Юлия Черных - Кастинг Страница 3

Невероятно трудно воспитанной девушке выставить из дома постороннего мужчину. Своего, родного — пожалуйста, Марина сколько раз это проделывала. А что делать с типом, который топчется в коридоре и ноет: «Галочка, ну перестань упрямиться, ну так нельзя…». Марина и паспорт ему показывала, и права, и чуть ли не школьные фотографии с надписями. Незнакомец был непреклонен: Галя — и все тут!

Наконец Марина дошла до последнего градуса кипения и твердо заявила:

— Вы мне мешаете. Мне надо искать работу, а не цацкаться с вашей Галей.

— Зачем искать работу? — спросил незнакомец заинтересованно и как бы более разумно.

— Затем, чтобы жить. Я актриса, но вчера не прошла кастинг на роль, на которую очень рассчитывала.

Мужчина прижал ладонь к груди и посмотрел на Марину почти осмысленным взглядом.

— Вам нужна эта роль? Боже, как просто-то! Ну, тогда Вы точно не Галина.

Марина села на диван и обхватила голову руками. Мужчина, помедлив, прошел в комнату и, присев на корточки, заглянул ей в глаза.

— Вы придете и получите эту роль, когда ворона закричит кукушкой, а сорока — петухом, — торжественно произнес он.

«Психам нельзя перечить», — напомнила себе Марина, но не удержалась:

— А рак на горе свистнет.

— Ну, не так все одиозно, — сказал незнакомец почти весело. У него был вид человека, исполнившего свой долг. — Это могут быть и ненастоящие ворона с сорокой. Мультфильм какой-нибудь. Да Вы поймете! Главное, как закукарекает, бегите в студию, и у Вас все получится.

Мужчина покивал головой, типа подтверждая «да-да, получится», и, пятясь задом, вышел в прихожую. Марина закрыла за ним дверь. Кукушки какие-то. Бредятина.

Она вернулась к компьютеру. «Требуется…», «Требуется девушка ярко выраженной славянской внешности лет 25 или выглядящей на этот возраст»…

Хорошее дело редко остается безнаказанным. В ответ на доброе отношение к молодым талантам Атлантида Петровна заработала хлопот полон рот. Не имея опыта ругани с женой, Павел Ефимович в расстроенных чувствах выбежал на улицу как был, в домашних брюках и рубашке и долго бродил по прохладным весенним дворам, мысленно продолжая спор с супругой. Постоянное стремление Атлантиды потворствовать пусть даже талантливым, но нераскрученным актерам его раздражало. Чистого искусства не бывает. Искусство и политика — близнецы-братья, мы говорим искусство, подразумеваем политику… И так далее. Испокон веков театральный мир на интриге строился, интригой жил, интригой будет жить. Надо из политических соображений, чтобы Одилию играл Фрол Бурундюков — будет играть Фрол, усы сбреет и вперед. Продюсер сказал, что Бурундюков птичка, значит птичка. И нечего подсовывать каких-то малахольных красоток вчера из Урюпинска! Нет, она лезет, лезет все, свое слово хочет в искусстве сказать, вот зря он жену своим помощником назначил!

В пылу душевного спора Павел Ефимович чуть не попал под машину. В одной из подворотен он подвернул ногу — причем опять правую. Вдобавок его продуло майским отнюдь неласковым ветерком и обдало мелким дождиком. Короче, когда режиссер кое-как, подволакивая многострадальную ногу, добрался домой, он был мало способен на дальнейшие подвиги во славу искусства. Растянутые связки и тяжелейшая простуда свалили его надолго.

Раскаявшаяся Атлантида Петровна как могла вокруг мужа хлопотала, и горячим молоком с маслом и медом поила, и ногу мазями растирала, и лекарства по часам давала. Но неумолимо надвигалось время предъявления Каналу (именно так, с большой буквы и с придыханием именовали телевизионный канал, заказавший сериал по Стругацким) актерского состава, так и не определенного окончательно даже по главным исполнителям. К тому же в проект вбуханы слишком большие деньги, чтобы позволить себе простой даже на день.

Оставив мужа на попечении снохи, Атлантида Петровна отправилась на объявленный ранее общий сбор съемочной группы и на правах главного помощника заняла его место в режиссерском кресле.

Для съемки сериала была арендована целая анфилада помещений на студии «Центрнаучфильм». Первым делом Атлантида Петровна просмотрела список актеров и строго указала ассистенту по кадрам, что еще половина не утверждена.

— Павел Ефимович… — начал было ассистент.

— Вы на авторитеты не ссылайтесь, — оборвала его Атлантида. — За себя отвечайте!

— Основной состав есть, — быстро сказал ассистент.

Атлантида пробежалась глазами и наткнулась на имя Галы Петродворецкой. Вот как! Галя! В сердце Неупокоевой стремительно возродились утихшие было сомнения. Она-то про Галу слышала.

— Так, понятно. Румата здесь? Хорошо. Малявин? Отлично. Глумова. Я спрашиваю, где Майя Глумова?!

— Должна быть… я звонил… сейчас, сейчас, — ассистент по кадрам схватился за телефон.

— Все ждем Глумову, — сказала Атлантида как бы спокойным голосом. Съемочная группа содрогнулась. Старожилы знали, что спокойствие госпожи Неупокоевой опаснее левой ноги ее мужа.

Десять минут прошли в полном молчании. Попытка одного новичка что-то спросить соседа оборвалась каменным взглядом Атлантиды. Наконец дверь открылась и появилась Гала.

— Ой, я что, опоздала? — произнесла она, призывно похлопав ресницами.

— Нет, Вы не опоздали, — сказала Атлантида. — Вы вообще напрасно пришли.

— Но меня вызывали, — удивилась Гала, еще не осознав, что происходит.

— Я исключаю Вас из состава актерской группы за не-дис-ци-пли-ни-ро-ван-ность, — отчеканила Атлантида.

Гала заволновалась. Такое с ней случилось впервые. Она искренне не понимала за что! Если бы она знала истинную причину, то удивилась бы еще больше, поскольку от рождения была Людмилой, а близким знакомым представлялась как Лара. Ей нравились короткие имена.

— Да я знаете что… да я Степан Семенычу позвоню… нет, Семен Степанычу!

— Хм! Ты уж разберись милочка, в чьей постели ночевала. Вон отсюда!!!

Жертва ономастического недоразумения в слезах выбежала в коридор. Через застекленную дверь было видно, как она судорожно набирает чей-то номер.

«Сколько препон надо преодолеть, сколько трудов положить, сколько пота пролить, чтобы стать хоть небольшой, но звездочкой», — думала Марина, обливаясь потом в буквальном смысле под светом софитов в парике с косой и тяжелом декоративном сарафане. У нее даже начали закрадываться мысли о том, что профессия, скажем, продавщицы газет или нянечки в психдиспансере привлекательнее, чем актерская. Но как предать высокое искусство!

Снималась сцена детского телеспектакля по пьесе то ли румынского, то ли болгарского писателя из жизни гномов, троллей и маленьких детей. Директору телеспектакля удалось арендовать сцену старого кукольного театра, где имелись декорации башни с диковинными часами возраста примерно самого театра. Съемка шла неровно, кто-то опаздывал, осветитель пришел под мухой и в паузах подозрительно звякал стеклянным. Колдунья никак не могла взять правильный тон и изображала то Бабу-Ягу, то добрую волшебницу. Дети все время куда-то пропадали. Режиссер, разумеется, орал.