Юрий Бурносов - Тот, кто не с нами Страница 3

За обедом выпили по сто граммов, перекусили - жаренная на сале картошка с солеными огурцами и тушенкой из банок пошла очень хорошо. Капитан Воронов вышел погулять, а Дурнов разомлел от еды, тепла и выпивки, уютно устроился на лежанке и сквозь дрему слушал, как разговаривают особист и летчик. - ...Скобликов - сам не свой, из машины вылез, а морда, как мел, рассказывал Гореленко, звеня орденами. - Я, кричит, в него стреляю, а ему хоть бы что. Весь боезапас высадил, и ни хрена. Подыхать уже приготовился, а она - фьють! - и в зенит пошла, только вслед посмотрели. Скорость подъема невероятная, маневренность - нам и не снилась, в любой плоскости движется... Откуда такое, товарищ подполковник? И как ее сбивать, если что? - Ты, майор, летчик, тебе и виднее. Я думаю, если ее пушки не берут, поднимай свою эскадрилью, будем эту заразу сажать. Не пойдет же она, в самом деле, на таран? - Опасно, товарищ подполковник, - сжимая кулаки, пробормотал Гореленко. - Опасно. А ну как пойдет? - Значит, будете таранить, - жестко сказал Гочишвили. - Не в бирюльки играем, майор. Скажете своим асам - любой ценой. Любой, слышите! И не забывайте, я тоже лечу, чтобы потом не говорили, как особый отдел за спинами героев отсиживался. - Тараним, - зло буркнул майор. - Хер с ним. А если он не таранится? Раскидает и дальше полетит? - А тогда нам все равно будет, - заверил его подполковник. - И мне, и вам, и вон даже Михал Михалычу.

Когда Дурнов проснулся и вылез из землянки, было совсем темно. Гочишвили курил у выхода и обрадовался, заметив физика: - Михал Михалыч, доброе утро! Сейчас полетим. Раньше летали на самолете? - Не доводилось, - признался Дурнов. - Вот сегодня и начнете. Ваша задача - следить за этой штукой, смотреть, как и что она делает, сопоставлять, анализировать. Я поговорил с Гореленко, вы будете как бы наблюдатель. Остальные самолеты попробуют посадить эту миску на нашей территории либо уничтожат ее. Вы туда соваться не будете, так что не бойтесь. - Да я и не боюсь, - улыбнулся Дурнов. - Интересно. Знаете, снова почувствовать себя ученым... Конечно, лучше бы пригласить настоящих специалистов... - Были специалисты. Под Воронежем лежат, - сухо сказал Гочишвили. Ладно, давайте по машинам, ждут нас. Гореленко был взбешен и еле держался. Он буквально втолкнул Дурнова в тесную кабину и рявкнул: - Будете за стрелка. Умеете? - Умею. Ручной и станковый знаю... - Тогда еще ничего. Прикроете в случае беды, если фриц появится или эта сучка начнет коники выкидывать... Вы кто по званию, если это не военная тайна? А то не могу я так вот с человеком, когда он за спиной...

- Красноармеец Дурнов. Я вообще-то физик, вот и попал сюда, - вздохнул Дурнов. - Ясно. Ну, физик, сиди тихо. И наушники одень. Дурнов остался один, устроился поудобнее, потрогал холодные пулеметные рукояти. Интересно складывается жизнь, подумал физик. Из лаборатории Капицы - в военкомат, потом в пехоту, на фронт, легкое ранение... Из госпиталя - опять в окопы, из окопов - на самолет, в воздушный бой... Пожалуй, прожил жизнь с пользой. По крайней мере, последние два года. Зарычал мотор, "ил" затрясся, темнота за плексигласом фонаря побежала прочь. По тому, как внутренности опустились вниз и в животе стало холодно, физик понял, что они уже летят. - Живой, Михалыч? - раздалось в наушниках. - Жив пока, - ответил физик. - Ну, секи. Если фрица увидишь - бей без раздумий. Если миску увидишь - не строчи пока, пускай особист командует, а то схлопочем с тобой... Да не наблюй там! - Блевать не буду, - пообещал Дурнов. Он действительно не сблевал, хотя "ил" изрядно болтало и мотало. Вообще полет на самолете, пусть и военном штурмовике, Дурнов всегда представлял как-то изящнее... Погруженный в раздумья, он скрючился на сиденье стрелка и едва не стукнулся головой о фонарь, когда в наушниках рявкнул Гореленко: - Вон она, зараза! "Зараза" медленно плыла по воздуху параллельно с самолетом, метрах в двадцати пяти правее и немного выше. Это и впрямь оказалась миска, обычная суповая миска, только громадная. Как и говорил Воронин, по краю беспорядочно вспыхивали желтые огоньки. И тут началось. Наверное, дал команду Гочишвили: затарахтела авиационная пушка, прижимая миску к земле. Гореленковские орлы брали летучую небылицу в клещи, наваливались сверху, не давали отвернуть. Дурнов буквально прилип к плексигласу, самолет кружил над местом странного воздушного боя, майор громко матюкался. - Немцы! - неожиданно заорал он, и Дурнов схватился за пулеметные рукоятки. Никаких немцев он не видел и в помине, но самолет стал снижаться. Физик снова приник к плексигласу, и вовремя: миска как-то странно крутнулась, качнув краями, и стала заваливаться на чернеющий внизу лес. - Подбили! - закричал он, то ли радуясь, то ли ужасаясь. - Подбили, товарищ майор! - Возвращаемся. На посадку идем, - проворчал Гореленко. Дурнов успел увидеть, как миска врезалась в щетку древесных вершин, полыхнуло голубоватое холодное пламя... На аэродроме уже ждал Гочишвили - его самолет сел раньше. "Эмка" стояла тут же. - Скорей, скорей! - закричал особист, когда Дурнов полез из кабины на крыло. В салоне машины уже ждали Воронин, незнакомый Дурнову летчик-старший лейтенант и пухлолицый рыжий Скобликов, тот самый Герой Советского Союза, который пытался атаковать тарелку. Скобликов в азарте толкнул физика в бок и сказал торопливо, глотая букву "ка": - Тарел'а-то бря'нулась! Бря'нулась тарел'а! За вершину зацепилась, хлопцы ее сверху даванули, она и бря'нулась! В "эмку" влез Гореленко, отчего на заднем сиденье стало совсем тесно, и машина помчалась по неровному полю, дребезжа железками. - Сгорит, - мрачно заявил майор. - Тут километров восемь, пока доедем - сгорит. Вон как полыхнуло! - Посмотрим, - рассудительно сказал Гочишвили. Бросив машину на краю леса, дальше они пошли пешком, треща сучьями. Вдалеке, за стволами, был виден пожар. - Попадем, как куры в ощип, - сказал Воронин, поправляя сбитую веткой фуражку. - Ну как огонь с боков обойдет? - Сыро очень, - возразил физик. - Горит плохо... Огромный диск торчал наискось из земли, вывернув с корнями несколько деревьев. Огонь вырывался из двух решетчатых отверстий, а в нижней части диска чернело отверстие. - Люк! - выдохнул Гореленко и ускорил шаг, но особист остановил его:

- Стоп, товарищ майор! Не спешите. - Да я с пистолетом, - майор взмахнул своим ТТ. Гочишвили тоже вынул из кобуры "вальтер", а Дурнова, у которого оружия с собой не было, неожиданно пробрал озноб. Они осторожно подошли ближе. Огонь несколько утих, так и не схватившись за сырую древесину, и пожара можно было не опасаться. - Так, товарищи... - полушепотом сказал особист. - Дурнов, Гореленко со мной, Скобликов, Воронин и вы, старший лейтенант - здесь. Никого не подпускайте. Есть у меня подозрение, немцам тоже интересно, что же тут такое упало... И подполковник, подпрыгнув, ухватился руками за край люка, находившийся метрах в двух от земли. Дурнов помог ему взобраться; Гочишвили исчез внутри, потом высунулся обратно и втащил Дурнова. Вместе они помогли влезть и летчику, после чего Дурнов осмотрелся. Узкий круглый, а скорее даже овальный коридор со слабо фосфоресцирующими стенками, в свете которых лица Гочишвили и Гореленко напоминали мертвецов, вполне мог быть сработан и на Земле. Ничего экстраординарного Дурнов не заметил. Коридор длился метра три и упирался во второй, закрытый люк. На люке не нашлось ни рукояток, ни каких-нибудь запоров, зато на стене рядом обнаружились три ромбических кнопки, расположенных друг над другом. Гочишвили пробормотал что-то по-грузински и нажал верхнюю. Ничего не произошло. - Может быть, изнутри открывается, - предположил Гореленко, но особист нажал среднюю кнопку и люк с шелестом ушел вниз. Изнутри резко запахло аммиаком и чем-то еще, непонятно-приторным. - Ну и вонища... - прошипел летчик. - Возможно, они этим дышат. Могло быть хуже, - сказал Дурнов и поспешил за особистом. Он не чувствовал никакой возвышенной радости, даже любопытства особого не ощущал. Может быть, немного боялся. Коридор закончился, и все трое оказались в круглой шарообразной рубке, довольно тесной. Посередине, в перепончатом кресле, сидело существо и двумя выпученными лягушачьими глазами смотрело на Дурнова. - Жаба, - сказал оторопело летчик. - Мертвый, - особист уверенно шагнул к существу, коснулся пальцем длиннопалой синекожей руки и повторил: - Мертвый. - Разрешите... - Дурнов протиснулся мимо столбом стоявшего летчика и нагнулся к креслу. От существа пахло все тем же аммиаком, и на глазах у Дурнова выступили слезы. Он утер их рукавом шинели и сказал: - Да, судя по всему, умер. Головой ударился, что ли... Вот что-то похожее на кровоподтек. Нужно его вытащить, товарищ подполковник. - Вытащить... И куда я его? - На штурмовике вывезем, - влез Гореленко. - Я сам полечу. - Хорошо. Тащите его наружу. А с этой штукой что делать? Бросать нельзя. - Взорвать к чертовой матери, - буркнул летчик, с опаской берясь за предплечье трупа. Гочишвили взялся за ноги, хмыкнул изумленно: - Легкий какой! - и оба исчезли в коридоре. Дурнов ошалело огляделся. Минимум приборов: что-то вроде бинокля свисает сверху на эластичном шнуре, на подлокотниках кресла - ряды мелких кнопочек, на одной из стен - тускло посверкивающая череда утопленных в зернистое покрытие кристаллов. И все. И это через несколько минут обратится в прах, в мусор... - Дурнов! Давай сюда скорей! - заорали снаружи. Физик крутнулся вокруг себя и схватил с пола какую-то золотистую пирамидку, сунул в карман, не глядя, и бросился к выходу. Навстречу уже лезли солдаты с тяжеленными дисками противотанковых мин. Дурнов буквально вывалился наружу, зацепился за корягу и упал в лужу. Гочишвили помог ему подняться и отвел в сторонку. - Вот и вся физика, Михаил Михайлович, - сказал он, сверкнув белыми зубами в свете огня. - Битая миска, дохлая жаба... - Это не миска, товарищ подполковник! - взмолился Дурнов. - Это космический корабль! Ну, может быть, разведывательный аппарат... Но здесь же столько неизвестного, столько полезного! Нельзя его взрывать, товарищ подполковник! - Нельзя? - Гочишвили ощерился. - А ты знаешь, что немцы наступают? Ты знаешь, что им не меньше нашего эта вот штука нужна?! И если мы сейчас ее не рванем к такой матери, то немцы через пятнадцать минут будут здесь! Им она тоже пригодится, их науке, так что ты предлагаешь? Он тряс Дурнова за ремень, и физик, безвольно мотаясь из стороны в сторону, думал, что вот сейчас особист может его собственноручно пристрелить, и будет, в принципе, прав... И кто там полетит в штурмовике Гореленко - друг ли, враг ли - так и не удастся проверить... Неожиданно Гочишвили отпустил физика, бросил резко: - Можете быть свободны! После зайдете ко мне, - и зашагал прочь.