Сергей Лукьяненко - Атомный сон (Cборник) Страница 31

Вечером она сама попросила его не уходить.

Так прошел месяц.

…Нет, у него не было никакого предчувствия в тот день. Наоборот. Он шел с охоты, с удачной охоты, и день был светлым, в тучах виднелась проплешина, и Драго решил, что там прячется солнце.

Как обычно, он наблюдал за входом в пещеру несколько минут. Заросший оранжевым вьюнком провал был темен и пуст. Драго сделал несколько шагов по широкому, словно человеческими руками вырубленному проходу. Откинул тяжелую от влаги, почерневшую от копоти штору – светомаскировку.

Возле костра сидел Рокуэлл. Он по-дурацки выбрился, оставив лишь клок волос на затылке, и был похож на индейца из ковбойских фильмов. Автомат он держал на коленях, на столе валялся пояс с ножом, помятая металлическая фляга. И куртка, и брюки были невообразимо грязны, и даже с десяти шагов Драго почувствовал запах застарелого пота. Он изменился за последние полгода, Рокуэлл… Но все равно это был он, это был друг, друг-дракон, и Драго невольно улыбнулся. Он шагнул к костру.

Рокуэлл привстал навстречу. Смятение мелькнуло и исчезло на его лице.

– Я не один, Драго…

Светловолосый стоял у входа. Кто действительно изменился – так это он. Прежнего подростка, кидающегося в спор каждую минуту, напоминала лишь чистая, опрятная одежда. Лицо заострилось, глаза быстро обшаривали Драго.

– Ну, здравствуй… Лучший из драконов!

Драго взглянул на Рокуэлла. Тот отвел глаза. В костре трепетало пламя. Корчились обугленные поленья, стаями светлячков вылетали искры.

– Где она?

Это место у нас называется Жжеными Холмами. Двадцать лет с Последнего Дня прошло – а тут до сих пор ничего не растет. Землю можно раскопать на полметра – она мертвая, буровато-серая, а плеснешь на нее воду – вода протекает насквозь, не задерживается. Вряд ли они оживут, Жженые Холмы…

Поднявшись наверх, мы перемазались мертвой землей. Особенно злился Принц. Его рыжеватая шерсть стала пепельной, он не переставая чихал. У меня тоже щипало в носу. И лишь Майк шел абсолютно спокойно. Монах чертов…

И тут до меня дошло. Какой же он, провалиться мне сквозь эти холмы до самой России, Брат Господен? Братья – мастера на пакости, это верно. Но своих они не предадут. Так кто же он? Фермер? Истинно Верующий? Главарь банды, растерявший подручных? Чушь… Принц скосил на меня настороженный глаз. Почувствовал растерянность. Нет, приятель, тут я разберусь сам.

Я тронул Майка за плечо:

– Смотри! Красиво!

Во все стороны до самого горизонта тянулись леса. Все оттенки желтого – яркий, полузабытый солнечный цвет; оранжевые, апельсиновые полосы; багровые, кровяные пятна. А под ногами черный и темно-синий пепел… Я поддел его ногой – в воздух поднялось сероватое, похожее на густой табачный дым облачко. Оранжевый лес пламенел внизу. Мой лес! Мой мир!

Наплевать мне на Братьев Господних! На верующих и неверующих. Я здесь повелитель!

Я даже выкрикнул что-то от полноты чувств. Взглянул на Майка и наткнулся на его задумчивый, изучающий взгляд.

– Вы как автомат.

Я не сразу понял.

– Ты о чем?

– Вы сейчас радовались, как автомат. «Красиво». Восторженный жест. Звериный рев. Вы когда-то пришли на эти холмы и закричали так… от восторга, потому что действительно страшно и красиво одновременно. И решили, что будете так радоваться. И убивали вы, как автомат. Даже не злились, просто играли в ярость. Автомат.

Как будто сам он не убивал… Вежливый мальчик в чистеньком комбинезоне, сбоку на куртке расстегнулась пряжка, штаны в пыли, левый рукав грязный, а так – сама аккуратность. Я не разозлился. Мне просто стало грустно. Зачем напоминать сегодняшнее утро…

– Майк… Ты никак не поймешь одного – я дракон.

Я постарался сказать это помягче. Майк смотрел по-прежнему. И наконец до меня дошло: никогда он не станет хорошим драконом. Он вообще не будет драконом. И тогда меня прорвало.

– Чего стоишь? Щенок! Мы к вечеру должны дойти до реки!

Он зашагал вперед – лишь столбики пыли вставали за ногами. Сопляк, мальчишка, а неукротим. Уж если кто из нас похож на автомат, так это Майк.

Все у него есть – и ум, и сила, и воля. Вот только дракона из него никогда не выйдет.

– Она никогда не стала бы драконом.

Светловолосый глядел нагло, уверенно. И ничего нельзя было прочесть в его глазах. Драго посмотрел на Рокуэлла, против силы посмотрел, даже не замечая, каким умоляющим стал его взгляд. А Рокуэлл заметил. И сказал торопливо, вызвав недовольную ухмылку на лице Светловолосого:

– Она чуть не убежала. Стреляй мы похуже…

В груди у Драго что-то сжалось и отпустило. Рокуэлл не предал. Друг всегда остается другом, даже если идет карать тебя как отступника. Они не мучили тебя, глупая девчонка, думающая, что дракон сам распоряжается своей судьбой. Что бы они с тобой ни сделали – ты уже была мертва. Мертва.

Светловолосый кончил улыбаться. Смахнул изгиб улыбки, заговорил:

– Ты знаешь наши законы, Драго. Ты проявил… – он помедлил, – доброту. Дракон, вспомнивший о доброте, должен уйти навсегда.

Рокуэлл отвернулся. Спокойно. Только спокойно, Драго. Ее не спасти. А себя еще можно…

– Дурак!

Драго заставил себя улыбнуться.

– Ты остался тем же кретином, что и раньше.

Он чуть подался к Светловолосому:

– Я хотел сделать из нее дракона. Первая женщина-дракон. Это разрешено!

– Да, но лишь в течение месяца! А она жила с тобой сорок дней.

Драго кивнул. И сделал голос доверительным.

– Но еще десять дней разрешается держать пленников для развлечений! Я не нарушил срока, Светловолосый. Я хотел убить ее сегодня. А ты помешал…

Светловолосый дернулся. Он понял, что попал в ловушку. Хотел что-то сказать, но Рокуэлл вдруг вставил как отрезал:

– Верно.

Драго кивнул. Заставил себя взять Светловолосого за плечи.

– Брат-дракон! Ты оскорбил меня ложным подозрением. Я могу это простить. Но ты лишил меня крови моей добычи! Ты знаешь закон.

– Знаю, – шевельнулись губы Светловолосого.

– Я хочу твоей крови, дракон.

Светловолосый встал. Его вялость длилась секунду. Он умел менять свои планы. Сгибая шею в ритуальном кивке, он негромко ответил:

– И я хочу твоей крови.

Они встали друг против друга, обнаженные до пояса, немного согнувшиеся, расставив безоружные руки. Рокуэлл медлил, и Драго зло взглянул на него.

– Согласны ли вы примириться чужой кровью, братья-драконы?

– Нет! – Два выкрика слились в один. Два прыжка взрыли песок. Две пары рук вцепились в чужие тела.

Когда драконы ведут ритуальный бой, их пальцы пусты. Автомат, нож – это для чужих. А для брата-дракона есть пальцы, сведенные яростью. Есть зубы, разжатые в крике. И ненависть, которая остается человеческой, сколько бы ты с этим ни спорил.