Повести о Ветлугине - Леонид Дмитриевич Платов Страница 31

Глава восьмая

ЧЕЛОВЕК, КОТОРОМУ ЯСНО ВСЕ

Посещение Зоопарка подействовало на меня самым живительным образом. Черноглазая пушистая Улика была до чрезвычайности убедительна.

Поэтому, когда мы с Андреем отправились на следующий день в библиотеку, я уже бестрепетной рукой развернул толстые комплекты советских и иностранных газет. Пусть себе пишут, что хотят, о наших фотоснимках, — остается еще не известный никому, не использованный пока довод, который сохраняется до поры до времени в одной из вольер Московского зоопарка!

Впрочем, большинство советских корреспондентов почти не обратило внимания на фотографии, сделанные мною и Андреем над ледяной пустыней Восточно-Сибирского моря. Интересовали подробности спасения людей с «Ямала». Только вскользь было сказано в одной нз статей:

«Решена попутно проблема гипотетической Земли к северу от острова Врангеля, о существовании которой высказывались догадки до революции: полеты двух научных работников на самолетах, эвакуировавших команду «Ямала», с очевидностью показали, что Земли в этом районе нет…»

Однако заграничная, главным образом американская, печать придала фотоснимкам больше значения. Их напыщенно именовали «беспристрастным рефери».

«Фотографический аппарат был «беспристрастным рефери». Он рассудил людей, — заявляла «Манхеттен Кроникл», — Земли в этом районе нет. Земли и не могло быть. Иначе ее нашел бы Текльтон. Глупо было сомневаться в этом».

Расторопный корреспондент «Манхеттен Кроникл» в Москве перетряхнул старые журнальные комплекты и вытащил на свет статью Петра Ариановича «О возможности нахождения острова или группы островов…» Мало того, он заинтересовался мною и Андреем и разведал наши биографии.

То, что мы учились у Петра Ариановича, придавало всему, в понимании корреспондента, привкус сенсации:

«Ученики опровергают учителя!», «Конец арктической сказки», «Текльтон прав!»

Брр! Противно!

Я с раздражением отодвинул ворох иностранных газет и принялся просматривать «Вечерку». Что новенького в театрах столицы? Как жила-поживала без меня театральная Москва?

— Махнем-ка в театр, Андрей? Рассеемся. А?

Я перебросил ему «Вечерку». Он взглянул на четвертую страницу и изумленно присвистнул:

— Смотри-ка: Союшкин объявился!

Я перегнулся через плечо Андрея. Пониже театральных и повыше рекламных объявлений было напечатано:

«Институт землеведения. 17.VI в 7.30 вечера в конференц-зале состоится обсуждение реферата тов. Союшкина К. К. «О так называемых гипотетических землях в Арктике в связи с последними исследованиями советских полярников».

Союшкин? Весьёгонский примерный пай-мальчик? Зубрила с первой парты?

— А что нам сомневаться, гадать? — Андрей отодвинул стул. — Пойдем и убедимся. Когда обсуждение это? Сегодня в семь тридцать? Успеем.

…В конференц-зале было не очень много народу, но не так уж мало — как раз столько, сколько нужно для того, чтобы у докладчика, топтавшегося, наверное, где-нибудь в коридоре, тревожно екало сердце и холодело под ложечкой.

Достойно улыбаясь и негромко переговариваясь, рассаживались за столом члены президиума. Два служителя с безучастными лицами повесили за кафедрой большую, во всю стену, карту Арктики. Раздался трезвон колокольчика. Внимание!

К кафедре приблизился человек примерно моих лет. По виду он не был испуган или встревожен. Держался довольно уверенно, только чаще, чем нужно, поправлял хлипкое пенсне-клипс и даже вскидывал голову, чтобы оно не сползало с носа.

Прямые, довольно длинные волосы его были зачесаны набок и блестели, словно на них навели глянец сапожной щеткой. Он был похож на морского льва в водоеме и гордо пофыркивал на публику из-за графина с водой.

— Он? — шепнул я Андрею.

— Как будто бы он! Хотя…

В этом было что-то необычное, почти что из арабских волшебных сказок. Вода в графине, приготовленная для докладчика, замутилась, пошла кругами, и. со дна вдруг выскочил чертик: поднялась остренькая — редька хвостом вверх — голова с зачесанными набок мокрыми волосами. Потом, поправив пенсне, она с достоинством огляделась по сторонам.

Я не разобрал первых слов докладчика, так как был поглощен изучением его наружности. Затем до меня донеслось:

— Нет больше «белых пятен» на Земле! Период открытий закончен… К тридцатым годам двадцатого столетия все открыл, взвесил, измерил человек. Мир обжит нами, мы знаем его теперь, как собственную свою квартиру…

Андрей подтолкнул меня локтем:

— Обрати внимание на редчайший экземпляр: человек, которому известно и ясно все.

С удивлением смотрели мы на «редчайший экземпляр». Докладчик то и дело высвобождал манжеты из рукавов, как это делают фокусники. Манжеты мешали ему откладывать в сторону четвертушки бумаги с цитатами. Для цитат приготовлен был особый ящик. Еще тогда поразил меня этот жест. В нем было что-то птичье.

От монотонно повторяющегося взмаха рук над кафедрой мельтешило в глазах.

С глубокомысленным видом Союшкин перечислил: Землю Джиллиса, Землю Санникова, Землю сержанта Андреева. Все они, по его мнению, не существовали никогда и были, к сожалению, обманом зрения, арктическим миражем либо же грядами торосов, принятыми за землю.

Он привел ряд доказательств, правильно назвал вслед за тем Землю Петермана и Землю короля Оскара, которые явились только плодом воображения путешественников. Указка постукивала по карте, двигаясь по самому ее краю, с запада на восток. Медленно, но верно Союшкин подбирался к нашим островам в Восточно-Сибирском море, по своему обыкновению крадучись, бочком.

Поколебавшись с минуту в воздухе, указка ткнулась в правый верхний угол Восточно-Сибирского моря. Так и есть! Добрался наконец.

— Накануне мировой войны, — неторопливо продолжал Союшкин, — длинный список был пополнен. Появилась некая новая гипотетическая земля в Арктике, причем, в отличие от остальных, координаты ее были в точности определены. Помещаться она должна была бы вот здесь…

Докладчик описал небрежный круг указкой на карте и усмехнулся. Кулаки сжались у меня сами собой от этой снисходительной усмешки!

— Автор гипотезы, — доносилось с кафедры, — не был, однако, путешественником, никогда даже не заглядывал в такую даль, как Восточно-Сибирское море, которое, кстати сказать, наименее исследовано из всех полярных морей и чрезвычайно редко посещалось путешественниками. Всю жизнь свою новоявленный открыватель в кавычках просидел в одном из самых захолустных городов старой царской России, в Весьёгонске. Об этом городе найдете упоминание у наших гениальных русских сатириков Гоголя и Щедрина.

Далее Союшкин высмеял провинциального учителя географии, страдавшего манией величия, осмелившегося поднять руку на общепризнанный — мировой! — авторитет Текльтона. Не смехотворны ли были его претензии считать себя чуть ли не «открывателем островов», призванным исправить «ошибку» Текльтона, хотя сам он, как известно, в Арктике никогда не бывал?

— Лишь наша советская наука об Арктике, — тут голос оратора окреп и зазвенел, — лишь она смогла разрешить этот запутанный, темный вопрос. Менее месяца тому назад на помощь кораблю,