Виктория Угрюмова - Огненная река (Кахатана - 3) Страница 3

- Итак, - обратился к ней Корс Торун, который прекрасно понимал, что творится сейчас в душе у красавицы, утратившей все иллюзии в один краткий миг, - итак, ты утверждаешь, что можешь помочь нам исполнить волю нашего господина и назвать имя той персоны, которая препятствует пришествию Мелькарта в наш мир.

- Да! - Голос у Бендигейды сорвался и прозвучал вовсе не так уверенно, как ей того хотелось бы.

- Так назови же!

- Не сразу. Вначале я хотела бы заручиться чем-то более весомым, чем просто ваши слова, в том, что я останусь жива и вы поможете мне укрыться от Суна Хеймгольта и вернуть благорасположение нашего повелителя.

- Женщина! - рявкнул Шаргай-нойон, который, как и все тагары, не переносил, если женщина принималась перечить. - Ты забылась! Перед тобой два десятка великих магов, а ты ведешь себя нахально и грубо. Говори имя и благодари нас за то, что мы не сотрем тебя в порошок за твою строптивость!

- Если ты сотрешь меня в порошок, - зашипела Бендигейда не хуже змеи, - то пусть порошок и подскажет тебе имя врага.

- В этом нет ничего сложного, - бесстрастно заметил Аджа Экапад. - Разве Шахар не рассказывал тебе?

Графиня Бран-Тайгир с ужасом подумала, что не только рассказывал, но и показал пару раз, так что ее блеф был опасен.

- Хорошо... - Она сглотнула комок, почувствовав, как горло стало сухим и словно бы занозистым. - Хорошо. Но обещайте мне...

- Считай, что ты получила уже все заверения, - нетерпеливо молвил Корс Торун.

Бендигейда чувствовала себя просто беспомощной девочкой; и хотя все ее существо противилось этой сделке, ведь после уже ничего не изменишь и сказанного не воротишь, она с трудом разлепила пересохшие губы и сказала изменившимся, чужим голосом:

- Это Кахатанна, правительница Сонандана, Богиня Истины и Сути. Именно ее присутствие на Арнемвенде мешает Мелькарту начать вторжение.

- Н-да, - сказал Эр Шарга, - в конце концов, это из-за нее стали возвращаться Древние боги.

- И не только они, - молвил Аджа Экапад. - К ней отправился потомок Гаронманов. Он везет с собой Вещь. Удача сопутствовала ему, и мне не удалось воспрепятствовать его выезду из Мерроэ. За Кайембой я потерял его след, а это само по себе настораживает.

- Ты трижды прав, - вмешался в разговор до сих пор молчавший колдун из Таора. Его впервые пригласили в столь пышное собрание, и он чувствовал себя немного неуютно в обществе таких могущественных и прославленных чародеев. Однако он был весьма честолюбив, и идея появления нового правителя Арнемвенда нравилась ему все больше с каждым часом. - Нам надо действовать быстро и внезапно. Если все присутствующие согласны, я немедленно же отбуду в Таор, чтобы соответствующим образом направить течение мыслей нашего князя. Я имею в виду ближайшие события.

- Поезжай, - кивнул Корс Торун, негласно признанный всеми кем-то вроде магистра ордена магов.

Бендигейда негромко кашлянула, привлекая внимание присутствующих к своей персоне. Лучше бы она этого не делала. Аджа Экапад окинул ее холодным, скользким взглядом крокодила, рассматривающего лягушку, и произнес несколько брезгливо:

- Что касается любовницы Фалера... Никто больше не хочет ничего у нее узнать?

Графиня было возмутилась, но почти сразу поняла, что это абсолютно бесполезно здесь, в этом месте, где все про нее знают. Она зябко поежилась, ожидая вынесения приговора. Она все еще надеялась, что он будет милостивым.

Маги переглянулись. Красавица ни на кого не произвела серьезного впечатления - бывали, бывали в их жизни женщины получше и поумнее. Что же касается практической пользы, то Бендигейда Бран-Тайгир была не полезнее скорлупы и не более необходима, нежели отжатая половая тряпка. Они уже расстались с ней, хоть она того и не заметила.

Не получив никакого ответа на свой вопрос, Аджа Экапад небрежно махнул рукой в сторону женщины, каковой жест она восприняла как знак, повелевающий ей удалиться, и уже было собралась исполнить приказ, хоть и кипела внутри от негодования, как внезапно почувствовала ледяную иглу, которая прошила ее грудь в области сердца. Бендигейда ощутила болезненный, но не смертельный укол. Затем холод моментально растекся к животу и стал подниматься вверх, к горлу. Она хотела закричать от ужаса, но оказалось, что тело больше ей не принадлежит: голосовые связки не подчинялись, руки и ноги не двигались, глаза сами собой стали закрываться.

Графиня так и не успела до конца поверить в то, что от нее избавились с подобной ошеломляющей легкостью.

Она была именно такая, как во сне. Улыбающаяся, радостная, какая-то вся праздничная и яркая. И два меча крест-накрест за спиной, и наряд был практически тот же самый - простой мужской костюм, вполне пригодный для путешествий. А главное, казалось, что знал ее всегда: просто уходил очень надолго, но вот вернулся и понял, что тебя по-прежнему ждут. Так выглядела и она сама, и ее страна.

Когда Траэтаона и Гайамарт привезли трех путников в храм Кахатанны, те задыхались от волнения перед предстоящей встречей. Им по простоте душевной мнилось, что Богиня Истины вывернет их наизнанку, перетряхнет их мозги, откопав из самых потаенных глубин нечто такое, о чем они и сами не подозревают. Даже присутствие двух других бессмертных как-то отошло на второй план. Рогмо, Магнус и взъерошенный Номмо в шапочке с пером, сдвинутой на левое ухо, ожидали появления богини, как ожидают приговора иные заключенные, - с трепетом и неистовой надеждой. Лишь лохматый Тод чувствовал себя совершенно нормально, будто посещение бессмертных богинь было основным занятием в его жизни и оно уже успело порядком ему поднадоесть. Только наличие в храмовом парке огромного количества всякой живности как-то примиряло его с действительностью. Пес обнюхивал всех оторопевших от такой наглости жаб, прячущихся в панцири черепах, шипящих ужей, лаял и вилял хвостом. Наконец он куда-то умчался, но Траэтаона взглядом успокоил полуэльфа, удержав последнего от немедленной поисковой экспедиции.

Внезапно Рогмо почувствовал, как кто-то тронул его за ногу, немного ниже колена, и от неожиданности чуть было не подпрыгнул на месте: он стал слишком нервным после памятной схватки с плотоядным растением-осьминогом, и тихие, вкрадчивые прикосновения ему не нравились. Он опустил глаза к земле. Холеная голубоглазая кошка с короткой кремовой шерстью требовательно глядела на него в ожидании угощения.

- Ничего нет, - развел руками Рогмо.

- Очень жаль, - раздался у него над ухом негромкий, приятный голос.

На мгновение полуэльфу показалось, что это ответила кошка, и он слегка опешил. А когда все понял и догадался посмотреть перед собой, то его друзья уже раскланивались с Ингатейя Сангасойей.