Лорел Гамильтон - Обет колдуньи Страница 3

ГЛАВА 2

СВЯЗЫВАЮЩЕЕ ЗАКЛЯТИЕ

Келейос сразу же проснулась, глядя в темноту, хватая ртом воздух. Вопль замер на губах, когда она сообразила, где находится. - Уф, - прошептала она. - Сон, всего лишь сон. Но уже произнося эти слова, она знала, что все не так. Очень уж он был реален. Что-то еще поблизости было не так. Где-то рядом была магия, и не се. Человеческой магии не было в башенных комнатах. Она подумала: если не в комнате, то магия может быть лишь в одном только месте. Она прижала пальцы к груди и ощупала себя. Ощущался след волшебства - волшебства чужого. К фантазму было привязано, как хвост к змею, еще какое-то заклятие. Холодом по спине прошел страх. Келейос не знала, что такое заклятие бывает. Как защитить себя от того, чего не понимаешь? Она заставила себя дышать ровно, не обращая внимания на страх. "Я жива и в здравом уме. Я победила фантазм. Все хорошо", - шептала Келейос. На самом деле не все было хорошо, и она это знала. Заклятие никак себя не проявляло, но присутствовало, и Келейос не могла точно сказать, что это за заклятие. Она с трудом сглотнула и заставила себя не бояться. Страх не поможет. Значит, внутри нее спящей змеей свернулось заклятие, но она жива и здорова. Увидела свой сон, и этот сон в отличие от других не тускнел, и даже ужас оставался столь же сильным. Надо кому-то рассказать. Необходимость поделиться своим пророчеством уже возникла и будет только расти. Она села на узкой постели. Вспотевшего тела приятно коснулся ночной ветерок из открытого окна. Простыни намокли, будто у нее был приступ лихорадки. Келейос свесила ноги с кровати. Они беспомощно зависли над полом. Эльфийская кровь имела свои преимущества и недостатки. Чаще всего это не мешало, но астрантийцы были высоким народом. Одежда за время сна измялась. Большинство сновидцев надевали халаты или ночные рубашки, но Келейос в них чувствовала себя неуютно. Обычно пророки-сновидцы шагали по коридорам, выкрикивая пророчества всем, кто попадался под руку. Келейос же, пробираясь между ними в своей измятой мужской одежде, обычно молчала, собираясь рассказать лишь избранным. Истерические вопли сновидцев не производили на нее впечатления. Можно было как-то извинить пророков - внезапность видения могла потрясти даже опытного провидца. Видения не оставались с пророком, подобно снам, а таяли, как клубы тумана под солнцем. Но отсутствие контроля над снами непростительно. Келейос села, чтобы натянуть сапоги. Где-то в другой комнате смотрела сны пятилетняя девочка. В таком возрасте и при таком таланте какие-то извинения были. Келейос нахмурилась: там что-то было не так. Ей следовало побеспокоиться об Алисе, но она не помнила, почему. Прошлепав по холодному полу к умывальнику, она сказала: - Благодарение Урлу, богу пророчеств, за то, что мне дано было снова проникнуть за завесу и увидеть, что должно быть, что было и что есть. Она ополоснула лицо и руки. Холодным блеском вода скатилась по груди. Келейос помешкала и нехотя завершила ритуал: - Благодарение Госпоже Теней, богине злых снов, за то, что мне дано было снова проникнуть за завесу и увидеть, что должно быть, что было и что есть. Плеснув на себя еще воды и отвернувшись, она добавила: - Даже теням следует воздавать должное. Эта древняя фраза в обычном мире была лишена колдовской силы. Но в башне была другая магия. В ней что-то поднялось, будто вздохнули камни. Вдруг похолодел воздух. Кожи коснулась приятная влажность, как от незримого тумана. Пульс вдруг застучал у горла, и на вдохе перехватило дыхание. Здесь что-то было. Что-то помимо жалящей тени пророчества и давно наложенного заклятия. Что-то очень сильное. Молчание нарушил женский голос, глубокое богатое контральто, отнюдь не неприятное: - Благодарение пророчице, все еще почитающей тени. Келейос хотела сказать: "Я этого не делаю", - но не могла говорить. В комнате стало теплеть, и неестественная влажность исчезла. Заклятия башни вернулись молниеносным приливом, и она уловила его внутренним слухом волшебницы. Келейос прислонилась к столу во внезапном изнеможении. Нелегко вынести прикосновение посланца бога. И даже свергнутый бог обладает силой. Келейос осторожно втянула в себя сухой, теплый воздух. Через окно все еще доносился сильный аромат жасмина. Она в испуге оттолкнулась от стола. Ее трясло, как в лихорадке, дыхание стало судорожным. Посланец Госпожи не давал ей подумать, и это не было даже заклятие - только воля и власть. В незащищенных башнях посланцы тени попадались нередко. Пока на башню не был наложен символ закона, многие могли прийти и уйти. Надо поднять тревогу, пока не появились еще чудовища. Алиса была в башне, когда фантазм гулял на свободе. Много ли шансов уцелеть было у пятилетней девочки? И многие ли еще были в башне, когда он появился? Сон боролся с ее страхом. Он желал подчинить се себе. Ей требовалось время, чтобы успокоиться, взять в свои руки контроль над сном. Если начать пророчество сейчас, от нее какое-то время толку не будет. Нет, не время для слабости. Келейос прислушалась к своему дыханию, сосредоточившись на простом существовании собственного тела. Когда она открыла глаза, дрожь уже прекратилась. Сон был покорен - пока что. Она открыла внешнюю дверь, но под ее наружным спокойствием бился сон. Это было спокойствие не стоячей воды, а литой стали. В холле было темно, в очаге мерцали, вспыхивали и гасли угли умирающего огня. Вспышки света озаряли цвета воронова крыла волосы Селены и поднятое лицо Меландры. Селена была подмастерьем ведуньитравницы и карточной пророчицей. При входе Келейос ни одна из них не шевельнулась. Хранители пророков сменились, может быть, уже не первый раз за этот вечер. Келейос остановилась перед набрызганным защитным полукругом перед дверью - тот бы ее не пропустил. Так защищалась стража от неожиданностей из комнат сновидений. Это им позволяло перехватить часок-другой сна во время дежурства. Бывало, что пророк и без всякого фантазма выходил из комнаты в состоянии временного помешательства. Когда-то охрана была только из людей, но после того, как подмастерьесновидец убил стража, поставили еще и дополнительную ограду. Пророчество взывало к ее чародейству, волшебству и шептало: "Перейди барьер. Мы сильны, ничто нам не повредит". Келейос знала, что чувство непобедимости обманчиво, но предложение силы - реально. Чуя силу сна, зудела и горела ладонь ее руки, надежно укрытая кожаной перчаткой, примотанной к руке и зашнурованной на запястье. Для некоторых это был знак силы, для других - порчи, для самой Келейос - несчастный случай. Почти всегда она могла не обращать на него внимания, но после сновидения усиливается любая сила. Хотя она и имела когда-то ранг мастера сновидений, ей с трудом удавалось удержать ее. По комнате порхали искорки магии. Она воззвала к ним, пытаясь поглотить прошлую силу дома. Чародейство всегда было наихудшим даром для сновидца, поскольку часто вело к несчастным случаям. Первой проснулась Меландра, перевернулась с боку на бок и заморгала. Стянув рукой вязаную шаль вокруг плеч, она поднялась на ноги, и каштаново-золотые волосы заколыхались в беспорядке вокруг ее лица. Ей было только тринадцать, и еще предстояло сбросить детскую пухлость фигуры. Но избитое и изломанное лицо принадлежало старухе. Она происходила из Калту, а там магия была вне закона. И потому ни один целитель не мог исправить то, что сделали с ней отец и мать. Они хотели выбить из нее магию зла. Но оно так или иначе проявится. Она была заклинателем и работала с мукой, сахаром и специями. Селена проснулась, недоуменно моргая, будто меньше всего ожидала оказаться там, где была. Для заирдианской дворянки она была довольно высока и изящна. Прямого покроя лиф платья был украшен кружевами, образующими белую пену вокруг шеи, оттененную черным бархатом. Не прикрыты были лишь лицо и руки. Меландра уже склонилась над защитным кругом, чуя нетерпение Келейос, но остановилась и поглядела на старшую: - Безопасный проход дает символ конца или бесконечности? - А ты можешь в такой тесноте изобразить символ бесконечности? Я бы не смогла. Меландра покачала головой и смущенно буркнула: - Нет, не могу. Символ окончания был прочерчен сквозь краснеющую полосу и нейтрализовал ее, пока его не сотрут. Келейос аккуратно, чтобы не задеть, переступила черту. По спине пробежала дрожь. - Все нормально? - спросила делена. - Нет. Сегодня в башне был фантазм. Девушки раскрыли рты. Меландра сказала: - Келейос, как это? - Нет времени. Кто-нибудь, кроме меня, в башне есть? Она молила всех богов, чтобы Алисы уже не было. - Этот ребенок, Алиса. Она еще там. - Селена побледнела. - Келейос, ты думаешь... - Меландра, найди целителя. Лучше из белых. Девочка кивнула и быстро побежала вниз по лестнице. У Келейос задергалось веко под правым глазом - признак напряжения. Сон требовал выхода наружу. Нет времени, кричала она ему, нет времени. По спине пробежал озноб, она закрыла лицо руками. "Я правлю своей силой, а не она мной". Почувствовав успокоение, она опустила руки. - Келейос, ты в эту ночь слишком наполнена сном. - Если она еще здесь, то время дорого. Открой мне защиту. Селена сделала, как ей велели, хотя могла бы и поспорить - она была таким же подмастерьем. Келейос шагнула к комнате ребенка и остановилась, взявшись за ручку двери. Еще раз собрала волю в кулак. Нельзя было знать, что за сила там затаилась. Еще свежо было посещение посланца Тени. Сегодня зло гуляло рядом, и если какие-то чары могли проникнуть в замок, могли и другие. Она толкнула дверь, преодолев желание сделать это волшебством. Она сама все время требовала от учеников чародеев не тратить волшебство на простые вещи вроде открывания дверей. Комната была темна, как та, где она побывала. Мебель была такой же. Почти теряясь на огромной для нее кровати, металась, вскрикивая, маленькая фигурка, подняв вверх ручки, как бы закрываясь от удара. Келейос рванулась к ней. Волнистой пеной облепили светло-каштановые волосы голову Алисы. Девочка бормотала слова во сне, слова, которые она не могла знать, - древние слова великой власти. Она сражалась магией, которой еще не владела, в битве, случившейся давным-давно. Фантазм ее не поймал. Алиса спряталась в одном из снов башни. Для этого нужен был великий талант. Но теперь она оказалась в ловушке. Важно было одно: давно ли она в таком состоянии? Давно ли она вырывается на свободу? Если слишком долго, то ей уже не помочь. Келейос села на кровать, схватила машущие ручонки, охватив своей рукой оба детских запястья. Сначала она говорила спокойно: - Алиса, Алиса, ты меня слышишь? Девочка захныкала и позвала: - Келейос, Келейос, помоги мне, спаси меня! - Проснись, Алиса, это сон. Проснись! Девочка боролась, страдание было на ее лице, тонкие ручки сжались в кулачки. Она пыталась освободиться, но что-то ее держало. Сразу было заметно действие заклинания на ребенка. Не оно держало ее во сне, но оно было. Откуда пришли эти заклятия, Верм их побери? Келейос обхватила девочку и прижала ее к груди. Слишком много силы сегодня ночью. Придется еще раз обратиться к магии, но заклинание пробуждения довольно просто. Она собралась, успокоилась и стала набирать силу. Не слишком много, а то весь замок перебудит. - Проснись, проснись! Алиса заворочалась, устраиваясь поудобнее, но не проснулась. - Лотова кровь, придется входить в ее сознание. Тельце стало извиваться в ее руках, будто пытаясь удрать, но сил в нем было немного. Девочка устала и проигрывает битву. Если она сдастся или умрет во сне, не в силах его прервать... - Селена! У вбежавшей девушки вопросы рвались с губ, но не было времени. - Сядь на кровать. Селена села, не отводя глаз от дрожащей фигурки. Келейос сунула Селене покорную девочку: - Крепче держи. Движения ребенка становились слабее у них на глазах. Девочка дрожала, ручки и ножки подергивались, кожа холодела. - Келейос, ты собираешься проникнуть в ее сознание? - спросила Селена. - Ты ведь не очень уверенно это делаешь... - Некогда звать других. Да направит мою силу Зардок, у нас нет времени. Келейос прижала пальцы к голове Алисы. К ней приходила магия, вызывая напряжение мышц шеи и спазм желудка. Она сосредоточилась. Легче, легче, иначе можно разрушить чужой разум. Она вошла в разум Алисы. Мысли ребенка метались в беспорядке, но были полны страха. Келейос спокойно позвала: - Алиса, ты меня слышишь? Издалека раздался тихий плач: - Келейос, помоги! - Покажи мне свой сон, Алиса. Легкое прикосновение силы, легче крыла бабочки, и она вошла внутрь. Мир стал хаосом битвы, звенело оружие, сверкала магия. Келейос знала этот сон. Битва при Охиэлле. Низкорослые беловолосые туземцы сражались в основном оружием, завоеватели-астрантцы использовали и то, и другое. Высоты озарил взрыв шаровой молнии, раздались вопли. Наступали сумерки, скоро выйдут старые боги. Алису нужно найти до того. Келейос застыла на месте, только взглядом искала ребенка. Она не привлекала внимания, и потому никто ее не видел. Алиса, очевидно, как-то вмешалась. Вдалеке в нагромождении тел мелькнула фигурка в белой ночной рубашке, бешено защищающаяся магической силой, которой она владела лишь во сне. Келейос медленно двинулась вперед. Она была призраком, сквозь который проходили вопящие фигуры, она была туманом до тех пор, пока не станет действовать. И потому она выжидала, пока подберется к Алисе поближе. Наступала тьма, и с ней явились боги туземцев. Они кинулись на поле битвы, визжа и выбрасывая магию навстречу магии захватчиков. К Алисе приближался рогатый дьявол семи футов роста, не меньше. От меча в его руке расходилось сияние магии. Келейос побежала вперед, но споткнулась о повисшее на сломанном копье тело. Она остановилась, не давая себе поддаться панике. Потом пошла, тщательно себя контролируя. Тварь приближалась к Алисе быстрее. Но Келейос была уже в нескольких футах. Вот-вот она прижмет к себе Алису, и они исчезнут из вида рожденных сном чудовищ. Но меч в руках дьявола был силен, и молнии, что метала в него Алиса, отскакивали прочь. Келейос оставалось только протянуть руку, когда меч пошел по дуге вниз, и времени не осталось. В ней ожило предчувствие заклятия. Оно говорило: на самом деле. Оно говорило: боль. Если она промедлит, Алиса умрет. Если она бросится вперед, они обе умрут - или нет. Келейос выбрала "или нет" и метнулась вперед, вдруг возникнув перед демоном. Удар его меча был тяжел и неотразим. Это был всего лишь сон, но Келейос вскрикнула, когда клинок сломал ей ключицу. Заклятие заставило ее выдержать боль. Она завопила и освободила в себе силу. Вылетевший огонь спалил нить, привязывавшую ее - и Алису - к этому сну. Лежа там, живая - что возможно было лишь во сне, - она увидела возносящиеся к небу серые нити. - У меня кровь не идет, - сказала она себе. - Это только сон. Пронзенное мечом сердце неистово качало кровь. Сзади раздавался тонкий отчаянный крик. Алиса, бедняжка. Келейос собирала мощь, всю, что была, и жгла нити направо и налево. Нити в небе скрутились. И сон был прерван. Перед Келейос была тьма, непроницаемая для ее ночного зрения. Мягкая, как бархат, и уютная. Она устала, выдохлась, но что-то ее не отпускало, тянуло. Сквозь разум сочилась магия - чья-то чужая магия. Она резко хлестнула по ней, и та вдруг исчезла. Были еще дела, кроме плавания в темноте. Нужно найти и спасти Алису. Да, спасти. "Спаси меня, Келейос". И еще был сон, ужасный и срочный сон, требовавший рассказа. Келейос открыла глаза и увидела Бертог, целительницу-подмастерье. В ее голубых глазах было напряжение, и Келейос поняла, откуда взялась чужая магия. Чтобы ее пробудить, целительница использовала глубокое проникновение, и Келейос ей навредила. Она попыталась заговорить, но лишь захрипела. Бертог сказала, стараясь подобрать обидные слова: - Не шевелись, подмастерье Келейос. Ты вне непосредственной опасности, и Селена пошла привести целителя-мастера. Келейос протестующе замычала. Девушка сидела очень прямо, с ног до головы астрантская дворянка, и желтый шелк ее платья почти сливался по цвету с волосами. - Я встретила Селену в холле и пришла посмотреть, чем я могу помочь. Келейос попыталась схватить целительницу за рукав, но руки отказывались служить. От левого плеча до середины спины пульсировала уходящая боль. Бертог продолжала, будто не хотела дать Келейос заговорить: - С Алисой все хорошо. Она глубоко спит - очень устала. Я занималась болезнями сновидения и знаю, что она будет спать много часов без снов кроме тех, которые обычно у детей бывают. - Верно, - обрела голос Келейос. Она прокашлялась, стараясь избавиться от хрипоты и пытаясь вспомнить, почему ей трудно говорить. Серебряный блеск падающего меча - да, у нее была рана шеи. Это часто затрудняет речь. Она вспомнила нити, привязывавшие их ко сну. Подойдя так близко к смерти, Келейос могла бы рассказать Бертог о заклятиях и фантазме, но передумала. Клятвы целителя не позволяли наносить кому-нибудь вред, но она могла что-то знать и хранить в секрете. Для белой целительницы она слишком много времени проводила с последователями Матери Яда. Тут толчком распахнулась дверь. В бесформенной белой хламиде целительницы-мастера вошла Джодда, и с ней пахнуло духом исцеления. По белому платью разметались пышные и длинные черные волосы. Сосредоточенные голубые глаза и профессионально безмятежное, но приветливое лицо. За ней шел Белор Снотворец. Его синие глаза были затянуты поволокой сна или магии. Он был приземист, широкоплеч и белокур. Лицо его было бы мягким и детским, если бы не решительный подбородок. Он был одет в мешковатые штаны, заправленные в высокие, выше колен, ботфорты. Распахнутая и неподпоясанная туника, не подходящая к штанам, открывала голую грудь. Иллюзии Белора были предметом всеобщей зависти. Даже главный мастериллюзионист всей школы находил в них для себя новое. О причине этого дара догадывались только Белор и Келейос: клеймо демона. Магия демонов, текущая в их жилах. Как и ее рука в кожаной тюрьме, так и его врожденная магия - запятнаны. Они встретились глазами, и с одного взгляда он понял - у нее все прошло. Его страх уменьшился. Последней вошла Меландра, низко опустив голову, так что волосы скрыли лицо. Она была по-девчоночьи влюблена в Белора, но считала себя уродливой и потому держалась неуклюже. Джодда проследила красную черту от левого плеча Келейос возле шеи, уходящую под ткань туники. - Это тебе досталось во сне? Келейос с трудом выдавила подтверждение. Лицо целительницы прояснилось, с него ушли все чувства. Джодда протянула руки ладонями вниз к началу и концу раны. От ее рук по телу Келейос разлилось тепло, а потом Джодда начала дергаться и трястись, не теряя контакта с телом пациента. Под потолком комнаты отдался задыхающийся вопль, и по белой хламиде стала расползаться багровая полоса. Пульсирующая боль оставила Келейос. Джодда откинулась назад, застыв в позе лотоса в глубокой медитации. Только лечение тяжелых ран вгоняло белых целителей в транс. Келейос подумала, было ли то серьезное внутреннее повреждение или скорее душевная рана. - Когда-нибудь и я так научусь, - спокойно сказала Бертог. Келейос посмотрела на девушку в модном шелковом платье. Клинья рукавов спускались почти до полу. Пояс был украшен драгоценностями. Светлые волосы закручены в узел и стянуты золотой нитью. Многие подмастерья-целительницы подражали мастерам и носили хламиды бледноголубого цвета. Когда они станут мастерами, голубое сменится белым. В мешковатом платье целительницы Бертог никогда не будет выглядеть так, как сейчас. Этой мысли Келейос не могла не улыбнуться. Белор опустился на колени возле Келейос. - Что там стряслось? Она тихо ответила ему на ухо: - Фантазм и связывающее заклятие. Он ошеломленно прошептал: Фантазм? Каким образом? А заклятие в башне - как могло быть? Она с усилием приподнялась на локтях, Белор хотел ей помочь. - Мне уже хорошо. Она увидела Алису, свернувшуюся калачиком у дальней стенки. - Кто-то открыл башню. Ее больше не защищает символ закона. Его нужно вернуть на место, пока не появились новые чудовища. Джодда прогнала Белора и начала уверенными руками профессионала исследовать пациентку. Келейос подозвала Меландру. - Можешь сделать мне одолжение? - Конечно. Она встала на колени, распустив густые волосы, как вуаль, отгораживающую ее от Белора. - Прекрати, будь добра, разговоры и дай мне тебя посмотреть, - сказала Джодда. - Джодда, надо закрыть башню от рыщущих в ночи. Следует проверить всех чародеев ниже подмастерьев. Позволь мне послать Меландру разбудить отца и мать общежития, пусть поднимут одного из мастеров-чародеев. Нужно закрыть башню. Тогда я буду вести себя тихо. - Я поняла, что башня была открыта, но при чем тут чародеи? - спросила Джодда. - Когда я освобождала Алису и была ранена, я потянулась наружу за силой. И боюсь, что воспользовалась мощью чародеев - или одного из них - без его ведома. - Это зло, - заметил Белор. - Это было не нарочно, я просто не справилась. - Очень хорошо, - сказала Джодда. - Бертог, пойди с ученицей, если там нужно будет лечить. - Нет, не надо, - вмешалась Келейос. - Я ее поранила нечаянно, когда она вошла в мое сознание для лечения. - Поди сюда, Бертог. Девушка неохотно ступила вперед. Джодда коснулась ее тела и закрыла глаза. - Да, ты ранена. Иди к себе и отдохни, исцели себя сама. Меландра, позови целителя Фельдспара. Ты его знаешь в лицо? Девушка кивнула. Хорошо. Иди. Девушка поклонилась мастеру Джодде и выбежала. Запыхавшись, вошла Селена. - Целительница, ты нужна внизу. - Что случилось? - Мастер Фиделис. Ее нашли без сознания. Что-то в середине ее заклинания пошло не так. Джодда встала: - Я с тобой еще не закончила, Келейос, так что отдохни. - Она повернулась к Белору. - Поручаю тебе проследить, чтобы она отдохнула и больше себе вреда сегодня не причинила. - Повинуюсь, - ответил он с полупоклоном. - Мне еще рано отдыхать, Джодда. Мое пророчество не может ждать до утра. Джодда глянула гневными, почти почерневшими глазами: - Зачем я тебя лечу? Ты все время делаешь себе плохо. Иди пророчествуй, но я не буду тебя лечить, когда ты упадешь без сознания. Полежишь деньдругой в постели - поумнеешь. Она повернулась, взметнув юбки, и взяла на руки Алису. - У девочки травма сознания, так что лечение потребует больше времени. Она, быть может, завтра проспит весь день. Келейос тихо сказала: - Мне пришлось войти в ее сознание, чтобы освободить из сна. Она сильно пострадала? Когда я рвалась на свободу, я призывала ее собственную магию. - Она ранена, Келейос, но это излечимо. Непоправимого вреда ты не нанесла, зато спасла ей жизнь. Если бы она умерла в этом сне, башня сожрала бы ее душу без всяких надежд на воскрешение. - Позови меня, когда она проснется. Джодда помедлила, затем кивнула: - Я тебя позову. Алиса захочет видеть тебя, живую и невредимую. Постарайся такой и остаться к ее пробуждению. - Изо всех сил постараюсь, - улыбнулась Келейос. Джодда вышла, шелестя юбками по каменному полу. Свет единственной лампы мигнул в поднявшемся ветре. Келейос тихо, так, что голос не отдавался под сводами, спросила: - Как ты здесь оказался? - Проснулся от беготни. Селена мне только сказала, что ты ранена и в башне. - И ты пришел меня спасать. - Встать с тобой спиной к спине. Ты бы сделала так же. - Верно. Она поднялась, чувствуя, как проходит окоченение. Тени сгустились. Пламя лампы колебалось в усиливающемся ветре. Белор беспокойно оглядел комнату: - Что это? - Ветер. В башне свои законы. Келейос подняла оставленную у стены сумку и сунула метательные кинжалы в ножны. На руки скользнули золотые браслеты, из них посверкивало заклятие силы. Ей становилось лучше. Кольцо-оберег действовало. Она прицепила сумку к поясу и направилась к двери, Белор шел следом. - Что это с лампой? - спросил он, и в тот же миг пламя исчезло, погружая комнату во тьму. Он стоял, чувствуя, как ветер шевелит волосы, пока Келейос не положила ему руку на плечо и не потянула наружу. Огонь в светильнике в зале уменьшился до тусклого голубого сияния. - Что это? - повторил он. Она пошла к лестнице. - Башня хочет, чтобы ее оставили в покое, Белор. Сделаем так, как ей надо. Он двинулся за ней, поминутно оглядываясь. Она стояла в нетерпении, глядя, как он пятится. Над его плечом мелькнула рукоять длинного меча: Белор привязал клинок к спине. - Белор, мы должны уйти. Он подошел к ней, и они вышли на узкую лестницу. Сегодня она казалась еще теснее, а ступени - еще круче. Стены просто давили, чего Келейос никогда раньше не чувствовала. - Ты бы мог сначала одеться, а потом нацепить меч, Белор. - Орионе еще повезло, что я успел натянуть штаны, рубашку и сапоги. Он продолжил, в совершенстве подражая смотрительнице корпуса, где жили девушки: - Ты смеешь бегать полуголый напоказ всему миру и на глазах у моих девочек! - Ты явно тренировался, - засмеялась Келейос. Эхо подхватило их смех, усилило, и казалось, что камни смеются с ними. Белор перестал улыбаться и пожал плечами: - Весть о твоем ранении означала, что одеваться времени нет, а меч нужен. - Он бы мне не помог сегодня, Белор. Лестница все вилась вдоль стен, но воздух стал прохладным и приветливым. - Зато Счастливец мог бы тебя выручить. - В башне запрещены заговоренные предметы. Из башни на уровне земли вели четыре арки. Сквозь них рассыпанными во тьме драгоценностями мерцали переплеты книг библиотеки. Келейос потянуло к книгам. Она хотела погладить каждый сверкающий переплет и каждый темный - тоже. Но даже не волшебные книги заслуживали спасения. Например, трехтомный сборник описаний трав, сам по себе не волшебный. - Столько знаний, и все обречено огню. - Что ты имеешь в виду, Келейос, - "обречено огню"? Она повернулась и продолжила разговор с того места, где остановились: - Я знаю, что ты хотел, как лучше. Но фантазм не победить мечом. Келейос прошла через южную арку. Белор за ней. - У тебя есть соображения, чье это было волшебство? - Связывающие заклинания - оружие травников. И сильное. В этом замке такая мощь есть только у двоих: у Паулы и у Фиделис. Паула этого бы не сделала, а Фиделис могла. Она почитает Матерь Ядов и Госпожу Теней. Но доказательств, чтобы представить Совету, у меня нет. - Такие вопросы можно решать по-другому. - Ну, Белор, ты из-за меня стал кровожадным. Он усмехнулся: - Мы с тобой водимся уже много лет. Ты из законопослушного иллюзиониста сделала воина. - Он стал серьезным. - Я не верю в убийство, пока есть другие пути. Но у Фиделис нет чести. Ждать доказательств для Совета - за это время она может и убить. Келейос, ты меня не слушаешь. Зачем ты книги трогаешь? Она повернулась в удивлении: - Правда? Трогаю? Белор, если здесь есть хоть что-то стоящее, бери это и спасай. - От чего спасать? - От моего пророчества. - Келейос? Она рассмеялась. Все было так странно, так живо, будто соединились сон и явь. - Белор, я не в трансе, но мой сон меня сегодня не оставит. Замок падет, и все в нем погибнет. Сила этого пророчества меня сегодня ведет. Она сняла с пояса черную сумку, открыла и выбросила принадлежности для заклинания. Внутрь полетела книга "Заговоры невероятного" и трехтомный справочник трав. Около "Великой книги" она остановилась и провела по рунам пальцами: - Ты должна остаться, но ты не сгоришь. Ибо ты - книга власти, и не моей руке спасти тебя. Еще она выбрала толстый том народных сказок, единственного сборника фольклора астрантских крестьян. Уже многое из воспитавшей их культуры давно ушло. "Если ты можешь спасти лишь одну книгу, что ты выберешь?" Такая безнадежность, так много книг - и так мало места и времени. Белор выбрал "Книгу иллюзий", и она запульсировала у него под мышкой белорозовым сиянием. Отвечая своему названию, она меняла цвет и размер, даже ткань переплета - то это была кожа, то грубая мешковина. Он молча протянул книгу девушке, и она протолкнула ее в неимоверно узкую горловину. - Откуда ты знаешь, какие книги брать? - Я их вижу сквозь слой пламени. Те, что я беру, не сгорят. И еще ощущение правильности. - Она вздрогнула. - Я должна говорить быстро: сон воплощается. Она резко повернулась, и он пошел за ней. - Нет, Белор, этот путь я должна закончить одна. - Почему? - Не спрашивай! - Перед глазами закрутилось пророческое видение. Библиотека в огне, клубы дыма рвутся к потолку, взрываются, занимаясь и горя, волшебные книги. Видение пригнуло ее к земле. Келейос, перекрикивая рев в ушах, заорала: - Уйди! Убирайся! Оставь меня! Он не уходил. Она погнала его пламенем и страхом, ее видение стало почти завершенным. Когда она будет захвачена полностью, она не сможет его защитить. Удалив его, она отдалась видению. Это было невозможно, но заклятие держало ее, как якорный канат. Возиться с ним не было времени, видение было слишком реально. Пламя лизало стены, книги корчились, вспыхивали, полки чернели. Она стояла среди углей, и это было не здесь, и кричала: - Пожар! Искры огненными осами жалили волосы и кожу. Она взвизгнула: "Жжет, жжет!" - и кричала, пока не пересохло горло. Сквозь пламя донесся голос. Голос, выкрикивающий ее имя.