нежный цветок, из которого страсть сочиться как мед, в окружении так называемого высшего света - всех этих копченых старух, холодных стерв и развратных хлыщей? Более печального зрелища и представить нельзя.