Доун Томпсон - Властелин воды Страница 31

Бэкка прикусила губу, чтобы не высказать то, что вертелось у нее на языке: горничной не стоит волноваться, что ее вовлекут в новую авантюру, она как-нибудь справится сама. Но если информация просочится, ничего хорошего из этого не выйдет. Мод Аммен слишком предана хозяину, а после их неудавшегося побега рисковать тем более не стоило.

– Если ты скажешь хоть слово…

– А я и не собираюсь говорить, миледи. Кто мне поверит? Они подумают, что у меня не все дома. Фоз… фосс… грант, так, кажется? Да мне прямая дорога в сумасшедший дом! У вас просто были странные видения после травяных отваров, которые готовила Анна-Лиза.

– Не надо упоминать о ней, а тем более о графе. Он старался помочь мне, Мод. Я не хотела бы, чтобы у него были неприятности с моим отцом.

– Я же сказала, что буду немой как рыба, разве не так? – ответила Мод. Она вздохнула и заговорила чуть громче от неожиданной догадки: – Кажется, я поняла, в чем дело! Этот граф… Он овладел вами, пока вы были в беспамятстве! О миледи! Каким бы жалким ни казался вам сэр Персиваль, все же это человек вашего круга, не то что какой-то там сомнительный сосланный иностранец. Бог его знает, что он наделал в своей стране, что его оттуда вышвырнули. Нам еще повезло, что нас не прирезали в постели.

Бэкка не собиралась ее ни в чем переубеждать. Она узнала то, что хотела узнать. Ее тайна не раскроется… пока что. Что может произойти потом, это уже другой вопрос. Но в этом она могла полагаться только на себя.

– Если вы отказываетесь это примерить, – посетовала Мод, указывая на костюм, – то мне придется прикидывать на глаз, и платье будет болтаться на вас как мешок.

– Хорошо, – сдалась Бэкка, выхватывая из ее рук наряд. – Пусть висит. То, что я сейчас вижу перед собой, и так выглядит отвратительно.

– То есть вы хотите спуститься в этом поношенном платье? – спросила горничная. – Оно же помято, а к ужину ожидается ваш жених.

Бэкка снова закусила губу.

– Нет, – с трудом выдавила она. Нельзя сейчас себя выдавать, особенно когда в голове начал складываться план. – Можешь переодеть меня к ужину. Синий муслин, я думаю, сойдет. То, с фестонами.

Дальнейшие приготовления к выходу проходили в тишине. Горничная крутилась вокруг нее, поправляла платье, вплетала в волосы синие ленты, что-то ворчала себе под нос. Мод была взбудоражена приближающимся маскарадом и свадебной церемонией, все ее мысли были заняты только этим. За своими переживаниями Бэкка совсем забыла, как восторженно горничная относилась к домашним праздникам и красивой жизни. Мод всегда принимала такие вещи близко к сердцу, как будто они имели к ней самое прямое отношение. Бэкка слабо улыбнулась – горничная так самозабвенно погрузилась в свои мечты. Если бы также легко удалось провести отца вместе с сэром Персивалем…

Всех пригласили в гостиную выпить хереса перед ужином. Когда Бэкка вошла, отец и сэр Персиваль уже ждали ее там. Ей пришлось сильнее сцепить зубы, едва она заслышала их голоса, эхом разносящиеся по пустым залам Гильдерслив Грейндж. Как же грубо и вульгарно это все звучало! Как же грубо и вульгарно звучал каждый по сравнению с Клаусом!

Стоп! Она ведь обещала себе, что перестанет вспоминать о нем. Быль или небыль, но все это осталось позади. Он остался позади. Сейчас нужно было распутывать этот клубок, используя все имеющиеся в ее арсенале уловки.

Сэр Персиваль предложил ей руку и повел в столовую. Ростом он был почти с нее, приземистый толстый коротышка средних лет, от которого исходил неприятный запах алкоголя и немытого тела. Было впечатление, что он облился виски с ног до головы да так и заснул, не потрудившись раздеться, а запах виски тем временем смешался с потом и породил неповторимый «аромат». От такой дикой смеси ее начало мутить. Его коротенькие кривые ноги вечно были полусогнуты, хотя если бы он их выпрямил, как это сделал бы любой другой на его месте, имей он хоть каплю здравого смысла, то выглядел бы более выигрышно. Его волосы, бывшие некогда неопределенного коричневого цвета, сейчас посеребрила седина. Реденькие тонкие волоски были уложены в прическу а-ля Брут и щедро смазаны помадой, которая вкупе с запахом немытой головы нестерпимо воняла. Он трещал без умолку, причем нес большей частью сущий бред, щедро пересыпанный словечками из малопонятного игорного жаргона и рассчитанный исключительно на отца Бэкки. Было видно, что они только и думают, что о новом пари. А ей это было на руку! Пока все их мысли сосредоточены на этом, они не будут уделять ей слишком много внимания.

Бэкка непроизвольно скривилась, когда лакеи принялись подносить блюда. От одной только мысли о еде в столь омерзительной компании становилось дурно. Сэр Персиваль отложил в сторону свой веер из куриной кожи и с вожделением набросился на еду. Бэкка кое-как разделалась с супом-жюльеном, но совсем иначе обстояло дело с парной лососиной, поданной с лепешками из омаров и огурцами под соусом бешамель. Сэр Персиваль как раз взял в руки веер, так как в помещении было довольно душно, и принялся интенсивно обмахиваться, наполняя столовую своим тошнотворным запахом. К этому еще примешивался специфический запах рыбы, выложенной на большом блюде. Вместе они составляли адскую смесь, вдыхать которую было просто невыносимо. Бэкка еле сдерживалась, чтобы не вырвать у него из рук этот проклятый веер и не переломить его пополам. Помня о выбранной линии поведения, она решила пойти другим путем.

– Мне совсем немного, Смизерс, – сказала она лакею, который раскладывал еду по тарелкам. Затем мягко обратилась к сэру Персивалю: – Сэр, вы не могли бы… дуновение, которое вы создаете своим веером, портит мне прическу, а это нехорошо… Прошу вас, не обмахивайтесь пока.

– Да, конечно, моя дорогая, – ответил Смедли, роняя веер на стол, будто обжегшись. Веер пролетел в опасной близости от бокала, и несколько капель вина брызнули на него. Нетрудно догадаться, откуда взялись остальные пятна, красующиеся на туго натянутой куриной коже. Этот человек был невыносим!

Слезы комом встали в горле, не давая проглотить крошечный кусочек лососины. Как мог отец так с ней обойтись? Как мог обречь ее на брак с таким чудовищем? И за что, за карточный долг? Свою единственную дочь! Свою родную кровь! В этом человеке не осталось ничего святого, равно как и в другом. Она нежно любила отца, но не настолько, чтобы смириться и простить его предательство.

– Значит, дорогая, ты наконец-то поумнела, – констатировал отец, отвечая на свой же вопрос. – В понедельник сэр Персиваль отбывает в Лондон за специальным разрешением. Мы объявим об этом на маскараде, а сама церемония будет проведена, как только он вернется. Прямо здесь, в церкви святого Симфорианса. Знаменательное событие в разгар сезона. Да, Смэдли?