Клайв Льюис - За пределы безмолвной планеты Страница 31

Пока хросс привязывал лодку, Рэнсом встал и огляделся. В небольшой гавани, несколько левее того места, где они высадились, стояли низкие каменные строения (до сих пор Рэнсому не попадалось на Малакандре ничего подобного), а перед ними горели костры. Там он найдет кров и пищу, объяснил хросс. Весь остров вокруг казался пустынным вплоть до самой рощи, венчающей ровные склоны, а перед ней снова начинались каменные сооружения. Но это, видимо, были не храмы и не дома в человеческом понимании, а нечто вроде огромного Стоунхенджа - величественные монолиты, стоящие по сторонам широкой пустой аллеи, которая вела на вершину холма и там терялась в бледной тени цветочных стволов. Нигде не было видно ни души. Рэнсом вгляделся в эту неподвижную картину, и ему почудился тихий-тихий, идущий из глубин утренней тишины ровный серебристый звук; строго говоря, это был даже не совсем звук, но в то же время не заметить его было нельзя.

- На острове множество эльдилов, - шепотом произнес хросс.

Рэнсом сошел на берег. Сделал несколько нерешительных шагов, как будто ожидая встретить какое-то препятствие, остановился, потом точно так же двинулся дальше.

Хотя трава под ногами, необычайно густая и мягкая, глушила звук шагов, Рэнсом, подчиняясь какому-то неясному чувству, шел на цыпочках. Все его движения стали мягкими и спокойными. Широкое кольцо воды сильно прогревало воздух на острове, так что это было самое теплое место на Малакандре. Здешний климат напоминал погожий сентябрьский день на Земле, когда сквозь тепло уже чувствуется надвигающийся мороз. Нарастающее чувство благоговейного страха не давало ему приблизиться к роще на вершине холма и к аллее стоящих камней.

Он поднялся до середины склона и повернул направо, все время держась на одинаковом расстоянии от берега. Он сказал себе, что осматривает остров, но чувствовал, что на самом деле скорее остров рассматривает его. Чувство это усилилось благодаря открытию, которое он сделал примерно через час и потом никак не мог объяснить. Приблизительно это можно описать так: по всей поверхности острова шло какое-то едва уловимое движение светотени, совершенно не связанное с временем дня. Не будь воздух таким неподвижным, а трава под ногами - слишком короткой и плотной, чтобы шевелиться от ветра, Рэнсом принял бы это за игру легчайших дуновений воздуха, подобных тем, которые на Земле вызывают еле заметную смену теней на пшеничном поле. Как и серебристые воздушные перезвоны, эти световые зайчики прятались от пристального внимания. В тех местах, куда он устремлял напряженный взгляд, их совсем не было видно; зато по краям поля зрения они просто кишели, как будто там шли какие-то сложные приготовления. Любой из них при попытке его разглядеть тут же делался невидим, будто еле различимый блик только что соскользнул с той точки, на которую упал взгляд. Он нисколько не сомневался, что именно "видит" эльдила, насколько его вообще можно видеть. При этом Рэнсом испытывал странное ощущение - не то чтобы жуткое, не как человек, окруженный призраками; и он не мог бы сказать, что за ним подглядывают - напротив, ему казалось, что на него смотрит кто-то, у кого есть на это полное право. В его чувствах, менее сильных, чем страх, было и смущение, и робость, и смирение, и более всего - мучительная неловкость.

Он устал и, решив, что в этом благословенном краю можно отдыхать на воздухе, не опасаясь замерзнуть, сел на землю. Мягкая трава, тепло и нежный запах напомнили ему о земных садах в летнюю пору. На секунду он закрыл глаза, а когда снова открыл их, то заметил внизу здания, подплывающую к берегу лодку... и внезапно узнал всю картину. Это была переправа, а здания были домами для приезжающих: он обошел кругом весь остров. Это открытие сменилось другим, менее приятным: он почувствовал голод. Пожалуй, неплохо было бы спуститься и попросить еды, все равно нужно как-то провести время.

Но он этого не сделал. Подойдя поближе, он увидел, что вокруг гостиницы и в гавани царит сильное оживление, а с лодки паромщика на берег высаживается целая толпа пассажиров. Посреди озера он заметил какие-то движущиеся фигуры, и приглядевшись, опознал в них сорнов - по пояс в воде они переходили озеро вброд, направляясь к Мельдилорну. Их было около десяти. Чем бы это ни объяснялось, на острове был большой наплыв посетителей. Рэнсом уже не сомневался, что может спуститься и безбоязненно смешаться с толпой, но почему-то не решался это сделать. Вся ситуация живо напомнила ему школу, где он был новичком - а новички должны были являться на день раньше остальных, - и он бродил по школе один, глядя, как съезжаются уже знакомые друг с другом ученики. В конце концов он решил остаться, где был. Он нарезал немного растении, подкрепился и прилег вздремнуть.

После полудня похолодало, и он снова отправился гулять. Другие хнау к этому времени тоже разбрелись по острову. Он замечал в основном сорнов просто потому, что они были выше других. Вокруг была почти полная тишина. Гуляющие держались главным образом береговой части острова, и Рэнсом, полусознательно избегая встречи с ними, стал забирать вверх, в глубь острова, пока не обнаружил, что дошел до самой рощи и стоит у начала аллеи камней. Сначала он, толком не зная почему, не хотел идти по ней дальше, но потом начал рассматривать ближайший камень, со всех сторон покрытый густой резьбой, и уже не мог преодолеть любопытства. Он стал переходить от камня к камню, все дальше и дальше.

Изображения немало озадачили его. Помимо сорнов, хроссов и еще каких-то существ - видимо, пфифльтриггов, - то и дело встречалась стройная и как бы колеблющаяся крылатая фигура, у которой едва угадывалось лицо. Зато крылья были самые настоящие, что очень удивило Рэнсома. Возможно ли, чтобы традиции малакандрийского искусства восходили к той геологической и биологической эре, когда, по словам Эликана, на харандре еще была жизнь и существовали птицы? Рисунки вроде бы подтверждали это предположение. Он различил древние пурпурные леса и в них множество разных существ - птиц и других, неизвестных ему. На другом камне лес был усеян мертвыми телами, а в небе над ними парило фантастическое чудовище, мечущее вниз стрелы; оно напоминало хнакру и, возможно, символизировало холод. Оставшиеся в живых сбились в кучу вокруг колеблющейся фигуры с крыльями; Рэнсом решил, что это Уарса, изображенный в виде крылатого пламени. На следующем камне толпа существ сопровождала Уарсу, который каким-то острым предметом проводил борозду по земле. Дальше пфифльтригги углубляли борозду при помощи специальных орудий, сорны собирали землю в высокие кучи по краям рва, а хроссы, видимо, напускали воду в каналы. Рэнсом не мог решить, миф ли это о происхождении хандрамитов, или они и вправду были созданы искусственно, если только такое возможно.