Роберт Хайнлайн - Аквариум с золотыми рыбками Страница 3

— Вы разве не ихтиолог?

— Черт возьми, конечно, нет! Я океанограф. Занимаюсь экологией.

— Он уходит от ответа, — заметил Грейвз. — Расскажите капитану Блейку про Клео и Пата.

Айзенберг покраснел.

— Они ужасно милые создания, — сказал он смущенно.

У Блейка был озадаченный вид. Грейвз объяснил:

— Он смеется надо мной, но его тайной страстью являются две золотые рыбки. Золотые рыбки! Они сейчас плавают в раковине у него в каюте.

— Научный интерес? — невозмутимо спросил Блейк.

— О, нет. Просто он считает, что они ему преданы.

— Они очень милые, — настаивал Айзенберг. — Не лают, не кусаются, не царапаются, не переворачивают все вверх дном. А Клео вообще ведет себя как разумное существо.

Несмотря на первоначальное сопротивление, Блейк принял живейшее участие в поиске возможностей проведения предложенного эксперимента так, чтобы не подвергать риску команду или корабль. Он любил этот корабль, любил своих людей. Блейк хорошо понимал присущую им безоглядную смелость, которую они удивительным образом сочетали с крайней осторожностью, как и он сам. Они были профессионалами в высоком смысле этого слова. Материальные стимулы не имели для них первостепенного значения.

Для проверки снаряжения Блейк предложил ученым помощь опытного мичмана-водолаза и его команды.

— А знаете, — сказал он, — я склоняюсь к мысли, что ваша батисфера способна совершить круговое путешествие — если, конечно, исходить из предположения, что то, что поднимается по одному столбу, опускается по другому. Вы знаете историю «Ви-Джей-14»?

— Это гидросамолет, который исчез в самом начале исследований?

— Да, — Блейк поманил юнгу. — Пусть мой секретарь принесет папку с материалами о «Ви-Джей-14», — приказал он.

Первые попытки провести воздушную разведку странного неподвижного облака и колоссальных водяных столбов были предприняты вскоре после их появления. Однако узнать удалось очень мало. Самолет проникал в облако, и у него тут же отказывали двигатели. Как только он вылетал наружу, целый и невредимый, двигатели начинали работать. Снова в облако — двигатели глохли. Верхняя граница облака находилась на высоте, превышающей возможности любого из самолетов.

— «Ви-Джей-14», — рассказывал Блейк, время от времени заглядывая в принесенную ему папку, — проводил воздушную разведку Столбов 12 мая в сопровождении корабля «Пеликан» военно-морских сил США. Кроме пилота и радиста, на борту находились кинооператор и специалист по атмосферным явлениям. М-м-м… К делу относятся только две последних записи. «Меняем курс. Летим между Столбами. 14» и «9.13. Самолет теряет управление. 14». Наблюдение с «Пеликана» показало, что самолет сделал полтора восходящих витка по спирали вокруг Столба Канака, потом его затянуло внутрь колонны. Падения самолета зафиксировано не было. Пилот, лейтенант… м-м-м… да, лейтенант Маттсом, был посмертно признан невиновным следственной комиссией. Да, вот еще одна запись, которая может вас заинтересовать. Выдержка из судового журнала «Пеликана»: «17.09. Подобрали обломки крушения, которые были опознаны как части «Ви-Джей-14». Детальное описание смотри в приложении». Приложение мы смотреть не будем. Скажу только, что обломки были обнаружены в четырех милях от основания Уахини со стороны, противоположной Столбу Канака. Вывод очевиден: ваша схема может сработать. Но это не значит, что вам удастся уцелеть.

— Я попытаюсь, — заявил Айзенберг.

— М-м-м, да, конечно. Но я хотел бы предложить вам отправить сначала «мертвый груз», скажем, ящик яиц, упакованный в бочку.

Раздался звонок с мостика.

— Да? — сказал капитан Блейк, в переговорную трубу, расположенную у него над головой.

— Восемь часов, капитан. Габаритные огни включены, огонь на камбузе погашен, все по местам.

— Спасибо, сэр, — Блейк поднялся. — Мы обсудим детали утром.

Пятидесятифутовый катер монотонно покачивался за кормой «Махана», соединенный с корпусом корабля девятидюймовым канатом из кокосового волокна. По канату была проложена телефонная линия, закрепленная на нем через промежутки длиной в морскую сажень. На кормовом настиле катера сидел сигнальщик в наушниках, подключенных к линии связи. На банке рядом с ним лежали пара сигнальных флажков и подзорная труба. Рабочая блуза сигнальщика задралась вверх, из-под нее виднелась кричащая обложка приключенческого журнала «Динамик Тейлз», тайком пронесенного им на катер, чтобы не скучать.

На борту уже находились рулевой, моторист и командир катера, а также Грейвз с Айзенбергом. В передней части катера располагались бочонок с водой, две канистры с бензином емкостью по пятьдесят галлонов и большая бочка. В бочке был не только аккуратно упакованный ящик с яйцами, но еще и дымовые шашки, которые должны были сработать через восемь, девять и десять часов. Взрыватели управлялись по радио с корабля; электрическая цепь устройства замыкалась под действием обычной морской воды. Торпедист, руководивший подготовкой, надеялся, что хоть один из сигналов будет замечен, и тогда они смогут установить местонахождение бочки, а это, в свою очередь, поможет оснастить батисферу более надежным средством обнаружения.

Командир катера сообщил на мостик о готовности. Из мегафона послышалась команда: «Трави понемногу!» Катер медленно двинулся в направлении Столба Канака, находящегося в трех милях от корабля.

Столб, до которого оставалась целая миля, мрачной громадой вставал перед ними. Казалось, его вершина, уходящая в облако, висит прямо у них над головами, грозя рухнуть в любой момент. Колонна в пятьсот футов толщиной поблескивала темным пурпуром, больше похожая на сооружение из полированной стали, чем на массу воды.

— Попытайтесь еще раз завести двигатель, рулевой.

— Есть, сэр!

Двигатель кашлянул, прибавил обороты, моторист осторожно выжал педаль сцепления, и катер рванулся вперед, натянув буксирный канат.

— Ослабьте натяжение, сэр.

— Выключить двигатель, — командир катера повернулся к пассажирам. — Что случилось, мистер Айзенберг? Боитесь?

— Да нет же, черт возьми. Морская болезнь. Ненавижу эти маленькие лодки.

— Плохо дело. Вряд ли нам удастся раздобыть рассол там, куда мы направляемся.

— Спасибо. Рассол мне все равно не помогает. Не беспокойтесь, я потерплю.

Офицер пожал плечами, отвернулся и скользнул взглядом по колонне, уходящей в небо на головокружительную высоту. Он присвистнул, как делал каждый раз, глядя на Гавайские Столбы. Айзенбергу, измученному приступами тошноты, этот свист уже начал казаться вполне достаточной причиной для убийства.