Михаил Белов - Улыбка Мицара Страница 31

— Председатель, вы человек номер три на Планете. Какие личные цели вы преследуете, стремясь быстрее установить контакт с инопланетной цивилизацией? — спросил все тот же насмешливый голос.

— Такие же, какие и вы. Позвольте вас спросить, почему я человек номер три? Председатель Звездного Совета — выборный представитель ученых. Сегодня эту обязанность возложили на меня, а завтра ее будет выполнять другой. И свое место я охотно могу уступить любому, даже вам. Любопытно бы узнать, кто же числится по вашей классификации человеком номер один и номер два?

— Первое лицо Планеты — Председатель Верховного Совета, второе лицо Планеты — Председатель Совета Солнца.

— Благодарю за разъяснение. — Козырев усмехнулся. — Почему-то в вашей классификации чувствуется запах плесени. Вы этого не замечаете?

— Мы просто высказываем вам наше уважение, — сказал кокетливый женский голос. — Скажите, Председатель, Звездный Совет намеревается послать экспедицию на Лорию? И будет ли в ней представлена пресса?

— Странно, что представители прессы забыли о решении Звездного Совета послать экспедицию на Лорию. Странно забывать о том, что утвержден командор звездолета — космонавт Игнат Лунь. А будет ли представлена пресса? — Козырев развел руками. — Если Совет решит, что Лория не обойдется без прессы, — вам придется бросить жребий.

— Что известно Звездному Совету о судьбе Тарханова?

— То же самое, что и вам.

— Не ожидает ли вторую экспедицию участь Тарханова?

Спрашивающий, худощавый, энергичный француз, был корреспондентом газетного агентства «Марс».

— В космосе возможны всякие неожиданности, но современные инженерные средства защиты корабля настолько совершенны, что космонавтам гарантирована полнейшая безопасность. Мы строим очень надежные корабли. Суперзвездолеты. Если среди вас есть желающие побывать на Солнце, я им обещаю это устроить.

— Быть может, вы и Солнце можете придвинуть к Земле? раздался чей-то иронический голос.

— Могу. Но зачем? Мы и так порой изнываем от жары, улыбнувшись, ответил ученый. — Едва ли нам станет прохладно, если мы приблизим орбиту Земли хотя бы на один метр к Солнцу.

Ответ Козырева вызвал смех.

— Насчет путешествия на Солнце серьезно? Если серьезно, я готов принять ультрафиолетовые ванны на самом Солнце, — сказал добродушно молодой парень, корреспондент телерадиокомпании «Панорама планеты».

— Серьезнее нельзя. — Козырев согнал улыбку с лица. Звездолеты, прежде чем отправиться в центр Галактики, совершат испытательный полет. В его программе — заход на поверхностные слои Солнца.

— Вы говорите об этом так, словно речь идет о переходе с одной улицы на другую.

— Верно. То, что не мог представить и вообразить человек двадцатого, двадцать первого и даже двадцать второго веков, в наши дни стало обычным явлением. Мы сейчас ничему не удивляемся. Мы просто не успеваем удивляться — так велик экспоненциализм науки. Заход на Солнце, полет в центр Галактики, переделка Юпитера и многое другое — практические проблемы сегодняшнего дня. Если же вас интересуют чисто инженерные вопросы, то, пожалуйста, я постараюсь удовлетворить ваше любопытство.

— Нет, сейчас инженерные проблемы мало интересуют нас, решительным тоном сказала Саиди Кахар. Она редактировала литературный еженедельник, который читали почти в каждой семье и который влиял на общественное мнение всей Планеты.

Козырев был удивлен ее присутствием здесь и с интересом ждал, что она скажет дальше. Муж Саиди Кахар, один из заместителей Председателя Верховного Совета Планеты, считался крупнейшим современным экономистом.

— Я хотела бы спросить вас, Председатель, — продолжала она, — знаете ли вы, с какими целями посланы эти шары, и действуете ли вы соответственным образом? Иначе говоря, готовитесь ли к отражению атаки врага?

По мнению Козырева, такой вопрос мог бы принадлежать скорее политическому деятелю, чем журналистке. Его следовало задавать не здесь, а на сессии Верховного Совета Планеты, и то только в том случае, если бы существовала реальная угроза нападения на Землю.

— Служба безопасности Планеты — прерогатива Председателя Верховного Совета Планеты, — сказал Козырев. — Я думаю, она в надежных руках. Далее, мне кажется, у нас нет никаких причин для волнения. Обычно враг, который готовится к нападению, заранее не извещает об атаке. Скорее всего, лориане дали свой адрес нам в тяжелые для них минуты.

— Можете ли вы утверждать, что встреча с инопланетной цивилизацией не несет землянам беды?

— Я, кажется, ответил на этот вопрос. Повторяю: не несет.

— Не думаете ли вы, что землянам надо заниматься своими земными делами, переделкой Солнечной системы, например?

— Одно другому не мешает.

— Мы, кажется, отвлекаемся от предмета беседы, — вмешался корреспондент «Известий». — Я хотел бы знать, почему шары оказались в разных местах?

— Очевидно, когда-то, а когда — неизвестно, все шесть шаров одновременно были посланы на Землю. Но один из них оказался на Марсе. Как это могло случиться? При программировании — я употребляю вполне земной термин — лориане, быть может, допустили ошибку, и один шар отделился от других, тогда как остальные пять шаров блуждали в космосе в поисках затерявшегося «товарища» и поэтому только в этом году прибыли на Землю. Я высказываю только свои предположения. Дальнейшие исследования покажут, прав я или нет. Могло случиться и другое. Например, какая-нибудь трагедия на Лории в момент запуска шаров. Многое прояснится, когда мы узнаем принцип устройства шаров. До сих пор нам это не удалось. Отсюда вытекает, что на Лории существует высокоорганизованная техническая цивилизация, быть может, иная, чем на Земле.

— Удалось ли расшифровать непонятные сигналы, принятые службами Комитета галактической связи?

— Пока нет, — сказал Козырев, не давая Мадии возможности взять слово. — Но Комитет галактической связи сообщит нам, когда завершит эту работу.

— А не может ли ответить на этот вопрос инженер Мадия Тарханова?

— Мадия Тарханова? — повернулся к ней Козырев. Мадия догадалась, что академик хотел бы вообще обойти разговор о сигнале-песенке, но решила сказать правду.

— Сигналы расшифрованы в Музее старой техники на магнитофоне двадцатого века, — оказала она. — Они оказались куплетом песенки времен Гагарина: «На пыльных тропинках далеких планет останутся наши следы…»

Журналисты оживились. Это было интересно.

— И вы считаете, что песенка пришла из космоса?

— Да, считаю. Сигналы сейчас изучаются в Институте математической лингвистики. Получим ответ — сообщим вам. Единственно, о чем хочу попросить вас, — не считайте это курьезом, нелепицей, сказкой. Здесь кроется какая-то загадка, и наука разрешит ее.