Леонид Кудрявцев - Долг центуриона Страница 31

Пусть бежит. Главное — я теперь знаю, с кем имею дело, и, значит, его песенка спета.

Я подобрал арбалет и, разрядив его, задумчиво взвесил на руке.

Ничего себе — сувенир. Точная копия боевого арбалета. И очень тяжелый. Как такими воевали в древности? Хотя, в общем-то, такая штуковина может отправить кого-нибудь на тот свет и до сих пор. Надо только вовремя спустить курок.

Закинув арбалет на плечо, я медленно пошел прочь. Ну вот, будем надеяться, что более покушений не будет. Возможно, мой противник остался без оружия. Сумеет ли он раздобыть в ближайшее время другое? И если не сумеет, то каким образом тогда рассчитывает претворить в жизнь свои туманные угрозы? Имеет ли смысл обращать внимание на этот его треп? Имеет.

Я вдруг понял, что и в самом деле — имеет. Боле того, здесь, в этом переулке, ирмурянин, по сути дела, признался мне, что в инопланетном районе и в самом деле произойдут какие-то важные события. Если, конечно, я им не сумею помешать.

И скорее всего, кража в мастерской Прайдера и Чадовина тоже его рук дело. Вот только когда он успел ее подготовить? Совершить кражу, раздобыть арбалет, проследить за мной и попытаться меня из него подстрелить. Не слишком ли лихо? Даже если учесть, что ирмурянин достаточно шустрый мыслящий.

Нет, нет, дело о краже, скорее всего, не имеет отношении к моему злопыхателю, все время пытающемуся меня пристроить на небеса то с помощью черного клинка, то посредством допотопного арбалета. И это — плохо. Это значит, что сейчас по инопланетному району бродит еще один преступник. Причем если ирмурянина я знаю в лицо и он никуда с планеты деться не сможет, то второй голубчик пока неизвестен, его еще предстоит установить и поймать.

О-хо-хо... а может, и вправду плюнуть на Бриллиантовую, сесть на ближайший космолет и махнуть куда-нибудь подальше, на какую-нибудь тихую, аграрную планету? Денег у меня, если к ним относиться экономно, хватит надолго. Обведу федеральных агентов вокруг пальца, как мне уже случалось проделывать, куплю себе ферму и буду остаток дней разводить каких-нибудь местных животных, женюсь, обзаведусь детишками...

Я усмехнулся.

А как же долг центуриона? Как же инопланетный район, который находится под моим попечением? Бросить его в один из самых тяжелых моментов? Поддаться на пустые угрозы какого-то ирмурянина? Да не будет этого. Вот все успокоится, тогда... может быть... если захочу...

Ну-ну, нечего валять дурака. Все это будет когда-нибудь потом. А сейчас не лучше ли мне прикинуть, как, например, поймать все того же ирмурянина? И вообще, кто сказал, что он не может покинуть нашу планету? Если хорошенько подумать, то по крайней мере одна возможность все же сыщется. Та самая, которую я ранее не учитывал. И между прочим — зря.

Я вышел из переулка и быстро огляделся.

Где-нибудь поблизости вполне мог оказаться все тот же ирмурянин, на этот раз с еще более экзотическим оружием, причем нацеленным точнехонько на меня. А что? С него вполне станется.

Ирмурянина поблизости не было. Вместо него я увидел человека, приближающегося ко мне уверенным, четким, чуть ли не строевым шагом. Лицо у него было волевое, спокойное и в достаточной степени мужественное.

Я знал, у служащих какого ведомства бывают такие лица, и вполголоса выругался. Кого-кого, но так быстро появления представителя этой конторы я не ждал.

Немного погодя стало ясно, что этот человек направляется прямиком ко мне. Моего самочувствия это не улучшило.

11

— Центурион инопланетного района планеты Бриллиантовая?

Сказано это было сухим тоном, за которым с трудом угадывалась неприязнь. Но все же она несомненно была.

— Неужели я похож на епископа церкви возрождения отсталых окраин? — улыбнулся я.

— Ни в коем случае.

— Ну, вот видите...

— На центуриона — тоже. Я хмыкнул.

Ага, значит, мой собеседник в таком чине, который уже позволяет иметь некоторое чувство юмора. Вот — странно. Я-то рассчитывал увидеть перед собой обычного чиновника в ранге инспектора, а судьба послала мне птичку повыше полетом. С чего бы это?

— Почему вы так решили? — задумчиво поинтересовался я.

— Потому что, на мой взгляд, вы один из менее всего пригодных для выполнения обязанностей центуриона мыслящих.

Что ж, по крайней мере — откровенно. Люблю откровенных людей. С ними можно себе позволить расслабиться и не кривить душой.

— Мне кажется, — промолвил я, — направляясь на эту планету, вы заглянули в мое досье и составили себе понятие о моей наполненной приключениями и резкими жизненными поворотами биографии?

— Составил. — О!

— И не в восторге.

— Кстати, вы мне тоже понравились с первого взгляда.

— Неужели?

— Святая правда. Мы помолчали.

По идее, кто-то из нас должен был подать следующую реплику, но лично у меня такого желания не было, а мой собеседник, похоже, решил выдержать паузу. Возможно, он надеялся, что я вякну что-нибудь очень уж глупое и тут он задаст мне по первое число.

Фигушки. Не дождется.

— Так будем стоять и молчать? — наконец промолвил большой федеральный чиновник.

— А что? — буркнул я. — Чем не занятие?

Следующая пауза была короче. Закончилась она тем, что большой чиновник тяжело вздохнул, скривился, словно от зубной боли, и промолвил:

— Уходит время.

— Неужели? — удивился я.

Наградой за это замечание был яростный взгляд, из тех, от которых руки сами собой вытягиваются по швам, а ноги охватывает неодолимое стремление резко сомкнуться, да так, чтобы громко щелкнули каблуки. Не знаю, каким чудом я сподобился его выдержать, но все-таки выдержал.

Вознагражден я был тем, что большой федеральный чиновник решил прекратить войну нервов и представился. Это свидетельствовало в его пользу. Какой-нибудь закостеневший в иллюзии своей исключительности чинуша ломал бы комедию до упора, до самой последней возможности.

— Еля Варето, гиперинспектор полузвездного разряда.

Ого, а я не ошибся. Чин немаленький. Как же он попал на Бриллиантовую? Наверняка летел куда-нибудь отдохнуть, и тут оказалось, что все инспекторы рангом поменьше находятся слишком далеко. А смерть федерального агента, да еще при странных обстоятельствах, дело достаточно серьезное, чтобы кинуть на его расследование даже такую важную птицу, как гиперинспектор полузвездного разряда.

И конечно, настроение это ему должно было испортить капитально. Еще удивительно, как он, обнаружив, что я не горю желанием падать перед ним на колени и целовать его запыленные сандалии, не попытался растерзать меня голыми руками.

Это соображение настроило меня на вполне мирный лад. По крайней мере, я теперь знал, что неприятности случаются не только у меня одного, и, соответственно, сразу же простил гиперинспектору половину его грехов.