Роберт Силверберг - Тень крыльев Страница 3

— Все в порядке? — прозвучал голос Колдуэлла в наушниках.

— Пока да. Только не вижу пришельца. И темнота, будь она неладна.

— Гляньте вверх, — посоветовал Колдуэлл, — Вчера наш человек тоже долго не мог найти.

Озадаченный Дональдсен посмотрел в темноту над головой. И что ему полагается там увидеть?

— Где ты? — громко спросил он по-кетлански. — Я тебя не вижу.

— Здесь, — раздался сверху хриплый голос.

Дональдсен моргнул, отступил, глянул еще раз.

Мохнатая тварь свисала с потолка вниз головой. Приглядевшись, Дональдсен различил свиное рыльце и огромные стоячие уши. В ярко-желтых крошечных глазах, несомненно, блестел свет разума. Тело размером с человеческое, одетое в густой темный мех, цеплялось крепкими короткими ногами за перекладину где-то наверху. Выждав пару секунд, кетланин встряхнулся и распахнул кожистые крылья. За передней кромкой крыла сильные руки с рельефной мускулатурой оканчивались вполне человеческими пальцами.

Со дна души поднялись детские истории о вампирах, и Дональдсена едва не вырвало. К тому же он не любил животных. Пришлось напомнить себе, что перед ним официальный посланник другой цивилизации и слабость может иметь катастрофические последствия не только для самого Дональдсена, но и для всей Земли. Кетланин не должен ничего заметить.

Господи, подумал Дональдсен. Разумная летучая мышь.

Непослушными губами он произнес слова приветствия и услышал ответ. Отведя глаза, увидел необъятную тень крыльев от слабого источника света в стороне. Ноги Дональдсена подгибались, нестерпимо захотелось убежать, выломать закрытую дверь шлюзовой камеры. Душевное равновесие удалось восстановить с большим трудом, но работа есть работа. Отказаться от нее нельзя.

— Я не ожидал, что ты знаешь кетлани, — сказал пришелец. — Теперь мне гораздо проще выполнить свою задачу.

— Что есть твоя задача?

— Принести дружбу моего народа твоему народу. Объединить наши миры узами братства.

Понимание последней концепции далось нелегко: буквально землянам предложили стать «детьми одной пещеры». Дональд-сену пришлось задать несколько вопросов, прежде чем ему стал ясен смысл сказанного.

Тем временем глаза привыкли к темноте, и Дональдсен смог разглядеть кетланина как следует. Красивее пришелец от этого не сделался. Впрочем, сам Дональдсен в глазах чужака выглядел, наверное, не лучше. А размах крыльев мощный — семь, даже восемь футов… Дональдсену представился час пик в чужом небе, когда крылатые аборигены спешат на работу.

Видно было, что эволюция поработала над летучей мышью очень основательно. Кроме мозга развились дополнительные пальцы помимо тех, что определяли форму кожистого крыла. Маленькие глаза, типичные для летучей мыши, не предполагали острого зрения, но острый слух наверняка компенсировал подслеповатость.

— Где находится твой мир? — спросил Дональдсен.

— Далеко отсюда. Я…

Дальнейших разъяснений Дональдсен не понял. Он горько пожалел, что не работал усерднее с кетланскими документами, найденными на Большом Сырте, чтобы накопить хороший словарь.

— Ну, как вы там? — раздался в наушниках голос Колдуэлла. — Мы тут слушаем, слушаем. Хотелось бы знать, о чем разговор.

— Не можете подождать, пока я закончу? — огрызнулся Дональдсен. Тут же пожалел о вспышке гнева и извинился: — Мне очень жаль, я не хотел грубить… Нервничаю. Кетланин, как посланец своего народа, хочет установить с нами дружественные отношения. Мне так показалось, во всяком случае. Когда узнаю больше, скажу увереннее.

С многочисленными остановками, то и дело возвращаясь назад, наконец сложилась целостная картина. Прерывая и переспрашивая кетланина, Дональдсен старался запомнить каждое новое слово, так как записывать было негде. Впрочем, на память он никогда не жаловался.

Кетлане проникли в Солнечную систему очень давно. Дональдсену не удалось сопоставить даты, но с тех пор явно прошли тысячелетия, В то время марсианская цивилизация достигла расцвета, а Землю населяли приматы, понятия не имевшие об одежде. Кетланин не стал скрывать, что Землю тогда не относили к числу планет, где может зародиться цивилизация, поскольку местные летучие мыши не внушали никаких надежд. От приматов же никто ничего не ждал.

Но к сегодняшнему дню ситуация изменилась: Марс в упадке, зато цивилизация третьей планеты совершенно неожиданно достигла весьма высокого уровня. Миры Кетлана готовы принять землян с распростертыми объятиями.

— Сколько планет вы населяете?

— Пятнадцать. — Кетланин для верности пересчитал их по одному. — Еще больше миров, с которыми мы поддерживаем дружественные отношения, но не живем в них. Надеемся на такие же отношения с вашей планетой.

Разговор исчерпал себя. У Дональдсена кончились вопросы, к тому же он смертельно устал. Ничего удивительного: чужой язык, теснота, темнота и собеседник, чей вид никак не вдохновляет.

В голове пульсировала тупая боль, крутило живот, мокрая одежда прилипла к телу. Что бы сказать на прощание? Просто так, неожиданно для самого себя, Дональдсен прочитал по памяти отрывок документа, написанного на кетлани-Б.

Повисла неловкая тишина.

— Откуда ты знаешь этот язык? — спросил кетланин с явным подозрением.

— Вообще-то я его не знаю. Несколько слов, и только.

Дональдсен рассказал про найденные тексты, кетлани-А, кетлани-Б и марсианские переводы; объяснил, что всерьез изучен только кетлани-А.

— Второй язык это не кетлани, — сказал посланник.

— Тогда что это… — пробормотал Дональдсен по-английски.

— Язык наших злейших врагов, наших соперников. Тигнорский язык.

— Но почему? Как вышло, что мы нашли те и другие документы рядом?

— Когда-то Тигнор и Кетлан были союзниками, — ответил кетланин, выдержав паузу, — В свое время мы отправили совместную экспедицию в ваш сектор вселенной. Очень давно, до того, как возникло соперничество. Но сегодня — сегодня мы враги.

Последние слова кетланин произнес, употребляя скорбное наклонение.

Действительно, так многое становится понятным. Для одной и той же расы разница между кетлани-А и кетлани-Б слишком велика. Но совместная экспедиция естественным образом все объясняет.

— Возможно, когда-нибудь тигнорцы нанесут вам визит. Но уже не застанут вас врасплох.

— А как они выглядят, эти тигнорцы?

Кетланин старательно описал своих врагов. Выходило, что тигнорцы это гигантские разумные жабы. Прямоходящие теплокровные амфибии, омерзительные и вонючие.

Жабы, летучие мыши, марсианские ящерицы — по всей видимости, монополия приматов на разум ограничивается пределами Земли. Поводов для гордости негусто. Дональдсен скривился, припомнив лягушку, пойманную Полом у озера.