Уолтер Уильямс - Дни искупления Страница 3

Голос Киприано звучал на весь коридор.

— И все мы здесь испанцы, о'кей? Или испанского происхождения. Латинос — с Кубы, из Пуэрто-Рико или откуда-нибудь еще, чиканос — из Калифорнии. Однако мы — чистокровные потомки кастильских завоевателей, и не смейте об этом забывать!

Киприано сегодня явно перегибал палку. Лорен надел портупею.

— Я ушел. Поеду отдохну, чтобы вечером быть в форме.

— Имеете полное право, шеф, — осклабился Санчез, — ведь сейчас здесь парни из Лаборатории.

Лорен покинул здание, сел в свою патрульную «фурию» и, оставив Уэст-плэйс, направился к центру. Он свернул направо, затем налево возле большой церкви Святых Последних Дней, рядом с которой стоял гранитный обелиск в честь восстановления города в 1870 году мормонами под предводительством Браэма Янга. Опасаясь апачей, они основали вдоль Рио-Секо небольшую фермерскую коммуну. Впоследствии, когда неразрешимые противоречия с федеральным правительством вынудили их перебраться в Мексику, она превратилась в полустанок.

Задолго до этого к мормонам добавились старатели, снедаемые серебряной и золотой лихорадками, но влияние их все еще чувствовалось.

Улица Истес утопала в зелени японских вязов, удивительной на фоне коричневых от пыли холмов штата Нью-Мексико. Деревья отбрасывали на истертый, в заплатках, асфальт улицы рваные пылающие тени. На заросших газонах множества домов стояли старые таблички с надписью ПРОДАЕТСЯ.

Лорен миновал серо-белую церковь Христа, переоборудованную в частный дом, и затем, еще через квартал, свернул с центральной дороги к дому. Старый заржавевший навес для машины, обвитый по сторонам пожухлым вьюнком, сейчас пустовал. Лорен припарковал машину, оставляя место для «Таураса» Дэбры. Сад по-прежнему радовал свежестью, родными травами, американской юккой напротив дома и декоративной белой акацией. Его вдруг охватило ощущение безмерного счастья.

Кьеренсия. Испанское, такое милое сердцу слово. Место, где можно спокойно отдохнуть.

В доме витал аромат бекона, приготовленного на завтрак. Лорен открыл окно, вошел в спальню, снял ботинки и портупею, повесил ее на стену рядом со своим ружьем марки «Хейм» и русской охотничьей винтовкой. И, наконец, растянулся на кровати.

Он прекрасно засыпал по команде. Проснувшись, он почувствовал некоторые изменения: Дэбра уже вернулась с работы и возилась на кухне. Она предпочла бы заниматься библиотечными делами полный рабочий день — ведь девочки закончили школу, но городской бюджет предусматривал библиотекаря только на полставки. Лорен встал с постели, босыми ногами бесшумно скользнул через гостиную в кухню и замер у двери.

Дэбра, сильная высокая женщина, энергично нарезала сельдерей для фарша по-турецки, прямые, соломенного цвета волосы все время падали ей на глаза.

Исподтишка наблюдая за женой, Лорен ощутил безграничную нежность к этой женщине. Давным-давно, ему тогда шел двадцать пятый год, на него словно снизошло откровение. Дэбра, высокая сутуловатая девчонка, которая училась с ним в одной школе, но немногим позже, которая потом из колледжа вернулась школьной учительницей с прямой осанкой, создана для него и именно с ней он хотел бы прожить оставшуюся жизнь. После двух лет более или менее настойчивых уговоров она наконец согласилась.

С ее капитуляцией Лорен покончил с разгульной жизнью, и покончил только ради нее. Хотя, конечно, не без отступлений. В памяти без труда всплывало время измен Дэбре, согретое ярким образом Эйлин. Но с рождением их старшей дочери Лорен оставался верен, абсолютно верен ей, без всякого флирта с женами коллег, без визитов к Конни Дювашель.

Возможно, именно Катрина спасла их брак. Она родилась довольно поздно — Дэбре уже стукнуло тридцать шесть, — после нескольких неудачных попыток завести ребенка, после операции по новой методике, позволявшей отныне вынашивать плод.

Но теперь у них такая крепкая семья, в самом деле, и дочери. За ним они как за каменной стеной. Здесь столько всего могло бы произойти — по роду своей деятельности он видел такие вещи чаще, чем кто-либо другой. Но он охраняет свой брак, своих дочерей, свою семью. И он поможет сделать Аточу прекрасным уголком.

Он повторял это про себя каждый день.

— Вот уж не ожидала, — Дэбра даже не повернулась к Лорену, продолжая строго смотреть на сельдерей через свои учительские очки без оправы.

— Я отдыхаю до вечера. Они уволили всех шахтеров.

Дэбра прекратила резать, отложила нож и вытерла руки о фартук.

— Надо позвонить Линде.

И Дэбра устремилась к телефону, чтобы как можно скорее оповестить жену своего брата-шахтера.

— Если я встречу его сегодня, — сказал Лорен, — то отправлю домой.

Дэбра взглянула на него, не отрывая руки от телефонной трубки.

— А тебя я увижу?

— Скорее всего нет.

Она повернулась к плите.

— Давай, сделаю бутерброды.

— Я перехвачу что-нибудь в «Солнечном сиянии».

— А вдруг нет?

На холодильнике висел плакат — вид голубого земного шарика из космоса. Большие белые буквы призывали: ОХРАНЯЙ ПЛАНЕТУ! Что ж, пожалуй, дочь не зря его прикрепила.

Дэбра достала из холодильника кусок сохатины, оставшийся со вчерашнего обеда. Лорен подстрелил этого лося прошлой осенью из русской винтовки.

— Звонила миссис Трухильо. Просила Келли завтра посидеть с ребенком.

— Вряд ли.

В глазах Дэбры читалось неподдельное изумление.

— Почему нет, Лорен?

— Потому что она не сможет.

— Но ведь она приглядывет за детьми других наших знакомых.

Лорен глухо процедил сквозь стиснутые зубы:

— Только не для мэра. Никогда.

— Это не помешало бы тебе для Городского собрания.

— Мне такая помощь не нужна.

Дэбра снова принялась за мясо, виртуозно, без единого лишнего движения. Из-под ножа появлялись тончайшие ломтики.

— Но ведь дело не только в политике, правда? Надеюсь, ты объяснишься. Я даже не знаю, как отговорить Келли.

Он вздохнул.

— Скажи, что это не очень хорошая идея.

Она молча сделала два бутерброда, сунула их в пакет и положила вместе с апельсином и баночкой виноградного сока в бумажную сумку. Лорен надел обувь, нацепил кобуру с оружием, забросил сумку в свою «фурию» и вырулил на дорогу. Управляя одной рукой, он не спеша потягивал сок.

Почти сразу Лорен поравнялся с малышкой Адаме, которая лихо наяривая педалями велосипеда, разбрасывая последний выпуск еженедельника «Медная страна» на приусадебные лужайки. Лорен помахал рукой, но она посмотрела так, словно видела его впервые в жизни. Почему-то это задевало. Он с силой надавил на акселератор, «фурия» взревела и помчалась вперед, превышая скорость на добрых тридцать миль в час.