Брайан Олдисс - Сразу же после убийства Страница 3

Он вышел на улицу. Солнце поднялось уже высоко над горизонтом. День обещал быть жарким. Он снял пиджак. Опять проблема - удобно ли встречать гостей с пистолетом, пристегнутым под мышкой? Еще подумают, что боится убийц, но он их действительно боялся и никогда не выходил из дому без оружия.

- Мириам! - крикнул он, проходя мимо бассейна.

- Привет, Папик! - помахала она ему загорелой рукой. - Решил искупаться?

- Когда ты перестанешь дурачиться? - сердито спросил он. - Вылезай быстро и одевайся. Приехал Государственный Секретарь Кромптон.

- Вот глупый мальчишка! Он думает, что мы прячем на ранчо убийцу? А вдруг он предложит тебе выставить свою кандидатуру на президентских выборах? Это было бы здорово. Рода тоже приехала с ним?

Ничего не ответив, он повернулся к ней спиной и прошел на террасу, построенную в итальянском стиле. Нижний цоколь террасы был облицован мраморными плитами, вывезенными из Италии. Колонны были увиты крымскими виноградными лозами. Здесь царил полумрак и было прохладно. Он кинул пиджак на плетеное кресло и, кряхтя, сделал несколько приседаний. Кровь прилила к лицу, ноги налились тяжестью. Да, немолод, немолод… А еще эта тянущая боль в боку, напоминающая о себе, как правило, в самый неподходящий момент. Он всегда был чувствителен к любой боли. Слаб и беззащитен перед наглой напористостью других, не мог защитить себя даже от наглости служащих в своей канцелярии, чужую боль ощущал как свою, и это делало его еще слабее и беззащитнее. Вовсе не выдающийся ум, но зато очень ранимый человек. Немногие, правда, догадывались о его внутренней уязвимости. Алиса, его первая жена, догадалась и сумела этим воспользоваться. И так мало было людей, которые понимали его. Общение с неумными, неинтересными людьми не доставляло ему никакой радости, его отношения с подавляющим большинством людей не выходили за рамки деловых и служебных интересов. У него совсем не осталось друзей. Правда, Кромптон когда-то называл его своим другом. Но дружбу съело соперничество, и он, увы, старел быстрей, чем Рассел, и главное, что теперь волновало его, - показать, что выглядит моложе своих пятидесяти девяти лет. Трудновато это будет сделать.

Он увидел, что к крыльцу подкатил черный «Крайслер», и поспешил навстречу гостям. Да, он не ошибся в своих предположениях. Рассел привез с собой Роду.

По дороге в бар он обменялся с Расселом несколькими банальными фразами. Бармен смешал им два бокала мартини, и Бернз отпустил его.

- Я рад видеть тебя, Рассел, - отпив глоток холодной жидкости, сказал Бернз. - Боюсь только, что твоя жена будет скучать здесь.

- Ты не меняешься, старик, - сказал Рассел. - Все такой же ворчун и меланхолик. За нее не переживай. У тебя есть отличные верховые лошади, а Рода прекрасная наездница. Она хотела повидаться с Мириам - я не стал ее отговаривать.

- Повидать Мириам? Рода?! Что у них может быть общего?! Скажи лучше, что боишься оставлять жену без присмотра. Так будет честней. - Он боялся, что наговорит сейчас резкостей. Ему был неинтересен Рассел и то, о чем он собирался с ним говорить. Современная политика, которая делалась без него, мало волновала его. Он жил своей жизнью и своими размышлениями о жизни и до поры до времени не собирался ни с кем делиться своими мыслями.

- Ты что-то имеешь против Роды? А она, по-моему, симпатизирует тебе.

Почему бы не высказать прямо в глаза этому самодовольному типу все, что он думает по этому поводу. Плевать, что он занимает такой высокий пост. Вот только услышит ли он его. У этих современных политиков уши слышат то, что хотят услышать, и глаза видят то, что хотят увидеть.

- Видишь ли какая штука, Рассел. Я легко прочитываю людей - для меня они как открытая книга. Мысли и намерения от меня утаивать бесполезно. Твоя жена приводит меня в замешательство. Ты когда-нибудь заглядывал ей в глаза? Они начистоту говорят обо всем, что ее волнует. А я ничего не хочу знать ни о ней, ни о себе самом. Зачем мне знать то, что будет с нами?

- А я бы много дал за то, чтобы узнать это. - Он почти наполовину осушил свой бокал, сделав один большой глоток. - Ради этого я сюда и приехал. Все так неожиданно свалилось на меня. Я совершенно запутался. Ты поможешь мне, Джекоб?

- Если смогу, - пожал он плечами.

- Видишь ли, какая штука, Джекоб… Мне кажется, существует какая-то связь между убийством и теми вещами, которыми Президент занимался в последнее время, включая и тот день, когда он был убит.

- Вещами?

- Точнее будет сказать, проектом… Если бы он был осуществлен, мир перевернулся бы… Мне не следовало бы обсуждать это с тобой, Джекоб… Извини, это не мой секрет… государственная тайна… Об этих разработках знало всего лишь несколько человек, а из команды Президента двое - я и вице-президент… Были приняты все меры предосторожности, но утечка произошла… Все последствия предусмотреть просто невозможно… У нас была монополия на совершенно новый вид знаний… О Вселенной… Это открывало фантастические возможности… А теперь…

Он тяжело вздохнул и допил свой мартини.

Бернз подумал, что рассказанное не является для него такой уж тайной. Он размышлял об этом сегодня утром. О человеке и о Вселенной. Пришло время новых подходов. И открытия будут совершены - так всегда бывает.

- Почему ты рассказал мне об этом? Не боишься, что я кому-нибудь разболтаю? Старики бывают ужасно болтливы.

- Не боюсь. И потом, у меня нет другого выхода. И разве не о том же самом ты пишешь свою книгу? Я не рассчитываю на то, что ты немедленно сможешь вычислить убийцу. Я хочу глубже вникнуть в саму проблему, и мне кажется, ты не сможешь остаться в стороне. Убит Президент. Исчез проект. Возник дисбаланс. Опасное нарушение равновесия. И мы испытываем дефицит - в этом мире мало осталось толковых парней. Мы вспомнили о тебе. Вот почему я нарушил твое затворничество. А еще я здесь из-за твоего бармена - второго такого мастера я пока не встречал.

Он попытался улыбнуться, но улыбка плохо вязалась с его озабоченным лицом.

- О'кей, - сказал Бернз. - Мы же друзья. Я сделаю все, что будет в моих силах.

- Душновато здесь, - сказал Рассел.

У него на лбу поблескивали бисеринки пота.

- Здесь душно? В доме? - изумился Бернз. - Где сейчас настоящее пекло - так это на улице.

- Мне бы хотелось выйти на воздух, если ты не возражаешь. Извини, клаустрофобия. Я столько времени провел в кабинетах, канцеляриях, приемных. Вся сознательная жизнь в них прошла.

Через широкие стеклянные двери, за которыми сверкало ослепительное солнце, они вышли на улицу. Там все плавилось в полуденном зное. Птицам, и тем было лень летать. Охранники, спрятавшись в тень, дремали, не обращая внимания на двух полноватых мужчин, прогуливавшихся по дорожке. Все было спокойно вокруг или казалось таким. Где-то в доме стучал молоток - отделочники заканчивали ремонт одной из комнат - и это был единственный громкий звук, нарушавший тишину. Сумасшедшие дизайнеры, привезенные Марло, продолжали уродовать площадку для игры в сквош, но вели себя достаточно тихо. Все было спокойно, но он знал, что это только видимость. Где-то рядом таилась опасность, и Джекоб непроизвольно потянулся рукой к пистолету. Рассел сделал вид, что не заметил неловкого движения руки.