Журнал «Если» - «Если», 2006 № 12 Страница 30

— Есть! — отвечает Старшая.

— А котоголовы, откуда они?

— Пришли, уже давно! — говорит Старшая.

Тимуса ответ не устраивает, ему хочется знать, откуда и, главное, почему они такие.

— Ты слышал про город? — Старшая внимательно смотрит на Тимуса.

«Я его видел!» — хочется ему ответить, но он вовремя проглатывает слова.

— Так вот, — говорит Старшая, — они оттуда, а большего я и сама не знаю!

«Не верю, — думает Тимус, — знаешь, только почему-то не хочешь мне рассказывать!»

— Ну что, — говорит Старшая, — ты найдешь то самое место?

— А когда? — спрашивает Тимус. — Сейчас ведь темно…

— Он пойдет с нами, — отвечает Старшая, — они ведь хорошо видят во тьме!

Котоголов поднимает голову и пристально смотрит на Старшую.

— Я попытаюсь, — говорит Тимус и вдруг добавляет: — Если он поможет!

Старшая встает, ее голос становится жестким и требовательным, она велит торопиться. Неизвестно ведь, сколько идти, а к утру они должны вернуться, чтобы никто ничего не заподозрил.

Котоголов бежит впереди, Тимус идет следом, за ним — Старшая.

Тимусу почему-то кажется, что они с котоголовом опять единое целое, пусть мир вокруг сейчас цветной, а не серый, хотя ночь, все цвета приглушены и плохо различимы.

Котоголов ведет их по тропинке, Тимус вспоминает свой сон.

Опять появляется запах, невидимые нити, пронизывающие воздух.

Вот здесь он впервые услышал шаги.

Вот тут притаился, а на этом месте решил притвориться камнем.

А здесь начинается спуск в ущелье, все действительно как во сне, только бежит он не на четырех лапах.

Старшая Мать запыхалась и просит идти чуть помедленнее.

Котоголов вдруг растворяется в темноте, Тимус останавливается и поджидает Старшую.

— Пришли, — говорит она, — сейчас будет спуск в ущелье, я вспомнила это место!

Котоголов уркает откуда-то снизу.

— Здесь надо осторожней, — говорит Старшая, — можно упасть!

Котоголов опять возле них, ходит кругами, будто что-то ищет.

Во сне скоро должен появиться камень.

И тот, кто шел впереди, тот, с серым пятном вместо лица, откатит его и откроет вход в пещеру.

Камень на месте, Тимус со Старшей с трудом сдвигают его с места.

— У нас нет огня, — говорит Тимус, — мы там ничего не увидим!

Старшая не отвечает и осматривается по сторонам. Наконец выбирает подходящую ветку, достает нож и срезает ее. Затем открывает висящую на поясе баночку и Тимус понимает, что сейчас загорится огонь — в баночке тлеют угольки, свет и тепло всегда должны быть с тобой!

Ветка вспыхивает, Старшая скрывается в черной дыре. Тимус идет за ней, котоголов уже давно где-то впереди.

Внутри действительно тепло и сухо.

— А если погаснет? — спрашивает Тимус.

Старшая ничего не отвечает и вдруг просит его раскидать кучку из небольших камней, наваленных в углу пещеры.

Тот, кто шел впереди, как раз обернулся в этот момент, Тимус проснулся и больше ничего не увидел.

Зато сейчас он видит: под камнями хранится длинный деревянный ящик с крышкой.

— Открой! — велит Старшая.

Тимус открывает.

В ящике какие-то странные штуки, которых он никогда не видел.

Черные и из железа.

И от них пахнет так, как пахло во сне — чем-то устрашающим, агрессивным, злым.

Света становится меньше, ветка скоро погаснет, им пора уходить.

Котоголов опять уже растворился где-то во тьме, Тимус втискивается в лаз, обратно ползти легче.

Он слышит, как позади скребется Старшая.

Вот уже видно, как сквозь ветви, прикрывающие вход в пещеру, голубеет рассветающее небо с поблекшими точками засыпающих звезд.

Свежий воздух дурманит голову, Тимус ложится на холодную землю и смотрит, как мерцают постепенно исчезающие звезды.

Вот и Старшая Мать. Устраивается рядом, они оба в земле, на ее лице копоть от сгоревшей ветки.

— Что это было? — спрашивает он.

— Оружие! — говорит она.

— Какое-то странное! — говорит Тимус.

— Оно из другого мира, — говорит Старшая, — я помню такое!

Тимус не отвечает. Он смотрит на звезды, и вдруг ему опять вспоминается сон. Когда тот, что шел впереди, оглянулся, и сквозь серое пятно, проступили глаза, а потом нос и рот.

— Я его узнал! — говорит Тимус Старшей Матери.

— Кто? — спрашивает она.

— Бонза! — отвечает Тимус.

Котоголов яростно трясет головой и шипит.

— Пора возвращаться! — говорит Старшая Мать и вдруг мрачно напевает: — Еще одно лето призраком стало, значит, пришла пора карнавала!

— Зачем там оружие? — спрашивает Тимус.

— Скоро узнаем! — отвечает ему Старшая Мать.

Мир нельзя спасти, его можно только уничтожить. Мальчик плакал, вот сейчас, после этой фразы, здоровенный урод в кожаной куртке нажмет на большую красную кнопку, и тогда прогремит взрыв, взрывище, всем взрывам пример. Он знал это кино наизусть, даже сейчас, столько лет спустя, Бонза мог вспомнить все, от первого титра и до последнего, хотя в тот самый день последнего титра никто не дождался — в зале погас свет.

А начиналось все просто замечательно: он сбежал с последнего урока и сразу отправился к кинотеатру, где его уже ждали Лох и Толстый. Интересно, где они сейчас, сдохли, наверное, хотя, может, и обретаются в городе, все равно там кто-то есть. Лох, Толстый и Боцман — это его тогда так кликали. Бонзой он стал уже здесь, в племени. Бонза — почти что вождь, шеф, босс, начальник, предводитель. Он и должен стать предводителем и станет, пройдет пара дней, ну, может, чуть побольше, он все просчитал, главное, чтобы никто ничего не заподозрил, особенно — Старшая Мать, хитрющая сучка, как он ее ненавидит!

Фильм назывался «Космический Апокалипсис». Второго слова он тогда не знал, да и сейчас может с трудом объяснить, что это значит. Вроде бы когда-то на каком-то острове один старый дед, уже совсем сбрендивший, увидел то ли сон, то ли его достал голос. По голосам тут много мастаков, особенно этот придурок Тимус. Старшая Мать с ним только поэтому и носится: мол, он видит сны, а каждый сон — это голос. То ли свыше, то ли откуда-то еще. Так вот, тот дед слышал этот голос, торчал в своей пещере и диктовал услышанное какому-то пареньку. Всякие страсти-мордасти, хотя в фильме круче было, но в тот день после фильма такое началось…

Но тогда он действительно заплакал, наверное, последний раз в жизни. Потому что как знал — мир уже не спасут, его действительно уничтожат. Когда он смотрел «Космический Апокалипсис» в первый раз, то был настолько заворожен, что лишь потел и пытался понять, что происходит на экране. Потом он уже знал сюжет и совершенно не волновался, когда армада тяжелых космических крейсеров мятежников возникала из нуль-пространства и окружала Землю.