Владимир Савченко - Похитители сутей Страница 30

— Так точно, — ответил оператор.

На этот раз рвущей боли в сердце почти не было. Только пульсировал в ритме с обморочной слабостью зуд заживающих ран. Память о недавней потере сознания удерживала Долгопола от движений, даже от напряжения мышц. Но тело ожило целиком, стало подконтрольным: он почувствовал компактные утяжеления с внутренних сторон бедер. Там пистолетики, на месте! “Поглядим теперь…”

В комнате стояла тишина, которую нарушали только шлепки карт о поверхность стола. Потом раздался чей-то торжествующий возглас. Другой голос недовольно произнес:

— И чего это он у нас всегда выигрывает! Как ты думаешь?

— Везет, — отозвался еще один. — В рубашке родился.

— Сомневаюсь я насчет везения и рубашки. Ох, сомневаюся!.. …Согласно последнему приказу Звездарика, оператор Долгопол должен был “мотнуться туда-сюда”. Чтобы уточнили пеленг. Да и чувствовал он себя тяжко в больном, горячечно оживающем теле: жарко, душно было под плотным, дурно пахнущим покрывалом. Васе хотелось покинуть это место, и он теперь знал, как легко это делается: расслабиться, ну, неосторожно дернуться спиной для обморочного провала… и спецкостюм считает сути.

Но он сомневался и тянул. Упорхнешь, а эти гаврики как раз и передумают, отвезут бессознательное тело к реке сейчас, нагрузят кирпичами и… Потом, если и найдут, хрен восстановят: утопление — не анабиоз. Придется коротать век в ЗУ с “некомплектами”. “И вообще, дался я им: то туда, то сюда. Это же не из парилки в прорубь и обратно. Может, уже запеленговали и теперь найдут? А может… мне самому взять этих? А?!”

Звездарик между тем извелся, изнервничался у “стены плача”, ожидая возвращения Васи и уточнения пеленгов. Он очень не хотел действовать вслепую. Не дай бог, чтобы ко всем анекдотам о стандартных домах, о мужьях, которые, спутав их, проводят ночи с чужими супругами, или, наоборот, застают “у себя” незнакомых мужчин… чтобы к этому прибавился еще анекдот о Кимерсвильском ОБХС, сотрудники которого на Кобищанском жилмассиве принялись врываться в квартиры за кожаными дверьми на пятых этажах! Да и без анекдота: поднимется переполох, злоумышленники насторожатся — и поминай как звали. “Что же Долгопол не дает о себе знать? — не находил себе места начотдела. — Звездарик взял трубку.

— Это отдел БХС? — спросил тонкий, явно детский голос.

— Он самый. Что тебе, мальчик?

— Не что, а кого! Мне Звездарик нужен.

— Это я. С кем имею честь?

— Про честь как-нибудь другой раз, — ответило дитя. — А пока что заберите труп своего придурка Васи в квартире номер 12, в корпусе семь на Кобищанах. Повторять не надо?

— Нет…— растерянно сказал начальник отдела. — А кто ты, мальчик, как тебя зовут?

— Я же сказал, что об этом как-нибудь после. Привет! — И в трубке пошли короткие гудки.

Семен Семенович стоял перед аппаратом с отвисшей челюстью. Мегре вопросительно смотрел на него снизу.

В этот момент со стены раздался условный — но явно недовольный — голос Долгопола:

— Ну, теперь-то хоть запеленговали?

А с Васей получилось вот как. Он чем далее, тем больше пленялся идеей самому завершить операцию: выскочить в подходящий момент из-под покрывала с двумя пистолетами в руках: “А ну, пройдемте!” Барыг здесь самое большее четверо, что они смогут против двух стволов, да еще в руках ожившего покойника! Но… воображая, как он вскочит, оператор сильно разволновался: во-первых, хватит ли сил, слаб, во-вторых, он никогда еще не брал. Задерживать задерживал и “Пройдемте!” говорил не раз, а вот чтобы с нацеленным пистолетом, с готовностью стрелять в человека — не приходилось. Выйдет ли?

Подходящий момент представился, когда хозяин хазы проводил к двери мамашу с хныкающим мальчиком, которому всучили музыкальное дарование.

— Между прочим, уважаемая, — ласково басил он, — технические-то способности вашему Вовочке теперь ни к чему, даже лишни, отвлекать будут от музыки. Так что, ежели желаете, можем изъять и перепродать. Молодые-то, юные-то дарования всегда в цене, у них потенциал большой.

— Не хочу-у-у! — снова зарыдал пацан. — Не отда-ам!.. Мамаша шлепнула его, пообещала подумать, посоветоваться с мужем. Они ушли.

— Кто из вас, барыги несчастные, — другим теперь, громовым, рыкающим басом обратился хозяин дома к игравшим у окна, — свистнул и ввел себе девятибалльную наблюдательность? Я хотел ее всучить пацану вместо музыкального дара, мамаша-дура не разобралась бы… ан, гляжу, кассета пуста. Сознавайтесь, задрыги, здесь без меня, кроме вас, никто не остается, падлы… ну?!

— А-а…— зловеще потянул другой голос, — вот теперь я понял, почему он выигрывает: девятибалльная наблюдательность! Он даже наши карты наизусть знает. Ух ты…!

Последовала ругань, звук удара, потом еще. Ответный возглас: “Ах, ты меня по лицу! Ну, хорошо!…” Загремел опрокинутый стол, началась возня, пыхтенье.

— Уймитесь, идиоты, сейчас еще клиенты придут! — рявкнул хозяин.

Это и был момент. Оставалось решиться. Неокрепшее Васино сердце бухало, чуть не выскакивало из простреленной груди; толчки отдавались в солнечном сплетении, в висках, под челюстью и бог знает где еще; кожа покрылась сразу и потом, и мурашками. “Ну, вот сейчас… нет. Ну?..”

Долгопол правой рукой расстегнул брюки, полез за пистолетами, а левой начал медленно стягивать с себя тяжелое покрывало, И тут вдруг над ним нависла, начала поворачиваться к самому лицу огромная звериная морда в белой шерсти, оскаленная пасть с длинными желтыми клыками! Васе почудилось зловонное дыхание из нее, послышался басовитый кровожадный рык.

…Нет, конечно, во всем был виноват спецкостюм. Без него Васина душа ухнула бы, самое далекое, в пятки, потом очувствовалась, вернулась — и он исполнил бы задуманное. А так — от короткой, на секунды, потери сознания, утраты власти над собой — все сразу считалось и транслировалось на антенны (пси)-ВМ.

Эти импульсы помогли опергруппе Витольда точно засечь место. Он, не тратя напрасно времени, поднялся с помощниками на пятый этаж, нажал звонок у кожаной двери: два долгих, три коротких.

Вася же Долгопол, оказавшись в пси-машине, вдали от опасностей, сразу все понял: они там накрыли его выделанной шкурой белого медведя — отсюда запах псины и оскаленная морда! “У них же все дорогое, редкое, дефицитное: люстры, ковры, бархат, шкуры… они же без таких вещей людьми себя не чувствуют. А я-то!..” И в ЗУ Вася в сутях не мог ни побледнеть от унижения, ни покраснеть от стыда.

Он умолил Звездарика срочно транслировать его обратно в тело. Но когда в хазе Вася сбросил с себя медвежью полость и поднялся на тахте в полный рост, с пистолетами в руках и сползшими ниже колен спецштанами, звонко произнес: “А ну, все руки вверх и пройдемте!” — было поздно: помощники Витольда Адамовича надевали наручники на хозяина и трех игроков.