Джудит Тарр - Солнечные стрелы Страница 3

ГЛАВА 2 Барабанная дробь, пульсирующие удары. Медленно, медленно, затем все быстрее. Поднимаясь до треска и опускаясь до хрипа. Паника. Ужас. Он бежал, отрешенный и бесчувственный. Но что-то все еще позволяло ощущать себя: ветер, бьющий в лицо и разрывающий легкие, боль от хлещущих по глазам веток, острые камни, вонзающиеся в подошвы босых ног. Страх, неожиданный и сильный, леденил душу, так же как хищные шипы терновника терзали его тело. Через какое-то время он растворился во всеобъемлющей мгле. Только едкий запах пота и крови щекотал ноздри. Закон говорил беги. Барабаны рокотали беги. И он бежал. Где он? Что с ним? Рассудок отказывался повиноваться. Лес, сумрак, бег через тусклое ничто. Зачем? Вдруг какая-то сила заставила его замедлить движение ног, остановиться. Икры, ноющие от недостатка кислорода, и бешено колотящееся сердце сомкнулись в единое целое, имеющее имя.

Корусан? Нет.

Кору-Асан? Уже ближе. Он открыл глаза. Леса как будто вовсе не бывало. Барабаны смолкли. Тишина. Он стоял на камне, и камни окружали его. Грубое сукно туники царапало кожу. Непонятно он выиграл или проиграл? Холодный металл прикоснулся к его затылку. Он не позволил себе вздрогнуть. Даже внутренне.

Сила. Голос, знавший его имя, шел из-за спины. Своенравие.

Кровь Льва. Перед ним вырос какой-то человек. У него не было лица. Как и у всех остальных, молчаливо стоящих вокруг. Даже блеск глаз не пробивался сквозь густую темную ткань, полностью окутавшую их с головы до ног. Корусан смежил ресницы. Поздно. Собственные глаза выдали его. Они всегда выдавали его, когда он ослаблял контроль над ними. Именно из-за них он и получил это прозвище Кору-Асан. Золотой Глаз. Желтый Глаз. Взор Льва.

Гордость. Человек прижимал к его шее нож. Высокомерие. Так о нем говорят. Но почему? Его кровь не отличается от нашей.

Он сам породил эти слухи. Сухой голос прилетел из молчаливой толпы.

Он сам придумал себя. Новый голос был холоден. Холоднее полоски стали, прижатой к шее. Корусан пошевелился. Осторожно, едва заметно. Но это движение не укрылось от молчаливых соглядатаев.

Он умрет, прежде чем станет мужчиной. Зачем ему жить, если его потомство обречено на гибель от немощи и слабоумия? Смерть в детстве лучше жизни в окружении безмозглых и сумасшедших отпрысков. Таковы все, в чьих жилах струится кровь Льва.

Он проживет достаточно долго, чтобы родиться вновь, возразил человек, стоящий перед Корусаном.

Зачем ему длинная жизнь? Закон повелел бежать, И Корусан бежал. Закон повелел молчать. И Корусан молчал. Но бегство и молчание не приносили ему ничего, кроме страданий.

Я проживу столько, сколько должен прожить, сказал он.

Ты умрешь в недалеком будущем. Холодный голос был жестче камня, на котором стоял Корусан. Тебя сейчас поддерживает твое воображение. И магия. И снадобья. И выучка. Но все имеет свой предел. Я вижу мрак, приближающийся к твоему сердцу. Хищные когти смерти уже смыкаются вокруг твоих костей.

Все люди когда-нибудь умирают, спокойно сказал Корусан. Это подарок судьбы знать свой срок.

А также знать и ненавидеть тех, кто обрек тебя на скорбную участь? Он рассмеялся. Мрачные фигуры зашевелились и раздвинулись. Это принесло ему невероятное облегчение. Слова сами полились с его губ.

Они давно умерли, те, что приговорили мой род к медленному вымиранию. Мужчина без женщины и женщина без мужчины. Они сошлись только раз и произвели на свет единственное дитя. Это было их слабостью то, что они оставили девочку в живых. А может быть, особой жестокостью. Они ведь знали, что она поражена страшной болезнью, передающейся из поколения в поколение. Но ненавидеть их? Зачем? Он перевел дыхание.

Они нисколько не виноваты в том, что ей взбрело в голову женить своих сыновей на собственных дочерях, чтобы сохранить чистоту расы. Если кто и достоин ненависти, так это она, моя слабоумная прародительница. Только один ребенок нарушил ее волю и породнился с варварами...

И запятнал чистоту крови Льва, произнес сухой голос.

С небольшим успехом, парировал Корусан. Мои сестры умерли или сделались идиотками. Я могу умереть прежде, чем произведу потомство. Но в преддверии собственной смерти я все же надеюсь поднять цену нашей крови. Кровь отпрысков Солнца здоровее моей. Однако она течет в жилах единственного человека, к счастью, этот человек пока одинок.

Что мы знаем о нем? Леденящий душу голос напоминал завывание ветра в ветвях древней сосны.

Кое-что. Новый голос, вмешавшийся в разговор, дышал уверенностью и спокойствием. Он принадлежал мужчине в сером плаще, который выдвинулся из толпы мрачных фигур. Его лицо было открыто, как и лицо сопровождавшей его женщины в черной накидке. Корусан без боязни встретил ее пронизывающий взгляд. Светлый маг. Все было предельно ясно. Он усмехнулся и вскинул брови. Светлый маг посмотрел на него почти ласково.

У того, о ком ты говоришь, нет сына. Он пожевал губами и добавил: Дочери тоже нет.

Надеюсь, сказал Корусан. Хочу верить, что он воздержится от плодоносного соития до тех пор, пока я не возьму его жизнь в свои руки. Он улыбнулся магам.

Вы увидите это. Они были явно шокированы его дерзостью. Корусан ждал. Полоска стали, прижатая к затылку, шевельнулась. Он резко присел и закружился на месте, но, оступившись на мелком камешке, пошатнулся. Эта небрежность чуть не стоила ему жизни. Холодное лезвие рассекло кожу, к ногам ecn скатилась длинная прядь волос. И все же ему удалось завладеть оружием своего стража, на груди которого сияла тяжелая золотая бляха символ принадлежности к клану вождей. Корусан, оскалив зубы, приставил клинок к животу противника и отвесил ему звонкую оплеуху. Капюшон сбился на сторону, обнажив жесткие завитки коротко стриженных волос. Ухватившись за них, Корусан потянул своего стража на себя, но не стал валить его наземь.

Нет, выдохнул он, я не хочу твоей крови. Я не воин. Я рожден повелевать. Кланяйтесь, оленейцы. Кланяйтесь своему владыке. Он вовсе не надеялся устрашить их. Врагов было много, сильных, уверенных в своем превосходстве. Но уверенность рассудка не есть уверенность живота. Темные безликие фигуры стояли недвижно, не выказывая признаков негодования или гнева. Вождь, которого Корусан все еще держал за плечо, мотнул головой. Покровы, скрывавшие его лицо, разошлись. Он выглядел моложе, чем можно было представить. Золотистые, обведенные белой каймой глаза смотрели внимательно и бесстрашно. Борьба взглядов продолжалась несколько секунд. Наконец ресницы оленейца дрогнули.

Да, ты мой лорд, сказал он, склоняя голову. Ты мой император.

Я не император, возразил Корусан.