Андрей Балабуха - На пороге Страница 3

Мы развели растворимый кофе, причем не в кофейной дозе, а в поллитровых эмалированных кружках. Володька обвел это хозяйство глазами и вдруг задумчиво спросил:

— Между прочим: мне кажется, что мы сегодня не обедали, или это в самом деле так?

Вот что значит остаться без женской заботы! Мы сразу же почувствовали зверский голод, который едва утолили тремя банками тушенки с хлебом.

— Вот теперь и выпить не грех, — изрек Володька, бросив опорожненную банку в костер. Бумажная обертка вспыхнула, искристо затрещали остатки жира. Мы по очереди приложились к бутылке.

— А кофе-то остыл, — вздохнул Лешка. Он подумал, потом плеснул в кружку коньяку. — Эх… Такой дар божий — и из горла пить… Эстеты!

— Это называется «по-испански», — сказал я. — Гранды так пили. Так что ты зря.

Володька, слава богу, совсем отошел. Он растянулся на спине, заложив руки за голову и, попыхивая зажатой в губах сигаретой, сказал:

— А знаете, братцы, что меня больше всего беспокоит? Появилось «диво» нежданно-негаданно, вдруг, уже при нас. Значит, и исчезнуть может аналогично. Найди мы его уже существующим, было бы спокойнее…

— Логично, — согласился Лешка. — Хотя и не обязательно.

— А я ничего, между прочим, не утверждаю. Я только высказываю свое мнение. Вотум сепаратум, так сказать. Есть у нас свобода слова или нет?

— Есть, — подтвердил я, — есть, Володечка, только ты на всякий случай плюнь через левое плечо.

Володька поплевал.

— И все же что оно такое, наше «диво»? — вздохнул я. — Неужели действительно выход в какой-то иной мир, пресловутая нуль-транспортировка?

— Похоже. Во всяком случае, мне ничего другого в голову не приходит, — сказал Володька. — Меня другое интересует: где те, кто этот самый переход создал?

— А ты уверен, что его кто-то создавал? — спросил Лешка. — Представь: прилетел на Землю какой-нибудь шестиногий и жукоглазый марсианин, увидел шаровую молнию и спросил: «А где те, кто создал эту великолепную магнитную бутылку с плазмой?»

— Спонтанное образование? — удивился я.

— А почему бы и нет? Сам посуди: если бы проход кто-то создал, он и воспользовался бы им. Логично?

Я кивнул.

— А может, он им уже воспользовался, только мы не заметили? Или — до того, как мы нашли «диво». Или мы его и не можем увидеть? — возразил Володька.

— Цивилизация человеков-невидимок? — В Лешкином голосе опять зазвучало ехидство. — Романы бы тебе писать, дружок!

— Но ведь и обратного утверждать нельзя, — вступился я. — Зря ты язвишь, Леке.

— Что гадать? Эмпирическим путем все равно ни до чего не додумаешься. — Володька сел, бросил окурок в костер. — Да и неважно это. Не по нашим зубам орешек. Паче того: самая сверхкомпетентнейшая комиссия сразу не разберется, если вообще разберется. А главное — и так ясно. Нам открылся выход в чужой мир. Не земной. И мы — на пороге. Шагнул — и там. Этакое окно в Европу.

— Только где она, Европа твоя? Астрономы радиоисточник с оптическим объектом и то не всегда идентифицировать могут. А тут как?

— Спроси что-нибудь попроще, а? — Володька потянулся, зевнул. — Все-таки недоспали мы сегодня крепко, ребята… Лишь бы окошко раньше времени не захлопнулось! Кстати, я там поснимал кое-что. Жаль, что кинокамеры нет, так что в динамике не снять. Но на худой конец сгодится. Две пленки нащелкал, а больше нету, не взял с собой…

— Ты — гений! — возгласил Лешка.

— А вам не кажется, что мы не о том говорим? — Я встал, прислонился спиной к дереву, рельефная кора вдавилась в кожу. Говорить было трудно, каждое слово приходилось напряженно подбирать. — Мы идем по пути наименьшего сопротивления. Конечно, рассуждать о физической природе явления проще, это область категорий рациональных. Но ведь мы с вами в этом некомпетентны, и вряд ли наши суждения будут иметь значение для кого-то, кроме нас самих.

— А кто компетентен? — спросил Лешка. — Ты знаешь такого?

— Не знаю. И ты не знаешь. Но когда здесь соберут ученых… И вообще, не перебивай, Леке, сбиться я и сам могу. По-моему, сейчас главное — область категорий эмоциональных. Мы соприкоснулись с чудом. Перед нами открылась волшебная дверь в…

— Куда? — Порой Лешка бывает попросту невыносим.

— Почем я знаю куда?! А мы сидим тут и спокойненько рассуждаем, как будто решаем, сколько десятков тысяч ангелов может поместиться на острие швейной иглы. Разве это не парадоксально?

— Что, и тебя заело, Дим? Это похоже на… Черт, забыл как оно называется! Ну да ладно. Знаете, в музеях есть такие ящики со стеклом, а внутри — фигурки… Какой-нибудь там Ледовый поход или охота питекантропов на мамонта. В детстве я их ужасно любил. И мне всегда хотелось самому стать таким маленьким-маленьким… Мальчиком-с-пальчиком… Чтобы войти в жизнь этого закрытого мира. Смотреть на нее через стекло — неинтересно. Вернее, нет, интересно, но извне видишь всегда не то, что изнутри. Конечно, это я теперь так формулирую. А тогда — просто чувствовал, смутно, от пуза, как говорится.

Я кивнул. Мне было знакомо подобное ощущение.

— Сентиментщики несчастные, — буркнул Лешка. — Знаю я, к чему ты, Володька, подбиваешься. Не выйдет! Если нужно, я тебя свяжу и сторожить буду, дурня, понял? Я сказал: никакой самодеятельности! Чок вот не вернулся, а с его чутьем это легче, заметь. Может, «диво» только с нашей стороны видно, какое-нибудь оно одностороннее. Туда можно только хорошо оснащенной, продуманно организованной экспедицией идти. Гусары-одиночки нынче ни к чему. Сам посуди, горячка чертова: чего ты добьешься? Ведь если это чужой мир, его же исследовать надо, изучать! А что ты можешь один? С твоими возможностями, знаниями? Колумб-третьекурсник… Даже если сумеешь благополучно вернуться, ты не принесешь никакой ценной информации, а лезть туда ради самовыражения — не слишком ли эгоистично?

— Можешь не сторожить, — великодушно разрешил Володька. — Не сбегу. Чошку вот жалко…

— Жалко, — согласился Лешка. — Хороший был щен. Почему собаки вечно должны за людей страдать?..

Мы помолчали. Еще по разу приложились к бутылке, потом Лешка размахнулся и бросил ее в темноту; она с треском упала.

— Зря, — сказал я. — Лес загаживаешь.

Лешка не прореагировал.

— Ну, я спать пошел, — сказал он после паузы. — Вы еще долго?

— Нет, — отозвался Володька. — Поболтаем еще чуть-чуть — и тоже на боковую.

Проходя мимо меня, Лешка шепнул:

— Ложись сегодня с ним, Димыч. На всякий случай… Я кивнул.

Володька вытащил из костра ветку, прикурил.

— Знаешь, Дим, меня это порой пугает…

— Что?