Генри Каттнер - Ось времени Страница 31

Из-за тонкой огненной завесы, которая была нашей единственной надеждой, доносились крики солдат. И тут я услышал повелительный голос — голос офицера.

— Топаз! — кричал он. — Топаз! Останови механдроида!

Ее ответ подтвердил то, что уже было и так ясно. Она была их орудием. Она никогда не превращалась в Лотту Эссен. Вероятно, их машины прочли в ее мозгу всю правду и сделали ее инструментом в своих руках. Она до сих пор оставалась их самым опасным орудием и еще не была обезврежена.

Я услышал ее звонкий смех, когда раздался крик офицера, и повернулся как раз вовремя, чтобы заметить, что она достала из складок платья миниатюрную копию парализатора, который Пайнтер пытался использовать против меня. Это было оружие, а не игрушка. Я видел, как палец Топаз медленно нажимает на спусковой крючок, готовясь послать парализующее излучение с Белема.

Механдроид ничего не видел и не слышал. Он сконцентрировал все свои силы на том, чтобы поддерживать силовое поле активным. Сейчас все зависело от меня.

Я толкнул Топаз, и парализующее облако пролетело мимо Белема. Топаз свирепо посмотрела на меня и снова направила оружие на Белема. Но я успел перехватить ее руку. Топаз оказалась неожиданно сильной. Она извивалась, как змея, стараясь вырваться.

Однако я ничего не мог поделать с Пайнтером. Он уже почти полностью пришел в себя и теперь медленно тянул руку к поясу, где у него висел пистолет.

Топаз боролась со мной и теперь старалась направить дуло на меня. Защитный барьер вокруг нас снова стал рваться па куски. Силы Белема были явно на исходе.

Я лихорадочно пытался найти выход из создавшегося положения. В первую очередь мне надо было обезвредить Пайнтера. Я даже думал, не загипнотизировать ли мне его. Но гипноз не относился к числу моих способностей. И тут мой взгляд упал на маленькое стеклянное дерево. У его основания была кнопка, которую тысячу лет назад нажимал Де Калб.

После трех неудачных попыток я смог дотянуться до нес носком ботинка. Топаз сражалась со мной так яростно, что я едва удержался на ногах. Но вот ветви дерева вспыхнули, началось медленное движение.

— Пайнтер! — крикнул я. — Смотри! Смотри!

Он еще не полностью вышел из-под гипноза. Он послушался моего приказа, повернулся, увидел движущиеся ветви, сделал гримасу и отвернулся.

Я схватил Топаз и, грубо повернув ее, заставил посмотреть на дерево.

— Смотри Пайнтер! — кричал я. — Смотри, Топаз!

Я успел заметить, как он повернулся и стал смотреть на колдовское кружение. Он смотрел, не будучи в силах отвести глаза.

Он стоял, и вот разум угас на его лице, руки опустились. И тут же я понял, что Топаз тоже прекратила борьбу.

Она тоже смотрела на дерево.

Они оба были загипнотизированы. Пайнтер заговорил сонным голосом:

— Кортленд… Кортленд, это ты?… Де Калб! Что случилось?

— Мюррей! — позвал я его осторожно. Я знал, что это может быть обман, но вполне возможно, что под гипнозом проснулся разум Мюррея.

Белем издал судорожный вздох. Тело его обмякло. И силовое поле заколебалось и исчезло. Мы оказались прямо перед солдатами, которые изумленно смотрели на нас. Они искали взгляд Пайнтера, но встретили взгляд Мюррея.

— Стойте! — рявкнул он им. — Стойте!

В смятении они подались назад. Пока они подчинились ему. Ведь они думали, что он Пайнтер.

Пайнтер ли он?

Он повернулся ко мне и прошептал:

— Кортленд, что случилось? Я спал? Мне снилось, что я Пайнтер.

Среди солдат начался шум. Они что-то говорили офицеру. Момент был критический. Пайтнер-Мюррей повернулся к ним.

— Стойте! — снова крикнул он. — Ждите приказа!

Это помогло — на время. Но они не будут ждать долго. Приказ бросить, оружие немедленно превратит их нерешительность в неподчинение.

Но все решилось неожиданно просто.

Серый свет замигал вокруг нас, исчез, снова появился. Послышалось жужжание. Свет все сгущался, и в сером тумане солдаты исчезли, как привидения…

Белем с трудом поднял голову.

— Теперь мы все здесь, — сказал он. — Пайтнер-Мюррей, Кортленд…

— … доктор Лотта Эссен…

И только тогда я повернулся. Стоя на коленях возле своего аппарата, Топаз вращала ручки управления.

Да нет, не Топаз, подумал я. Лицо было ее. И тело тоже. Но когда она пристально посмотрела на меня и улыбнулась, я узнал пристальные серые глаза Лотты Эсссн. Гипноз освободил се, как освободил Мюррея, из тюрьмы чужого разума, чужого тела.

— Сейчас я присоединюсь к вам, — сказал Белем и стал смотреть на вращающееся дерево.

Под куполом серого цвета наступила тишина.

Когда механдроид повернулся к нам, он остался человеком-машиной, но на нас смотрел металлическими глазами Де Калб. Он улыбнулся.

— Прощай, Белем, — сказал он. — Теперь мы снова вместе.

— Но почему это случилось, почему? — допытывалась Лотта Эссен. Она, несомненно, говорила голосом Топаз, но это все же был ее ум, ее слова.

— Мне кажется, я понимаю. — произнес До Калб губами Белема. — То, что мы попали в эту эру, вовсе не случайность. Мы четверо отправились на битву с некроном. Я думаю, что будет именно битва. И то, что случилось здесь — просто тренировка, тест. Теперь мы отправляемся на окончательный бой.

— И некронный убийца с нами, — сказал я.

— С нами. Он неотъемлемая часть всей ситуации.

— Но подождите, — сказал Мюррей. — Что стало с Паитнсром? Где Белем? Где Топаз? А ты, Кортленд, ты все время был собой?

— Все они присутствуют в наших разумах, — сказал Де Калб. — Как раньше мы в их. «Альтер эго» Кортленда было постоянно подавлено им. Почему так случилось, я не знаю. Но помните, что Кортленд постоянно был нашим катализатором.

— Я должен добавить еще одно, — заметил я. — Мы никогда не получим назад свои тела. Эти тела мы заимствовали. Если вы предпочитаете правду… Настоящие владельцы… Может быть, спят. Но кто из вас теперь рискнет уснуть? Можем ли мы теперь быть уверены, что проснемся самими собой? У каждого из нас два разума в одном теле. Что же случится, когда мы вернемся из этого путешествия?

— Увидим, — твердо сказал До Калб. — Когда вернемся. Мы будем спать, Кортленд. И проснется в конце мира тот, кому суждено проснуться.

Он колебался.

— Пора, — сказал он. — Смотри на дерево, Кортленд. И Лотта, и Мюррей, смотрите. Мы узнаем всю правду, но позже, значительно позже. Когда проснемся в конце мира. Когда взглянем в Лицо Эа.

23. ЛИЦО ЭА

Пока мы спали, время вращалось вокруг своей оси.

Время текло, как река, крутилось, как колесо, вокруг своей оси, неслось вдаль, как галактика, в бесконечном пространстве времени. И мы, неподвижные, спали в самом центре движения.