Еремей Парнов - Вольные комментарии к Божественной комедии Страница 3

Там же, куда уносит нас лифт, все поставлено с ног на голову, словно ад перестал уже быть, как только что говорилось, зеркалом кривым и слегка увеличивающим, а превратился в чудовищный рефлектор, переворачивающий изображение по законам линейной оптики...

И не говорите мне, что вам это непривычно! Возьмите "451° по Фаренгейту" Бредбери. Чем занимаются пожарные в этом аду? Жгут книги, а вовсе не тушат пожары, как это водится с древнейших времен. Жгут, а не гасят! Все, таким образом, поставлено вверх ногами. Символом такого обращения привычных координат стало число - 451 градус по Фаренгейту, температура, при которой воспламеняется бумага.

А вот другое число - тридцать семь градусов по Цельсию. Это, как известно, верхний предел нормальной температуры человеческого тела. В привычном, разумеется, нормальном мире. В адском же рефлекторе это число становится символом насилия. На сей раз оно олицетворяет новую, чудовищную форму порабощения - эскулапократию.

Человечество знало власть избранных, наделенных голубой кровью патрициев - аристократию, знало власть народа - демократию, тиранию солдафонов - марсократию, гнет денежного мешка - плутократию, правление жрецов - теократию и правление грязных политических проходимцев - порнократию. На счету истории также великое множество всевозможных эклектических сочетаний этих исходных форм, разного рода диктатур и олигархий. Но власти эскулапов - врачей она еще не знала.

Посмотрим, как протекает это в аду. Конечно, Лино Альдани всерьез уверен, что его ВМО - Всеобщее медицинскре объединение - может стать бичом человечества:

...Три круга, меньше тех, что ты видал.

Во всех толпятся проклятые тени;

Чтобы потом лишь посмотреть на них,

Узнай их грех и образ их мучений.

(Песнь одиннадцатая)

Надеюсь, вы уже поняли, что ничего подобного не будет там, куда все глубже вниз уносит нас лифт?

Обычный город. У людей есть работа и дом, привязанности и развлечения, отдых, досуг и политические права.

Чем же озабочены здешние люди, отчего они так нахмурены, словно боятся все время что-то забыть, упустить что-то важное? Ощупывают то и дело свои карманы, испуганно озираясь, хлопают себя по животу. Пассажиры задыхаются в автобусе от жары, но не смеют опустить стекло. Странный все-таки народ. Чего они боятся? Сколько мы с вами ни ходили, даже полицейского не встретили.

Оказывается, все, что запрещали нам в детстве бдительные матери, стократ запретно в этой стране. Нельзя гулять вечером в саду (психрометр показывает повышенную влажность), нельзя поваляться на травке, выпить на ночь чашку крепкого кофе, выкурить лишнюю сигарету, опрокинуть еще одну рюмочку коньяку. Нельзя, нельзя...

Нет, благосклонный читатель, это совсем не смешно. Суть в том, что обязательства гражданина перед ВМО сугубо добровольны и в любой момент могут быть аннулированы. Да, суть в том, что система здравоохранения в своем стремлении соблюсти законы дошла до абсурда. Один из героев рассказа говорит, что методы, к которым прибегает ВМО, безусловно, незаконны, но они довольно логичны. Логичны с точки зрения иерархии, стремящейся к процветанию и самосохранению. Но ведь это естественное стремление любой иерархии! И в этом все дело. Альдани показывает, что в условиях капиталистического общества любая получившая власть иерархия стремится уйти из-под контроля и упрочить свое положение всеми доступными ей методами. Если же эти методы незаконны, иерархия просто пересмотрит закон. При этом безразлично, под какими знаменами иерархия пришла к власти. Пусть даже это будут белые знамена с красным крестом и полумесяцем... Отсюда печальный, но вполне оправданный вывод: лучше полагаться на корыстный интерес, чем на профессиональную честность. Все дело в том, что в условиях купли-продажи не может быть профессиональной честности. Иерархия придает ей конкретный прагматический смысл. Для нее честность - это комплекс мероприятий, которые не только не вредят иерархии, но, напротив, укрепляют ее. Все остальное для ВМО имеет смысл, прямо противоположный понятию честности.

Кто же виноват, что целая страна бесшумно и невидимо, без смены правительства, без захвата радиостанций и аэродромов погрузилась в ад? На этот вопрос ясно и прямо отвечает профессор, отторгнутый как инородное тело Объединением: "Наша жажда наживы все испортила".

По-видимому, проблема эта сложнее, чем кажется профессору. Безусловно, жажда наживы толкает социальную систему к своего рода идеальному состоянию: "брать максимум, давать минимум и законсервироваться в таком статусе по возможности навсегда". И ВМО не исключение. Оно действительно берет все, что может, и дает тот точно отмеренный минимум, который обеспечивает ее же внутреннее воспроизводство. Таким образом, профессор в целом правильно охарактеризовал иерархию. Он только не упомянул об одной очень важной детали, обеспечивающей стабильность системы: одними санитарными агентами и высокими штрафами при этом не обойтись! По логике событий ВМО должно обзавестись собственной полицией и перерасти в фашистскую диктатуру. Эта логика не раскрыта до конца в рассказе Альдани, но мы-то знаем, как неизбежно в условиях монополистического капитала иерархии превращаются в диктатуры.

Итак, в том круге ада, где вместо традиционных котлов со смолой и серой стоят стерилизационные автоклавы ВМО, для индивидуума оставлена лазейка. Он может разорвать связывающие его с Объединением узы и даже поиздеваться потом над агентом, подсовывающим ему пилюлю с цветным реактивом на алкоголь. Причем все это делается в соответствии с законом, интересы государства и общества не затрагиваются.

Так и поступает наш маленький бунтарь Нико. Он устал бояться, ему осточертели все эти пилюли и градусники, все эти унизительные проверки набрюшника. Он хочет выкуривать пачку сигарет в день, пить на свежем воздухе из простого стеклянного стакана и обниматься со своей милой на травке. И разве его нельзя понять? Он не желает отдавать все свои деньги ВМО, он находит, что за охрану его собственного здоровья с него слишком много дерут. Не лучше ли послать все это к черту, а на высвободившиеся деньги купить шикарную машину? Не беда, что теперь ни один врач не придет к нему на помощь и ни один аптекарь не продаст ему даже аспирина. Он парень здоровый...

Но надо же такое невезение: какая-то дурацкая ржавая проволока... Он умирает, наш маленький бунтарь, от случайной царапинки. Ему просто не повезло - столбнячная интоксикация...

А если еще кто-нибудь последует примеру Нико и при этом не оцарапает шею? Что тогда? Что будет, если этот смельчак выедет на своей машине на городскую площадь и станет кричать во все горло, как хорошо он зажил после того, как вышел из-под опеки ВМО? Рассказ кончается у постели больного Нико. Но мы знаем, как ответило корпоративное государство кавалера Бенито Муссолини на первые же попытки агитировать против фашизма. Агитаторам закачивали в горло касторку.