Андрей Егоров - Кластер Страница 3

Я помочился, пересиливая резь в паху. Подошел к раковине, прополоскал рот и произвел ревизию зубной полости. Зубов у меня оказалось немного, по большей части гнилушки. Но радоваться было особенно нечему, так что моя нефотогеничная улыбка никого не напугает.

Когда я появился из ванной, «моя жена» даже головы не повернула, она с интересом смотрела какое-то жестокое шоу – под рев толпы гладиаторы молотили друг дружку. Я тенью прошел на кухню, залез в буфет и достал нож – большой и острый стилет. С таким можно охотиться на крупного зверя. Покопался еще в кухонной утвари. Нашел раскладную вилку и сунул в карман. Пригодится. Затем, пряча нож, вернулся в комнату и присел на край кровати. На экране одного из гладиаторов повалили и стали бить битами. Девушка восторженно зааплодировала.

Тут я сгреб гадину за волосы, прижал к горлу острое лезвие.

− Ты ведь не Лина? – прошипел я.

− Убери нож, – проговорила незнакомка придушенно. От страха она стала сильно потеть и дышать чаще, чем обычно.

− Где моя жена? Что ты с ней сделала?

− Я ничего…

Я слегка вдавил лезвие в беззащитную шею.

− Она сама отдала нам тело. Если мы организуем твой побег.

Я задохнулся от душевной боли. Боже мой! Выходит, Лина пожертвовала собой, чтобы я жил. А я… мне даже нечем отплатить ей за эту жертву.

− И вы согласились?!

Девица молчала, испуганно косилась на сухую стариковскую руку, способную одним движением лишить ее жизни.

Что же мне делать? Я замер, не зная, что предпринять. Причинить зло этой гадине я не мог – она была в теле Лины, она пахла, как Лина, двигалась, как Лина, и даже переняла некоторые ее жесты, мимику. Пожелай я перерезать ей горло, я бы не смог. Но кое-чем я, все же, мог ей досадить. Продолжая сжимать острый нож возле яремной вены, морщинистой ладонью я коснулся ее бедра, с усилием разжал плотно сведенные колени и заскользил вверх, ощущая, как вся она напряглась. Между бедер у нее было горячо и влажно. Мне быстро надоело ласкать ее одной рукой, и я навалился на нее сверху, услышал приглушенное: «Не надо!», но, черт побери, я бы непременно сделал это, если бы не проклятая стариковская немощь.

Она сразу поняла, что у меня ничего не выйдет, криво улыбнулась, как шлюха. Осторожно, поскольку лезвие все еще маячило возле ее шеи.

− Где другие? – спросил я глухо.

− Ждут звонка.

− Познакомишь меня с ними, – я, наконец, убрал нож, и она вздохнула облегченно.

Я поднялся, застегивая штаны.

− Сколько вас?

− Четверо, вместе со мной.

− Мне понадобятся все, чтобы вывезти золото.

Она засмеялась.

− Я сказал что-то смешное?

− Горлуф, мой любовник, настоящий гений, – сказала та, что украла тело Лины. – Он сразу решил, что на этом деле можно нагреть руки. И подослал меня к тебе. Чтобы я изображала твою жену. И ты бы показал мне, где спрятал деньги. И золото. Но ты каким-то образом понял, что я не твоя жена.

− Моя жена была святым человеком, – сказал я.

− Точно, блаженная идиотка.

− Заткнись! – Прорычал я. – Не тебе говорить о ней. Так кто вы такие? Вы торгуете телами?

− Точно. Ими мы и торгуем. Но против дельца, когда подвернется, не возражаем.

− А этот с фиолетовыми волосами – тоже ваш?

− Он техник операционной. Делает для нас всю грязную работу. Но мы его любим. Настоящий псих. Когда ему понадобилось, переселился в собственного сына.

− А куда дел его сознание?

− Просто стер…

Я ощутил содрогание. Одно дело причинить вред телу, и совсем другое – уничтожить матрицу сознания, по сути – душу. На такое способен только последний мерзавец. А стереть матрицу собственного ребенка может лишь маньяк. Только сейчас я осознал, в какой компании оказался из-за Лины. Она всегда была слишком доверчива к людям. В наше время никому нельзя верить.

− Вы и мою жену… – я долго не мог произнести это слово, – стерли?

− Дождись Горлуфа, он все расскажет.

Я показал ей нож.

− Так вы стерли ее матрицу или нет?

Самоуверенное выражение вмиг слетело с милого личика.

− Да успокойся ты, она жива.

Я почувствовал, что сердце снова может биться.

− Звони им, – приказал я, – введи кратко в курс дела. Скажи, что я не купился. Пусть приедут, как можно скорее… И мы обсудим условия. – У меня уже созрел план действий. – Как, ты сказала, зовут твоего приятеля?

− Горлуф. Это английское имя. Он считает себя англичанином. – Она противно захихикала. – А сам родился где-то в трущобах Северного Бутово. Среди крыс, стариков и плохой пищи…

Странная троица заявилась вскоре после звонка «Лины». Слегка отодвинув занавеску, я смотрел, как они выбираются из катера. Один высокий и тощий, в черном кожаном плаще, судя по манерам – главный. Другой плавный в движениях, длинноволосый, в цветастой одежде, походка женственная, как у манекенщицы. И молодая девушка, почти девчонка, с косичками и леденцом во рту.

В дверь они не стучали, главарь банды скупщиков тел распахнул ее ударом ноги.

Я расположился в кресле в углу комнаты, так мне удобно было наблюдать за всеми сразу.

Лина поднялась с кровати, как только они вошли, прильнула к типу в плаще и, положив руку ему на затылок, долгим поцелуем впилась в губы.

− Называй меня Горлуф, – представился молодчик, тело моей жены он держал за талию. За что я готов был убить его. Если бы только я был убийцей. Но я был всего лишь охранником в банке, которого подставили. В теле больного старика, пусть и бывшего бойца.

Я молчал.

− Это Кики, – представил длинноволосого Горлуф, – он девчонка по рождению, но предпочитает мужское тело. Говорит, так больше возможностей для развлечений. Любит развлечься.

− Но не с таким, как ты, – уточнил высоким голосом Кики, разглядывая меня со злым презрением.

− Жанна, – Горлуф обернулся к девчонке с косичками, – с нашей Жанной шутки плохи. У нее детская травма, и теперь всех грязных стариков она очень хочет прирезать. Так, Жанночка?

− Угу, – кивнула та и с громким чмоком выдернула изо рта леденец, – пососать не хочешь?

− Спасибо, – сказал я скрипучим голосом, – может, потом…

− А ты забавный, – голова с косичками склонилась к плечу, в глазах плясали веселые чертики. – Смерти боишься?

− Это компания у вас забавная, – ответил я. – А я самый обычный.

− Не скажи, – Горлуф разглядывал меня задумчиво. – Если ты самый обычный, то жить тебе осталось недолго. И умрешь ты нехорошо, больно будет. Если же не самый, то я дам тебе спокойно дожить в этом теле, сколько бы тебе там не осталось. Скажи-ка мне, чем ты можешь нас порадовать?

− Тебя интересует золото и бабки? – догадался я. – Золото есть. В тайнике.

− Вот как? А я слышал, твои подельники тебя кинули. Забрали все до копейки…