Стивен Бакстер - Око времени Страница 30

– Сэр Безделушка! Поведай мне все, что знаешь – как можешь, и пусть пока ты знаешь не все. Повелеваю!

Телефон растерянно изрек:

– Бисеза...

Она установила специальную защитную программу, чтобы телефон не выболтал британцам лишнего. Но теперь она только пожала плечами.

– Можешь отвечать, телефон.

– Тринадцатый век, – прошептал телефон. Редди наклонился ближе.

– Когда?!

– Точнее сказать трудно. Изменения в положении звезд невелики... моя камера рассчитана на дневное освещение, и мне приходится делать снимки с большой экспозицией... очень мешают эти гадкие тучи... В этот период имело место несколько лунных затмений. Если я замечу хотя бы одно затмение, я смогу привязать его к определенному дню.

– Значит, тринадцатый век, – ахнул Редди и вгляделся в подернутое облаками небо. – Мы в шести веках от дома!

– А мы – в восьми, – мрачно добавила Бисеза. – Но что это означает? Пусть над нами небо тринадцатого века, но под ногами у нас определенно не земля тринадцатого века. Джамруда, к примеру, тогда не существовало.

Джош выразил свое мнение:

– А может быть, тринадцатый век – основа, фундамент. Что-то вроде канвы, на которую нашиты другие лоскутки времени, – вот и получилась громадная хронологическая оболочка планеты.

– Простите за малоприятные новости, – извинился телефон.

Бисеза пожала плечами.

– Новости скорее сложные, чем плохие.

Редди привалился спиной к валуну, забросил руки за голову. В его толстенных очках отражались тучи.

– Тринадцатый век... – протянул он задумчиво. – Какое получается удивительное путешествие. Я-то думал: попаду на северо-западную границу – вот это будет приключение! Но оказаться заброшенным в средние века!.. Но должен признаться, у меня в данный момент нет ощущения чуда. И даже страха я не чувствую из-за того, что мы потерялись.

Джош отхлебнул лимонада.

– А что же ты чувствуешь? Редди ответил:

– Когда мне было пять лет, меня отправили к родственникам в Саутси. Тогда это было обычным делом: родители-эмигранты хотели, чтобы их дети обосновались на родине. Но в пять лет я в этом ничегошеньки не смыслил. Я возненавидел это место, как только туда ступила моя нога – Лорн – лодж, дом-тюрьма! Меня там регулярно наказывали за одно и то же страшное преступление – за то, что я был самим собой! Мы с сестрой утешались игрой в Робинзона Крузо, но я никогда не мечтал о том, что стану Робинзоном Крузо во времени! Где-то теперь бедняжка Трикс... Но тогда более всего было обидно и больно из-за того, что мои родители меня бросили – как мне тогда казалось. Предали и бросили в этом унылом месте, средоточии несчастья и боли...

– И теперь здесь все точно так же? – осторожно спросил Джош.

– Тогда меня покинули родители, – с горечью выговорил Редди. – А теперь – сам Господь Бог.

Тут все притихли. Ночь под небом, усыпанным чужими звездами, казалась необъятной. Так одиноко Бисеза не чувствовала себя с момента Разрыва. Она вдруг страшно затосковала по Майре.

Абдыкадыр мягко проговорил:

– Редди, ваши родители желали вам добра, ведь правда? Просто они не понимали, каково вам.

Джош спросил:

– Предполагаете, что тот, кто отвечает за все, что случилось с миром – Господь Бог или кто-то еще, – в действительности желает нам добра?

Абдыкадыр пожал плечами.

– Мы с вами – люди, а мир изменен явно сверхчеловеческими силами. Как же нам понять мотивы, движущие этими силами?

Редди сказал:

– Ну хорошо. Но неужели хоть кто-то способен поверить, что всем этим помешательством руководит чья-то добрая воля?

Никто ему не ответил.

14

ПОСЛЕДНИЙ ВИТОК

И вот начался последний виток.

«Может быть, последний полет человека вокруг Земли», – с тоской думал Николай.

Но порядок необходимых пунктов подготовки не изменился, и как только потребовались профессиональные навыки, все трое заработали вместе так же слаженно, как трудились все время, с тех пор как началось это странное приключение. Николай на самом деле подозревал, что его напарников, как и его самого, очень успокаивали знакомые, привычные действия.

Первым делом нужно было убрать в жилой отсек накопившийся мусор, в том числе и большую часть содержимого комплекта, предназначенного для выживания после приземления. Продукты, так или иначе, были уже съедены. Сейбл перенесла в посадочный модуль свою допотопную радиоаппаратуру, поскольку ей вполне можно было воспользоваться после посадки.

Затем нужно было облачиться в скафандры. Для этого космонавты по очереди перебирались в жилой отсек. Сначала Николай натянул эластичное трико – довольно плотные штаны, предназначенные для того, чтобы обеспечить отток жидкости к голове. Это помогало избежать обморока после приземления – бесценный предмет одежды, хотя и жутко неудобный. Затем настала очередь скафандра. Первым делом пришлось засунуть ноги в штанины через отверстие в области живота. Внутренний слой скафандра был изготовлен из прочного прорезиненного воздухонепроницаемого материала, а наружный – из плотной, сотканной вручную ткани – имел множество карманов, «молний» и клапанов. В условиях нормального атмосферного давления облачиться в скафандр было бы невозможно без посторонней помощи. А здесь Коле пришлось какое-то время поплавать в воздухе вокруг скафандра, пока он не попал ногами в отверстие. Потом он засунул руки в рукава и сразу почувствовал, как плотно прижалась ткань к спине. Коля привык к этому скафандру, костюм даже пропитался его запахом. Случись несчастье – и скафандр мог спасти ему жизнь. Но после свободы невесомости Николаю казалось, что его заковали в тракторную гусеницу.

Закончив облачение, он вернулся в посадочный модуль. Все трое пристегнулись к противоперегрузочным креслам. Муса дал команду надеть шлемы и перчатки и проверить герметичность скафандров.

В последний раз «Союз» пролетал над Индией, и Джамруд попал в зону покрытия радиосигнала. Ожил маленький динамик радиоприемника Сейбл. Сквозь треск разрядов статики пробился голос:

– ... Отик вызывает «Союз». «Союз», ответьте Отику... Муса отозвался:

– «Союз» на связи, Кейси. Как у вас нынче дела, наш верный связист?

– Меня поливает дождь. Лучше скажите, как вы там?

Муса скосил глаза на членов экипажа.

– Мы уже пристегнулись и зажаты тут, как три жука в коробке. Все системы работают нормально, хотя мы и проболтались на орбите намного дольше положенного. Готовы к приземлению.

– Этот ваш «Союз» – крепкий старикан.

– Что да, то да. Жалко будет с ним прощаться.

– Муса, вы, конечно, понимаете, что мы не сможем вас вести. Мы не узнаем, где вы приземлитесь.