Игорь Гетманский - Голограмма силы Страница 3

- Все, мой хороший, все, успокаивайся! Давай-ка разотремся полотенцем и пойдем. Ты у меня совсем замерз.

Малыш соскользнул на землю и уперся отцу руками в живот. Алекс терпеливо стоял, выдерживая довольно чувствительные толчки, и улыбался. Сейчас мальчишка сбросит заряд от веселой погони, и Алекс займется им всерьез.

- Мама уже ждет нас дома с ужином. Ты собираешься домой?

Малыш немного успокоился, не отвечая, присел на песок, вырыл ладошками небольшой котлованчик и залил его речной водой. Благодушно посмотрел на свою работу и поднял голову:

- А что, папака, уже вечер?

Вчера он узнал, что такое утро, день и вечер, вопрос

прозвучал раздумчиво и основательно.

- Да, Микки, уже вечер. - Алекс сходил к кучке их вещей за махровым полотенцем и закутал в него сына. - Посмотри на солнце. Оно было высокое и белое, а теперь покраснело и скоро сядет за дома. А потом и совсем уйдет за горизонт. ("Надо будет как-нибудь объяснить ему про горизонт!") Станет темно, и наступит ночь. А сейчас, значит, вечер...

Он говорил, а сам уже сидел на корточках и осторожно растирал сына, сочетая различные виды массажа. Мальчик размяк, прислонился к плечу отца. Все, удовлетворенно подумал Алекс, наконец-то набегался вдоволь. Сейчас поужинает и спать будет как убит.ый.

- Устал, Микки? - ласково спросил он. Малыш навалился на него всем телом и задумчиво поцарапал ноготком по отцовской груди.

- Нет, пап. Я еще хочу в песочек поиграть. "Ну, это ненадолго, - подумал Алекс. - Он повозится, а я покурю". Он надел на сына шорты и маечку.

- Иди, во-он большую кучу кто-то накопал. Только в воду больше не заходи.

- Ага! - Оживший малыш подхватил свою лопатку и пластмассовый самосвал и поковылял к песчаной куче. Алекс закурил.

Солнечный диск коснулся крыш небоскребов на горизонте. Мегаполис Дельта, широко раскинувшийся на другой стороне реки, затихал и сонно глядел на свою вытянутую конечность - периферийный зеленый район, с трех сторон окаймленный речным изгибом. Отсюда Алекс наблюдал сейчас закат и вдруг подумал: как повезло Микки, что его родители живут в таком месте. Это был наиболее живописный и чистый городской район - удаленный от транзитных магистралей, с лесопарком, пляжем, непривычно незастроенным побережьем. Воздух здесь был всегда намного чище, нежели на "Большой Земле", дети и взрослые болели значительно реже.

Он удовлетворенно оглядел отдыхающих. Люди собирали свои вещи и тянулись к лесопарку, сквозь который шла аллея к жилым кварталам района. Скоро потопаем и мы, подумал Алекс, и этот день закончится. А завтра... Что принесет ему завтра? Он вздохнул. Похоже, что уже давно продолжается не самый лучший период в его жизни, но что он может сделать, все так перепуталось... Он посмотрел на Микки тот сосредоточенно сопел над строительством тоннеля в горах. Мой мальчик... Сколько же сил и времени ты потребовал у папы и мамы, чтобы вот так наконец говорить, бегать, строить. И сколько еще надо в тебя вложить! И ничего, малыш, ничего: пусть твой папа напишет одним сценарием меньше, не получит ту чуточку признания, которого когда-то так хотел, будет заниматься не тем, что-то недоделает для себя, неважно. Он знает, что происходит: он платит за любовь. И готов платить, пока жив. Потому что не знал он ее никогда, ни с одним человеком, а вот появился ты, и... К черту эту усталость, этот мировой кризис, безработицу, жалкие гроши за его работы, упреки жены - к черту всю эту картину: он знает, что если он любит, то все сумеет. Необходимо только время...

Он сильно затянулся сигаретой, ее кончик вспыхнул и зашипел. Необходимо время, Микки. Ничто не меняется в один день. Папа сумеет заработать, чтобы чаще и дольше быть с тобой рядом. И надолго уводить тебя из дома, от вечно раздраженной мамы. Но, может быть, в лучшие времена и она станет лучше, как знать... Все образуется...

Алекс опустил голову. Господи, что за дела! Мировое сообщество XXI века, чуть ли не плановый социализм, единая валюта, международные мегаполисы, звездолеты шарят по всем галактикам, везут на Землю руду, нефть... Почему кризис?! И такой длительный, уже несколько лет!

Он с досадой отшвырнул сигарету. Разве бы он согласился заниматься этим голографическим кинематографом, если бы не безработица! Пит симпатичный и, похоже, способный парень и полностью захвачен какой-то идеей. И ему нужен компаньон. И именно такой, как Алекс... Почему - пока не очень понятно... Но ведь Алексу это неинтересно, он хочет зарабатывать тем, в чем его призвание, в чем он сильнее многих!

Ладно, писатель, умерил он свой пыл, много тебе удалось добыть этим своим призванием? Ты почти безработный, сценарист. Кому сейчас нужны слова и сюжеты? Не те времена. И их надо как-то пережить: ведь у тебя Микки и Кэт...

Он задумчиво почесал подбородок: выбора у него все равно нет, завтра он пойдет и узнает все подробнее. Удалось бы заработать хотя бы на хлеб у этого Пита, по сегодняшним меркам и это уже неплохо. Ну, во всяком случае, находиться в неизвестности ему осталось недолго. Завтра станет ясно, на ту ли лошадку он поставил...

Алекс посмотрел на часы, потом на мальчика. Тоннель обрушился, и песчаная гора украсилась живописной пещерой. "Сейчас мы соберемся, и я расскажу ему про Синдбада и остров циклопов, - подумал Алекс. - Пусть еще поиграет, вон как пыхтит, интересно. Чем дольше нас не будет, тем лучше сумеет отдохнуть Кэт. Еще немного, минут десять". Он отвернулся к воде.

С Питом и его семьей он познакомился неделю назад. Жена Пита была подругой юности Кэт. А у женщин бывает так: через десять лет после выпуска из колледжа одной из них вдруг ударит в голову - хлоп! - и звонит соседке по парте! "Ну, как ты, милая? О-о! А мой-то... А твой?.. О-о-о!!" В данном случае в голову ударило жене Пита - Бобби, и она набрала номер Кэт... Результатом беспорядочной часовой болтовни по телефону стал скромный уик-энд двух семей на берегу реки.

Алекс согласился на совместное мероприятие неохотно: слишком озабочен и измотан он был. За последнее время он совершенно отчаялся заработать больше того, чего кое-как хватало на скудный ежемесячный набор продуктов. Главное, что не было никакой гарантии на следующий заработок. Он продавал свои работы случайно, по бросовой цене, часто отдавал авторство и каждый раз не знал, найдет ли покупателя снова. Да и запасы написанных в разное время сценариев и рассказов иссякали, а сейчас, без тихого рабочего места, дома с Микки и Кэт, он писать не имел никакой возможности. "Пиши ночью! - говорили ему. - Все так делают!" В ответ он только отмалчивался. Как бы он мог бегать по редакциям, искать работу, гулять с мальчиком, оберегать его и ухаживать за ним да еще держать фронт под натиском упреков неуравновешенной и вечно подавленной жены, если бы не спал!