Александр Юринсон - Вирус Страница 3

- У вас в части случайно не проводятся какие-нибудь эксперименты?

Военный покачал головой:

- Исключено. Нас сокращают и расформировывают.

Милиционер пожал плечами:

- Ладно, посмотрим, что скажет медицина. "Скорая" должна бы уже подъехать.

Машина "скорой помощи" появилась минут через двадцать. Врач попросил милиционера и военных отодвинуть толпу подальше и осмотрел труп.

- Ничего не могу сказать, а еще меньше - понять, обратился он к лейтенанту. - Его можно забрать?

- Нет, лучше не надо. Я сейчас вызову специальную бригаду. Вероятно, будет расследование. А что хоть с ним случилось? На что похоже?

- Похоже... похоже, что его выпотрошили, сделали фарш и набили обратно. На ощупь все внутри совершенно однородной консистенции. Это и есть причина смерти, - доктор цинично осклабился. - А что явилось причиной этих изменений, без вскрытия сказать не могу. Думаю, понадобятся серьезные исследования.

Лейтенант поблагодарил врача и пошел к своей машине. Связался с постом.

- Сержант?

- Да, шеф.

- Не называй меня шефом хотя бы в эфире. И слушай внимательно. Вызывай сюда парней из госбезопасности. С хорошей лабораторией. С лучшими учеными страны.

- Что с вами, товарищ лейтенант?

- Ты мне не поверишь.

- Тогда мне никто не поверит подавно.

- Пусть спросят военных. Думаю, те быстренько прискачут. Очень похоже на то, что нагадили здесь именно они. Больше некому. Действуй, сержант.

- Слушаюсь, шеф, - с сомнением ответил тот.

Лейтенант вылез из машины. Мимо проезжала иномарка. Парень сбросил скорость до минимума, огибая препятствия, девушка рядом с ним прильнула к стеклу. Они оживленно переговаривались. Милиционер сделал знак рукой, чтобы парень поторопился. Не хватало тут еще зевак.

Возле автобуса что-то происходило. Дети осаждали водителя, тот сердился, а мать выговаривала детям. Прочие тоже говорили одновременно. Милиционер приблизился.

- Что еще случилось?

Все повернулись к нему. Шофер ответил:

- Забросили свою игрушку на крышу автобуса. Там ей теперь и оставаться.

Дети были готовы заплакать.

- Сними, - попросил лейтенант. - Трудно, что ли?

- А что, просто? Это не сарай. Сниму, а они тут же опять забросят.

- Не забросят. Скоро поедете.

Водитель даже как-то оживился, почти побежал к кабине и ловко вскарабкался на крышу. Остальные набросились на милиционера с вопросами, разобрался ли он, что случилось, и чем кончилось расследование. Ответы были неопределенными. Да еще дети под ногами гнусили.

- Он не отдает тарелку. Скажите ему, чтобы отдал.

- Кто не отдает? Какую тарелку? - Он огляделся и не нашел шофера. - Где он?

- На автобусе, - в один голос ответили дети.

- Эй! - неуверенно крикнул лейтенант, подходя; затем громче: - Эй! Слезай! Что там случилось?

Никто не отвечал.

- Он точно там? - рядом стоял военный.

- Там! Он не слезал. И тарелку не отдает, - подтвердили дети.

- Как бы туда подняться? - милиционер обошел автобус.

- Вот здесь, - показал летчик.

Лейтенант неуклюже вскарабкался на автобус. Шофер лежал на крыше, как куча тряпья, еще более искаженный, чем труп внизу. Тот упал, вытянувшись, а этот как бы осел. Он был такой же желеобразный и быстро остывал. Уж очень быстро. Прошло ведь всего несколько минут, а день не такой уж холодный.

Летающая тарелка торчала из-под кучеподобного мертвеца. Лейтенант вытащил ее и бросил вниз. Ноги стали плохо слушаться, и он пополз на четвереньках к краю. Какая-то закономерность была в этих ужасных событиях, что-то знакомое. Deja vu.

- Подстрахуй, - попросил он капитана.

- Что там? - летчик уже догадывался.

- Спущусь и поговорим.

Милиционер стал слезать задом. Капитан направлял:

- Ниже... еще... левее... - но опора никак не находилась. Тогда он просто подошел ближе и рукой поставил трясущуюся ногу в нужное место. Но нога таки соскользнула с никелированной опоры, и милиционер грохнулся прямо на летчика.

- Ч-черт! - выругался он, холодея. Одна рука была в крови. Нет, не в крови. В каком-то серовато-красном киселе. А сам он сидел на чем-то мягком. На военной форме. На трупе военного. В одно мгновение превратившегося - как там сказал доктор? - в тот самый фарш. А кожа цела. Лопнула, когда он плюхнулся сверху. Хорошо, что все толкутся с другой стороны автобуса. Зрелище жуткое.

Он поднялся на ноги и его чуть не вырвало. Кисельные внутренности брызнули из нескольких разрывов, немного из носа, рта, глаз и ушей. Он прошел несколько метров, держась за автобус.

Стоя так, чтобы остальные его не заметили, лейтенант стал делать отчаянные знаки доктору, болтающему со своим шофером у бело-красного микроавтобуса. Врач направился к нему.

- Что это? - Он посмотрел на милиционера, перепачканного пылью и этим чертовым киселем. - Кровь?

- Наверно. Поставьте ему диагноз, доктор. А тому, что на крыше, пропишите микстуру.

Врач решительно подошел к раздавленному и повернулся.

- Вы на него наступили?

- Упал. С луны. Но ему было уже все равно. Ему, и тому, что на крыше, и этому, первому, на обочине, и собаке в кустах. Все они теперь одинаковые. Кровь с молоком.

Милиционер не то засмеялся, не то закашлялся, и его наконец стошнило. Врач побледнел.

- А кто на крыше?

- Водитель вот этого автобуса. Тот, который чуть не сбил первый труп. А этот, - милиционер показал на останки военного, чуть не сбил его собаку. Точнее, не он, а его шофер. Кстати, надо узнать что с ним. Не наложил ли этот дачник с собачкой на всех них проклятие?

- Больше похоже на эпидемию.

- Во! Вы, доктор, все-таки поставили правильный диагноз. Тот, что на крыше, и тот, что у нас под ногами, потрогали того, что на обочине, и его чертову собаку. Причем почти одновременно. Часа два назад. А тот со своей собакой потрогал за два часа до этого кого-то еще, кто валяется в радиусе десяти километров. Тоже одновременно, и умерли одновременно и скоропостижно. А я... - милиционер запнулся, побелел и посмотрел на часы. - Час? Или полтора? Все равно, можно считать минуты. И вы тоже его трогали, но попозже. И вся эта проклятая публика, наверняка, пощупала исподтишка. Так что все мы здесь превратимся в кисель.

- Успокойтесь, - врач сжал ему запястье.

- А самое интересное, что никто не поверит. Вот вы ведь не верите? Думаете, что у меня поехала крыша. Возможно. А через полчаса, когда я превращусь в мешок с жижей, и эти все, - он кивнул на пассажиров, уже обошедших автобус и с немым ужасом смотревших на раздавленного военного, - они тоже начнут падать один за другим, как переспелая клюква. И вы тоже будете вычислять минуты. Два часа! Два часа с того момента, как вы потрогали первого...

Врач влепил ему такую пощечину, что пилотка свалилась в пыль. Милиционер поднял ее.