Герберт Уэллс - Пираты морских глубин Страница 3

Стараясь вновь найти равновесие, он заметил, что приливом их снова отнесло к тинистым обломкам скал, всего в каких-нибудь четырех шагах от них. Большая глыба ритмично выглядывала из-под прибывавшей воды и снова исчезала. В одно мгновение м-р Физон выхватил у ванна весло и, опершись на него, одним взмахом выпрыгнул из лодки. Он почувствовал, как разъезжались на скользком камне его ноги, но с отчаянным напряжением он прыгнул на следующую глыбу, споткнулся, упал на колени, вновь поднялся…

— Держись! — закричал кто-то, а затем на него навалилось большое коричневое тело. Это работник столкнул м-ра Физон плашмя в стоячую лужу, и, падая, он услышал чьи-то булькающие, заглушенные крики. Сначала он думал, что они исходили от Хилля, но затем удивился, почему голос Хилля прозвучал так резко. Кто-то перескочил через него, шумящая волна окатила его и пробежала дальше. Промокший, он снова поднялся и, не глядя в сторону моря, помчался к берегу; перед ним, по разбросанным низким обломкам скал, бежали работник и лодочник, один впереди другого, шагов на двенадцать.

Наконец, он рискнул оглянуться через плечо и увидел, что его никто уже не преследует. Тогда он совсем повернулся к морю. Когда головоногие поднялись со дна, он был ошеломлен и слишком лихорадочно действовал, чтобы успеть хорошенько запомнить их. Теперь ему чудилось, будто он вырвался из какого-то кошмарного сна.

Вот оно небо, безоблачное, сверкающее от заходящего солнца.

Вот освещенное его спокойным светом море воздушная, молочная пена прилива и длинные низкие ряды скал, в десяти шагах от берега, вздымаясь и опускаясь, плыла пустая лодка. Все напряжение иступленной борьбы, эти чудовищные твари и ужасный конец Хилля — все это бесследно исчезло, как будто никогда и не было.

Сердце м-ра Физона сильно колотилось, дыхание спиралось. Чего-то он не находил!

Несколько секунд он никак не мог сообразить, что бы это могло быть. Солнце, небо, море, скалы… что бы это было? И, наконец, он вспомнил о другой лодке. Она исчезла. Неужели она только ему померещилась? — спрашивал он себя. Он обернулся и увидел матроса и работника, стоявших под высокими, светло-красными утесами. Может быть, не поздно еще попытаться спасти Хилля. Но тут внезапно силы покинули его; он слаб, он был беспомощен и разбит… Повернувшись к берегу, спотыкаясь и шлепая по воде, он двинулся к своим товарищам.

И еще раз он взглянул назад. Там плыли теперь уже две лодки, одна далеко в море, жалко опрокинутая килем вверх.

Таково было появление Naploteuthis`а у берега Девоншира, самый значительный выход этих тварей на добычу. Рассказ м-ра Физона, совпадавший со всевозможными несчастиями на купаньях, в лодках, с исчезновением в тот год рыбы на побережье Корнуэла ясно показывает, что именно эта стая глубоководных хищников медленно опустошала всю береговую линию во время прилива и отлива. Насколько мне известно, их нашествие в эти места было объяснено их голодом, но я лично склоняюсь к другой теории, предложенной Ганслеем. Он держится того мнения, что какой-нибудь затонувший корабль случайно попал в целое гнездо этих существ, которые, ознакомившись со вкусом человеческого мяса, покинули свои обычные места и отправились за ним в дальнейшие поиски. Вероятно, они сперва подстерегали суда и, следуя за ними, добрались до нашего берега. Я не буду приводить здесь убедительных и ясных доводов Ганслея, в пользу его предположения.

Повидимому, жадность чудовищ была удовлетворена, и в тот день они не проявили больше своего присутствия в Сидмаусе. Целую ночь все побережье сторожили четыре спасательных лодки с вооруженной гарпунами и баграми командой, когда наступил вечер, к ним присоединилось и несколько частных организаций. М-р Физон не принял участия ни в одной из этих поездок.

В ночную пору в одной из лодок послышались взволнованные возгласы. Она находилась мили за две от Сидмауса и был виден только ее странно раскачивавшийся в разные стороны фонарь. Ближайшие к ней лодки сейчас де поспешили на этот тревожный сигнал. Четверо отчаянных любителей приключений, моряк, священник и двое школьников, действительно видели плывущих под их лодкой чудовищ. Как большинство глубоководных организмов, они излучали фосфорический свет и, находясь саженей на пять под водой, точно в полусне плыли, с подобранными щупальцами, к юго-востоку, медленно вращаясь или перекатываясь вокруг себя. Одна за другой прибывали туда лодки, люди, жестикулируя, сообщали друг другу свои отрывочные наблюдения. Наконец, собрался маленький флот из восьми или девяти лодок и среди ночной тишины поднялся шум и гам точно на ярмарке. Правда, только немногие предложили пуститься в погоню: никто из присутствующих не обладал ни знанием ни оружием для этой неизвестной и опасной охоты. А потому все немного еще пошумели и с облегчением повернули обратно к берегу.

Но вот еще что является, может быть, самым интересным в этом удивительном хищническом набеге. О дальнейшем следовании чудовищ мы ровно ничего не знаем, хотя вся южная сторона побережья была предупреждена и ожидала их. Третьего июня у Сарка был выброшен на берег кашалот, а через семнадцать дней к побережью Калэ вынесло живого Naploteuthis`а. Многие были свидетелями, как судорожно шевелились его щупальцы. Однако, он явно доживал свои последние минуты. Гражданин, по имени Пушэ, взял ружье и застрелил его.

Так в последний раз показался живой Naploteuthis; больше их никто не видал на французском берегу. Но 15 июня вблизи Торквея приливом прибило вполне сохранившийся труп, а несколько дней спустя морской биологической станцией, находящейся за Плимутом, был выловлен сетями разложившийся экземпляр, с глубокой ножевой раной в боку. В последних числах июня художник Эгберт, купавшийся вблизи Нейлина, неожиданно взметнул руками, вскрикнул и пошел ко дну. Его товарищ не рискнул броситься ему на помощь, а сейчас же поплыл к берегу. Таково последнее известие о странном нападении с морского дна. Однако, кто может теперь утвердительно сказать, что эти ужасные чудовища угомонились на самом деле. Можно только надеяться, что теперь они навсегда удалились в мрачные океанские глубины, которые столь странным и таинственным образом они временно покинули.

1896