Владимир Перемолотов - Тесные контакты четвертого рода Страница 3

В его словах было больше гнева, чем юмора. Он не мог повлиять на решение. То, что сделал вычислитель, нельзя было назвать иначе, чем вежливостью, переходящей в утонченное оскорбление.

Ведь формально Джо тут и не было.

Изюминка ситуации заключалась в том, что танкеры серии ДТ-75 являлись бесплотными, и изначально человеку там места не было. Корабль и в этот раз должен был идти в автоматическом режиме, но кому-то пришло в голову, что если на нем, вдобавок к автоматике, окажется и человек, то шансы на удачное окончание полета только возрастут. Наверное, ставки были очень высоки и именно поэтому для него нашли местечко, пристроив к танкеру стандартную аварийную капсулу.

Это было не только не по правилам, но даже вопреки им, но «Двойная Оранжевая» умела решать такие вопросы. Он кое-чего повидал в этой жизни и представлял, как это могло произойти.

«Деньги», — подумал человек. — «Презренный металл…»

На мгновение он и себя ощутил купленным, но, представив, какая сумма ожидает его на счету в «Третьем Галактическом банке» отбросил эти мысли и воодушевился. За такие деньги он вполне мог выкупить свое достоинство обратно и вдобавок прикупить еще чье-нибудь.

Пока он думал над этим, за панелями Главного вычислителя шла невидимая работа. Столбики света вырастали и опадали, цвет переходил от красного к фиолетовому и обратно. Надеясь хоть как-то развлечься человек, закрыл глаза и попытался угадать момент выхода корабля в пространство. Он загадал открыть глаза, когда досчитает до сорока восьми, но едва он добрался до семнадцати как корабль тряхнуло так, что зубы у него клацнули, прикусив язык. Джо открыл глаза и с удивленным интересом огляделся и открыл рот. Прежнего терзающего душу однообразия уже не было. Безинерционный полет кончился, едва «Солнечная корона» вышла в трехмерное пространство, и с ним кончилось спокойствие. Корабль содрогнулся, и тут же какая-то сила попыталась выбросить человека из кресла. Его спасли только привязные ремни, да годами выработанная привычка привязывать себя везде, где только можно. Экраны только-только успели вспыхнуть, и по ним кубарем прокатилось что-то вроде планеты. Он не успел разобраться так это или нет, как экраны показали звездный водоворот. Уже через мгновение человек почувствовал себя термосом, в котором свободно переливается ртуть, ритмично ударяя его то в пробку, то в донышко. Кровь крутилась в нем вместе с мыслью, что хоть сейчас плохо, но ведь все может стать еще хуже. Через несколько секунд, привыкнув к этому ритму, он сообразил, что корабль не просто вращается вокруг оси, а позорно летит в пространстве, словно брошенная дикарем палка.

Ему даже не нужно было представлять, чем это может кончиться — порядочные и уважающие себя корабли так не летают.

Превозмогая тяжесть, человек бросил руки в перчатках на пульт, надеясь успокоить разбушевавшегося под бронированной обшивкой зверя, но тут же убрал их. Реактор работал, как и полагалось оглаженной и надежной машине. По крайней мере, то, что он видел на индикаторах (если они не врали, конечно) говорило именно об этом. Причиной нынешних и маячивших невдалеке неприятностей определенно было что-то другое.

Пока он раздумывал, корабль вздрогнул и человек ногами, словно кузнечик, уловил грозный гул. После этого стало не до размышлений. Липкий страх прокатился по спине и стек в колени. Он уже понял, что для него означает этот звук — корабль входил в атмосферу. Планета ему не почудилась.

Еще надеясь на счастливый исход, он посмотрел на экран прямо перед собой, и мгновенно пожалел, что сделал это. Садиться корабль не собирался. Он собирался упасть…

Да что там «собирался» — он уже падал.

Температура за бортом скачком зашкалила за две тысячи градусов и телеобъективы расплавились. Панорамный экран, только что показывавший стену огня вокруг корабля, на его глазах вспыхнул и почернел. Индикаторы на пультах непрерывно мигали, и человек на мгновение отвлекся, представив себе как по тонким, тоньше волоса золотым проводникам мечутся электроны и, сталкиваясь лбами, передают команды отчаянно боровшегося за жизнь корабля.

Тяжесть, которая уже казалась непереносимой, вдруг стада еще больше. Она диким зверем прыгнула на плечи, обрывая привязные ремни, и человек, только что вмятый в кресло, выскользнул из него, словно вишневая косточка из пальцев.

А тем временем, семьюдесятью километрами ниже…

— Хорошо устроились!

Аст Маввей Керрольд, хозяин замка Керрольд, почти без злобы ударил раба носком сапога под ребро. Не ударил даже, а так… Ткнул. Злобы в нем не было. Ну, разве совсем немного. На донышке… Да и чего злиться? Все шло как нужно, и можно было пошутить над проигравшими.

— Рыбка, небось, свежая… Ягоды. Может и молоко у вас тут есть? Корову не держите?

Раб, тот, что лежал под ногами, смолчал, а дальний, распятый на кольях захрипел что-то. Что он там хрипит, Аста не интересовало. По законам Империи сбежавший раб становился злым духом, и добропорядочным поданным Императора надлежало таковых при встрече убивать без разбору, то есть они уже были трупами. Рачительные хозяева, конечно, поступали иначе, — пороли до полусмерти, меняли имена и прозвища, но и ритуальные казни Имперским Советом не осуждались.

Керрольд оглядел островок, погладил собаку, ластившуюся к нему и бросил меч в ножны. Почти все тут было кончено. Перья вечернего тумана, что висели в воздухе, перемешались с хвостами дыма от костра и догоравших землянок и звоном железа, еще жившим в воздухе.

Через близкий брод в ряд по двое на островок выезжала малая замковая дружина. Под ногами лошадей мутилась вода, а воины с молчаливыми ухмылками оглядывали поросший темно-зеленой травой берег, несколько трупов уже облепленных речной мушкой и спешивались, готовясь к схватке. Сырая туманная мгла, хоть и не была глубокой — всадник возвышался над ней — заливала остров целиком, и от того усмешки были сдержанными — мало ли чего может приключиться в таком тумане. С самострелом может управиться и безногий калека и даже однорукий.

Распятый раб задергался, явно пробуя веревки на прочность. Не дурак был — понимал, что после того, что случилось пощады не будет. Что бы охладить его пыл Хэст Маввей, наследник Керрольда, размахнулся, но отец не оборачиваясь, произнес.

— Хватит. Ему еще умирать сегодня. Прапрадеда вспомни.

Хэст осторожно опустил поднятую ногу и отодвинулся. О прапрадеде ходило две легенды. В первой, что была записана в Шафрановой книге Имперских летописей, рассказывалось о том, что прапрадед Аста во время Изначального Альригийского нашествия, засев у Обожженной Ладони с тремя десятками своих людей почти десять дней сдерживал натиск альригийцев, дав тем самым Феварду Плоскостопому время собрать войско. За это Император выделил ему спорные земли на окраине Империи и позволил устроить на них драконий питомник…