Джон Робертс - Конан и сокровища Пифона Страница 30

Назавтра деревья кончились. Лес оборвался резко и сразу, как заканчивается за забором фруктовый сад. Конан стоял теперь на самом гребне горы. С другого же склона не росло ничего, кроме высокой травы, местность плавно шла под уклон, и до самого горизонта тянулась огромная равнина. Перемена полная и разительная. Среди высокой травы лишь изредка попадаются деревья, да и те не обвитые лианами лесные великаны, а низкорослые, прижимающиеся к земле растения со странно плоскими верхушками. Был и кустарник, но тоже совсем непохожий на лесной. Если там он стелился повсюду, образуя как бы нижний ярус растительности, то сейчас среди травы попадались лишь отдельные островки площадью не более нескольких сотен ярдов. Но не растительность привела киммерийца в полный восторг. Опершись на свое копье, он стоял и смотрел целый час, пока вслед за Гомой на гребень не поднялись аквилонцы и капитан. Несколько минут они лишь молча таращили глаза. Первой пришла в себя Малия. - О Митра! Неужели это не сон? Так не бывает! - Бывает, - зачарованно отозвался Спрингальд. - Я слышал много рассказов, но и представить себе не мог, как на самом деле это великолепно! А открылась им вот какая картина: добрых двадцать тысяч голов диких парнокопытных паслось на равнине. Буквально в сотне шагов мирно щипали траву антилопы с витыми рогами, и до самого горизонта были видны многочисленные стада; издалека животные казались крохотными букашками. Эти созданья удивляли не только своим числом, но и бесконечным разнообразием видов. В Северных и Западных землях все иначе, там в одном стаде пасутся одинаковые животные, здесь же с явным дружелюбием ходят рядом совсем разные. Среди них всевозможные антилопы, от маленьких, нежных созданий с рогами в виде лиры до огромных тяжеловесов размером с боевого коня. Множество самых разных животных, названий которых они не знали, хотя Конану было известно, как их называют туземцы. Высокими изящными башнями возвышались среди них высокие жирафы, они ходили маленькими семейными группками. Не поднимая от земли своих грязных носов, вокруг ходили черные буйволы-тяжеловесы с закругленными рогами, а на их блестящих спинах беспечно резвились мелкие птички, выискивая в блестящих шкурах животных насекомых. В огромном множестве паслись разномастные дикие лошади, но преобладали среди них ослепительно полосатые зебры. Были и другие, у которых полосатой была только задняя часть туловища. Пятнистые карликовые лошади размером не больше собаки не давали прохода мордастым свиньям, а бабуины из враждующих стай кидали друг в друга палками и камнями. Не зная себе равных, медленно двигались огромные, похожие на серые скалы слоны. У некоторых стариков бивни были такие большие, что животным приходилось откидывать назад голову, чтобы не скрести ими по земле. - Как их много! - воскликнула Малия. - И так все спокойно! Как в храме! В отличие от лесных обитателей жители саванны редко давали волю крикам, реву и мычанию. Лишь изредка слышался пронзительный недовольный визг бабуина или птичий выкрик, а вообще все это собрание издавало меньше звуков, чем небольшая группка людей на городской площади. - Сколько же здесь травоядных! - заметил Ульфило. - А где же хищники? - Главные любители мяса - львы и леопарды, - ответил Гома, - но они выходят на охоту ранним утром или же после наступления темноты, некоторые даже ночью. Днем, пожалуй, только быстрый как молния гепард может пуститься в погоню за добычей. А так все звери обычно в это время могут спокойно и мирно пастись. К этому времени подошли и остальные. При виде открывшейся картины матросы не скрывали своего изумления. Им привычнее видеть впереди необъятные горизонты, а не простирающиеся насколько хватает глаз бесконечные стада. Чернокожие недовольно ворчали. Они - жители джунглей - привыкли к закрытым и затененным местам. А эта распахнутая бесконечность, населенная бесчисленным зверьем, вовсе им не нравилась. - Далеко еще вон до тех гор? - спросил Вульфред, показывая туда, где на востоке у самого горизонта виднелись дымчато-серые очертания. - Клянусь Имиром, в этом океане травы нет никаких ориентиров! - Не бойся, белый человек! - ответил Гома. - Я могу провести тебя и не по таким местам. - Он одарил всех еще одной надменной улыбкой. - Зверей вы тоже не должны бояться, у меня есть топор, чтобы защищаться от них. Демонстрируя свое искусство, он прокрутил это орудие над головой с такой быстротой, что показалось, будто на мгновение над ним вспыхнул светящийся металлический круг. Гома двинулся вперед, остальные последовали за ним. - Если бы этот черномазый не был нашим проводником, он бы дорого заплатил за свое нахальство! - ворчал Вульфред. - Что поделаешь, его трогать нельзя, - сказал Ульфило. - Он очень странный, - заметила Малия, - не похож на остальных туземцев, Я имею в виду не цвет кожи и не шрамы. Он - всего лишь дикарь в набедренной повязке, и все его имущество - один топор, но вид у него такой же гордый, как и у тебя, деверь. А может, и больше. - Это обыкновенная наглость, - ответил Ульфило, - но, по своим первобытным понятиям, он, может быть, считает себя знатным и благородным. Спрингальд захотел побеседовать с вожаками отряда экспедиции, но, чтобы не отставать от Гомы и Конана, ему приходилось теперь работать своими короткими ножками изо всех сил. - Скажи, Гома, - спросил он, - а людей мы здесь можем повстречать? Трудно представить, что среди этого травяного царства, да еще в соседстве со всем этим зверьем, могут жить люди. Не обращая никакого внимания на коротышек-людей, мимо них гордо прошествовало семейство жирафов. Такие прежде не попадались, кожа у них цвета сливок, вся в мелких пятнышках. А рога - тяжелые и ветвистые, как у большого лося, а не те, что у обычных жирафов, - маленькие и с шишечками на конце. - Здесь часто пасут свои стада фашода, - сказал Гома. - Они хорошие воины и то и дело дерутся за скот, это их единственное богатство. И бог у них тоже покровитель скота. Копьем они владеют искусно, а вот танцевать не умеют. Может быть, нам встретятся зумба, те, у которых большие щиты и короткие копья. Они совсем черные. Тоже умелые воины. Еще они пашут землю и разводят коз. Дома у них бедные, однако они любят яркие украшения и прекрасно танцуют. - Как они к нам отнесутся? - спросил Спрингальд. - В этих местах любой чужой - враг, но, если они увидят, что мы сильны и хотим только торговать, они нас не тронут. - Они людоеды? - спросил Конан. - Нет! - Гома с отвращением сплюнул. - Человечину едят только на побережье. А здесь, в землях Нгая, что простираются до самого горизонта, люди - это люди, а не дикие звери! У моря живут такие, как вон те, - он показал на стайку робких пятнистых гиен, - а жители равнины - как львы, смелые и гордые. - Приятно слышать, - заметил Спрингальд, - может быть, нас и убьют, но уж точно не съедят. - Все не так просто, - усмехнулся Гома. - Что ты хочешь этим сказать? - Да, люди вас не съедят, это правда. Найдутся другие охотники. Помнишь того человека, которого убил Конан? Так вот, тела мертвых здесь не гниют в земле и не предаются огню. Их просто оставляют где-нибудь в кустах, а потом они возвращаются во владения Нгая как пища для его зверей. Звери едят траву, люди едят зверей, а потом другие звери едят людей. Так угодно Нгаю. - Это радует, - опять усмехнулся Спрингальд. Чудеса на их долгом пути попадались часто. Среди травы бегали смешные страусы. У них были длинные мускулистые ноги, шарообразные туловища и крошечные головки на длинной шее. Тут и там виднелись твердые как цемент земляные столбики, по форме напоминающие сталагмиты. Малия спросила, откуда берутся такие загадочные постройки. - Это работа термитов,- объяснил Конан.- Они очень прожорливы. Зарой в землю палку толщиной с руку, а через неделю тронь - рассыплется, потому что внутри одна труха. - Удивительная земля, - сказала Малия. - Она напоминает сон. Птицы величиной с пони, а термиты строят замки. А вон чудище, какое и во сне не приснится, щиплет травку рядом с пугливой ланью! Если бы мне рассказали, что такое возможно, я бы не поверила. Невдалеке огромный носорог ощипывал листву с куста, под которым, совершенно не опасаясь его огромного рога, похожего на четырехфутовую косу, паслась крошечная антилопа величиной не больше зайца, ее тонкие ножки-соломинки оканчивались крошечными копытцами размером с самый маленький женский ноготок. - В здешних краях есть вещи и поудивительней, - заверил ее Конан. - И не такие безобидные. Уже вечерело, когда на их пути встретилась стая львов. Огромные звери лениво развалились на траве, зевая и потягиваясь, поглядывая на незнакомцев своими хищными желтыми глазами, впрочем, без особого интереса. Потом животные вставали и медленно брели прочь, не из страха, конечно, а потому, что им, наверное, не понравился человеческий запах. - Внимательно смотрите под ноги, - предостерег Конан. - Особенно сейчас, когда темнеет. - Он наклонился и поднял какую-то веточку. Она вся была усеяна зловещего вида шипами длиной не меньше шести дюймов. - Такие колючки есть везде, на деревьях, на кустарнике. Может вполне ступню проколоть. - Да-а, суровые места,- сказал Спрингальд, - а для тех, кто здесь впервые, в особенности. Когда сгустились сумерки, путешественники развели костры и под руководством Гомы соорудили из колючих веток нечто вроде ограды, которую проводник назвал "бома". - Это защита от львов? - спросил Вульфред. - От больных или раненых. На человека только такие нападают. Человек слишком мал для взрослого здорового льва, не говоря уже о целой стае. Но те, кто не может охотиться на сильных и быстрых, не побрезгуют и человеком. И еще от гиен. - От этих трусливых пожирателей падали? - Вульфред фыркнул. - Да им хватит и горстки камней! - Это днем они трусливы, - возразил Гома, - а ночью у них появляется мужество. Вполне могут схватить спящего, а челюсти у них покрепче львиных, так что один укус - и можно остаться без ноги. - Прямо сухопутная акула, - заметил Вульфред. - Что же, верю тебе на слово. Эта ночь, как и все последующие, была полна звуков. Тьму внезапно разрывали рев хищников и крики их жертв, а люди спросонья вскакивали на ноги и хватались за оружие. Со временем, правда, к этим звукам привыкли, ведь эта опасность где-то далеко и их не касается "пока", и люди спали спокойно. К колючей боме иногда подходили слоны и с любопытством заглядывали внутрь, но вскоре они теряли интерес и шли своей дорогой. Благодаря обилию дичи у путников не было недостатка в мясе, так что Малия скоро начала жаловаться на однообразие стола. - Опять жареная антилопа? - воскликнула она как-то вечером. Шел десятый день пути. - Это другая, - заверил ее Спрингальд. - У нее были волнистые рога, таких мы еще не видели. - Одно мясо! - хныкала Малия. - Как хочется хлеба или фруктов! Даже от чечевицы я бы сейчас не отказалась. - Неплохо бы еще вина или пива, - заметил Вульфред. - По воде хорошо плавать, но пить в таких количествах - это не для меня. - Радуйся, что у нас ее вдоволь, - сказал Конан. - Пусть даже мутной и грязной. Малия скорчила гримаску отвращения: - Ни одна благородная леди не должна даже смотреть на то, что они вытворяют в воде своими копытами, а уж тем более эту воду пить. Несмотря на такие слова, походная жизнь пошла знатной даме исключительно на пользу. Ее шаг стал легким и упругим, появилась какая-то внутренняя сила, которой не было раньше. Ни вода, ни пища не причинили вреда ее здоровью. Наоборот, она только закалилась и по вечерам, после длительного дневного перехода, выглядела даже менее усталой, чем мужчины. Впереди возвышались горы. Вначале они выглядели всего лишь холмами, а первые несколько дней пути, казалось, ничуть их не приблизили. Потом наконец открылась их настоящая величина; они оказались гораздо выше, чем можно было предположить, вершины покрывали белоснежные шапки. - Где мы будем подниматься? - спросил Конан у проводника. - Ты видишь вон тот перевал? - Вижу. - Мы идем туда. Подъем долгий и трудный, но там есть переход через горы. - Ничего похожего на Рога Шушту, - сказал Спрингальд, вытирая пот со лба. - Рога видны за тем перевалом, - успокоил его Гома. - Значит, уже совсем близко, - сказала Малия. - Ты только что прошла всю равнину и все еще думаешь, что если видно значит, и недалеко? - спросил Конан. - От перевала до Рогов еще один переход, - заметил Гома. - Он более трудный. - По пустыне? - спросил Вульфред. - По пустыне. Они продолжали свой путь. У самого подножия горной гряды им впервые за все путешествие повстречались люди. Сначала, правда, путники увидели скот. Это были крупные, сильные животные с длинными рогами, окрашенные во все оттенки, какие только возможны в бычьем племени. Были и пятнистые, и в крапинку. Людей вдалеке едва можно было различить, хотя солнечные лучи играли на остриях копий и вспыхивали на их продолговатых белых щитах. - Что скажешь, Конан? - спросил Ульфило, когда пастухи их заметили и двинулись в сторону отряда. - Они, должно быть, хорошие воины, если разводят скот в таких диких краях. Постоянная угроза хищников, да они еще, если верить Гоме, отбивают скот друг у друга, как и у меня на родине. При такой жизни любой научится держать в руках оружие. По команде Вульфреда матросы взялись за мечи, а носильщики опустили на землю свою поклажу. Их было уже намного меньше, чем в начале пути. Некоторые поворачивали домой, когда заканчивались припасы, некоторые заболели или поранились шипами, - а такое случалось часто, - и тоже вернулись домой. Двое умерли от укуса змеи. Один ушел ночью за ограду, и с тех пор его не видели. Решили, что его съели хищники. Еще один просто свалился замертво, и никто не мог понять почему. Оставалось около сорока человек. - Это фашода? - спросил Конан у Гомы. - Да. Видишь, все молодые. У фашода скот пасут в основном совсем мальчики. Их охраняют молодые воины. Те, кто старше, охраняют деревни. - Молодые всегда лезут в драку,- проворчал Конан. - Эти, надеюсь, не очень агрессивны? - Они агрессивны, Гома? - спросил Спрингальд, теребя рукоять своего меча. - Заранее никогда не узнаешь, - ответил проводник. Вскоре перед ними выстроилась целая сотня молодых воинов. Их суровые лица застыли; в руках они держали копья с необычайно широкими наконечниками. Их тела покрывали замысловатые многоцветные узоры. Длинные волосы были туго стянуты на затылке, на лоб спадала челка. У них были правильные черты лица, а тела - гибкие и ловкие. как у хищников саванны, одежды на дикарях нс было. - Они очень симпатичные, - с интересом заметила Малия. - Для дикарей, - добавил Ульфило. - Они так все похожи, что можно подумать, будто все они братья, - заметил Спрингальд. - И черты лица, и цвет кожи, где не закрашено, телосложение одинаковое, и разница в росте самое большое лишь на пару дюймов. Это признаки близкого родства. Они, наверное, женятся только на женщинах из своего племени. - Их обычаи нас сейчас должны интересовать меньше всего, - сказал Вульфред. - Как они настроены? Враждебно? Матросы нервно теребили ножны, кое-кто уже доставал из колчана стрелы. - Мы должны сделать все, чтобы избежать столкновения! - рявкнул Ульфило. - Не забывайте, возвращаться назад нам этой же дорогой. Даже если мы сейчас и прорвемся, они успеют собраться с силами и будут поджидать нашего возвращения во всеоружии. - Да, - согласился Конан. - Но они - скотоводы и поэтому вряд ли нападут первыми, хотя и гордые, - если, конечно, мы не проявим агрессивности. С другой стороны, эти еще совсем молоды и многого не знают. Они, возможно, среагируют на любую провокацию, поэтому надо быть осторожнее. - Ты для варвара настоящий дипломат, - не удержалась Малия. - Я когда-то тоже был молодым. Я знаю, что это такое. Киммерийские горы и долины на юге - там в общем-то все то же самое. - Конан не отрываясь следил за дикарями. Его поразило их спокойствие и полная бесстрастность. Никаких выкриков и ритуальных танцев, которые так любят некоторые племена перед началом битвы. Конан понимал, что таким своеобразным способом они хотят запугать возможного противника, но он также видел в этом и проявление строгой дисциплинированности. Если воинов с самого раннего возраста приучают соблюдать спокойствие, значит, они не так-то легко поддаются истерии битвы и начинают рубить кого попало. На головах у многих красовались повязки из львиных шкур, украшения из зубов хищников - это свидетельствует о том, что воины доблестно охраняют свои стада от кровожадных хищников. Вот один начал говорить. По обличью он ничем не отличался от остальных. Гома переводил. - Он спрашивает, кто вы такие и что вам нужно. - Скажи ему, что мы торговцы, - ответил Ульфило, - направляемся в горы. Скажи, что мы не сделаем им ничего плохого, что у нас есть хорошие товары и дары для вождей. Гома перевел. Воины внимательно его выслушали и ничего не сказали. Вскоре появилась еще одна группа, люди более старшего возраста. От молодых их отличал более скромный узор на теле да еще одежда, похожая на одеяние Гомы. Было и несколько совсем седых, они двигались медленно и с достоинством, опираясь на длинные, украшенные причудливой резьбой посохи. Оружия у них не было, как не было и ни краски, ни украшений, зато с головы до ног они были закутаны в широкие накидки. - Чем выше ранг, тем меньше украшений, - заметил Спрингальд. - И больше одежды, - добавила Малия. - Воинам разрешается носить украшения, - пояснил Гома, но они не имеют скота. Скот привилегия старших, они же владельцы и хозяева. И в их стадах - богатство и честь племени. Прибыли вожди, и началась торговля. Развязали тюки, разложили товары. Воины-дикари чувствовали себя совершенно спокойно в окружении чужаков. С матросами они вели себя учтиво, к носильщикам же выказывали явное презрение. Человека, который переносит чужую поклажу, воин-пастух считает просто рабочей скотиной. - К моим носильщикам следует относиться с уважением, - настаивал тем не менее Ульфило. Гома переводил. - Мы не причиним вреда чужому скоту, - пожал плечами старейшина.- Что они нам? Не думайте только, что мы станем считать их за людей. Фашода очень заинтересовались железными брусками, которых у путешественников все еще было достаточно. Им понравились ткани, бусы, вещи из меди и бронзы. С недоумением они разглядывали рыболовные крючки и спрашивали, что это такое. Когда им объяснили, они долго смеялись. Рыба, оказывается, считается здесь непригодной в пищу. Из близлежащей деревни принесли в кувшинах легкое пиво, вожди и торговцы начали переговоры. Старейшины чувствовали себя немного сконфуженно, потому что у них не было привычки заранее собирать что-нибудь для продажи, как это делали жители лесов; но их очень заинтересовали товары белых, особенно железо. - Последние несколько лет были для нас благоприятны, - говорил старик с морщинистым лицом. - Трава росла хорошо, ни люди, ни скот не болели, и мы отразили все вражеские нападения. Многие юноши требуют, чтобы их произвели в воины, и нам нужны копья, чтобы хватило на всех. - Что же нам делать? - спрашивал Вульфред. - Их скот нам не нужен, а вдруг они решат захватить силой то, что не могут купить? - Наша цель - сокровища, а не выгодная торговля, - заметил Конан. Сейчас главное - обеспечить себе безопасный обратный путь. Пусть берут все, что хотят. И собирают шкуры и слоновую кость. Мы, когда будем возвращаться, заберем. - Прекрасно,- согласился Ульфило.- Гома, скажи им. Вождей очень обрадовало это компромиссное решение, потому что у молодых воинов при виде такого изобилия железа, меди и бронзы уже текли слюнки. Из деревни приходили и женщины, они с восторгом ахали над разнообразием пестрых бус. - Все могло бы обернуться гораздо хуже, - говорил Ульфило, когда они вечером сидели у огня, пили из деревянных кружек пиво и ели жареную птицу. - Но нам повезло, и теперь путь назад безопасен. - Надо выяснить, может быть, они видели Марандоса. Он, наверное, тоже шел этой дорогой, - сказала Малия. К ее неописуемому восторгу, женщины принесли молоко, фрукты и плоские лепешки. Такая перемена в еде несказанно ее обрадовала, но теперь она опять встревожилась о судьбе мужа. - Долина большая, и отряд вроде нашего вполне мог пройти где-нибудь поблизости, но все же в стороне от этого места, - сказал Гома. - Но я спрошу. В течение нескольких минут проводник беседовал с вождем, потом он повернулся к Малии: - Они говорят, что пасли свои стада далеко к северу отсюда. С тех пор не прошло еще шести лун. Эти люди не сидят долго на одном месте. Говорят, что жители одной деревни, которая отсюда в трех днях пути, видели некоторое время назад каких-то людей, похожих на привидения. Может быть, был бой, но они точно не знают. - Да, не много мы узнали, - разочарованно произнес Ульфило. - Придется этим довольствоваться, - сказал Конан.