Кэролайн Черри - Последняя база Страница 30

Весна. Наверное, запах, витавший в воздухе, туземцам казался восхитительным, люди же не могли оценить его по достоинству - им приходилось дышать сквозь влажные фильтры и клапаны противогазов. Изрядно потеплело, и почти весь день Эмилио блаженствовал, подставляя спину солнечным лучам. Низовики носились по лагерю, расточая силы, предпочитая десять пробежек с небольшим грузом одной ходке с полной кладью. Эмилио было невдомек, почему они еще работают, коль скоро весна с таким азартом вступила в свои права. В первую ясную ночь хиза перебудили своим щебетом всю базу, радостно тыча пальцами в звездное небо и приветствуя рассвет истошными воплями.

При виде знаков весны приободрились и люди, но куда им было до низовиков! Самки стали жеманны и соблазнительны, а самцы - легкомысленны. Окрестные леса и кустарники ожили щебетом и свистом - нежным и страстным пением туземцев; то ли еще будет, когда кущи окажутся в полном цвету!

Временами хиза теряли всякий интерес к работе и отправлялись в места, куда людям путь был заказан. Сначала поодиночке разбредались самки, следом за ними - настойчивые самцы. За лето немало самок-трехлеток полнели, круглели, насколько это возможно для похожих на вытянутую проволоку хиза, а зимой, укрывшись в норах, вырытых в склонах холмов, дарили жизнь крошкам - сплошные конечности и рыжая младенческая шерстка. А к весне малыши уже бегали сами.

Эмилио миновал игрище низовиков и по размытой каменистой тропке поднялся к операторской - самому высокому куполу на холме. Услышав шорох камней за спиной, он обернулся и увидел Атласку - балансируя раскинутыми руками и скривившись от боли, она босиком шла по его следам. Тропинка, усеянная острыми камнями, предназначалась для человеческих ног в сапогах.

Он улыбнулся, глядя, как хиза подражает его шагам; она остановилась и осклабилась в ответ. Мягкие шкурки, бусы и лоскут красной синтетической ткани удивительно удачно сочетались с ее внешностью.

- Челнок, Константин-человек.

Верно, в этот погожий день ожидалось прибытие корабля. Значит, по крайней мере, некоторые туземцы не собирались прекращать работу, несмотря на сезон размножения. Эмилио пообещал Атласке отправить ее вместе с другом на станцию, и теперь, если кто из низовиков и сгибался под тяжестью ноши, то в нем можно было безошибочно узнать Атласку. Она лезла из кожи вон, чтобы произвести на Эмилио впечатление: дескать, глядеть, Константин-человек, я хорошо работать.

- Собралась лететь, - заключил он, рассмотрев ее повнимательней.

Похлопав по нескольким узелкам, наполненным неизвестно чем, она восторженно ухмыльнулась.

- Я собраться. - Тут на ее мордашку набежала тень печали, и она протянула к Эмилио открытые ладони.

- Входить. Любить ты, Константин-человек. Ты и ты-друг.

Жену. Хиза не ведали понятий "жена" и "муж".

- Входи, - разрешил он, тронутый ее словами.

Глаза Атласки вспыхнули удовольствием. Низовики робели близ операторской, и очень редко кого-нибудь из них приглашали войти. Спустившись по деревянным ступенькам, он вытер о циновку сапоги, придержал дверь перед хиза и подождал, пока она наденет висящий на ее шее противогаз. Затем открыл внутренний люк.

Несколько человек оглянулись, кое-кто нахмурился и демонстративно вернулся к работе. В куполе многим техам принадлежали кабинеты, отделенные друг от друга низкими плетеными ширмами. Еще дальше находилась комната с единственной сплошной стеной, десять квадратных футов, - их Эмилио делил с Милико. Он отворил дверь возле встроенных шкафов и вошел в комнату с устланным циновками полом, - спальню и кабинет в одном лице. Атласка вошла следом, затравленно озираясь, как будто не меньше половины из открывшегося ее глазам видела впервые в жизни. "Непривычно ей под крышей", - понял он, воображая, какое потрясение ожидает низовиков, когда они прилетят на станцию. Ни ветра, ни солнца, кругом один металл. Бедная Атласка!

- Ого! - воскликнула Милико, отрываясь от карт, разложенных на кровати.

- Любить ты. - Атласка мигом преобразилась - ни следа испуга. Она подошла к Милико, обняла и прижалась щекой к ее щеке, насколько позволила дыхательная маска.

- Ты улетаешь? - спросила Милико.

- Лететь ты-дом. Увидеть дом Беннет. - Она помолчала, застенчиво сложив руки за спиной, покачиваясь и переводя взор с Милико на Эмилио и обратно. - Любить Беннет-человек. Увидеть он-дом. Заполнить глаза он-дом. Делать глаза тепло-тепло...

Временами речь низовиков казалась людям сущим бредом, но иногда сквозь бессвязную болтовню проникали удивительно ясные мысли. Эмилио несколько виновато посмотрел на Атласку. Люди давно познакомились с низовиками, но мало кому удавалось вникать в их щебет. Больше всех в этом преуспел Беннет.

Хиза любили подарки. Эмилио вспомнил о раковине, найденной им на берегу реки. Сейчас эта раковина лежала на полке у кровати. Он взял ее и протянул Атласке. Ее темные глаза засияли, и она обхватила его за талию.

- Любить ты!

- Я тоже тебя люблю, Атласка. - Он обнял ее за плечи, проводил мимо кабинетов в шлюз и смотрел сквозь прозрачный пластик, как она отворяет наружный люк, снимает противогаз, ухмыляется и машет рукой.

- Я идти работать, - крикнула она.

Челнок прилетел по расписанию. Человек не стал бы работать в день своего отлета, а занялся бы сборами, но Атласка хлопнула дверью и нетерпеливо засеменила вниз, словно опасалась, что люди передумают в последний момент. А может быть, Эмилио не следовало приписывать ей человеческие мотивы, возможно, то, что он счел энтузиазмом, на самом деле было радостью или благодарностью. Низовикам бесполезно растолковывать термин "зарплата" - дары, говорят они. Вот Беннет Джасинт понимал их. Низовики ухаживали за его могилой, клали на нее самые красивые раковины и шкурки, ставили причудливые узловатые статуэтки.

Эмилио вернулся к себе в комнату, повесил куртку на крючок, а противогаз оставил на шее - с этим украшением колонисты Нижней расставались только на ночь.

- Станция дала прогноз погоды, - сообщила Милико. - У нас всего день, от силы два. С моря движется сильный ураган.

Он выругался: вот тебе и надежды на весну. Милико раздвинула карты, освобождая место, он сел и принялся изучать кальку с красными контурами затопленных участков. Район затопления протянулся вдоль нитки бус. Бусинами были лагеря, а нитью - грунтовая дорога, вручную прорубленная в зарослях.

- Будет еще хуже, - Милико вздохнула, показывая ему топокарту. - Комп обещает дождь, нас снова затопит в синих зонах. Как раз до порога второй базы. Но грейдер большей частью останется над водой.

Эмилио поморщился.

- Будем надеяться.