Владимир Михайлов - Заблудившийся во сне Страница 31

Информация эта в компьютере обычно свирепо засекречена, и Тигр, склонный к формализму, не преминул поступить так же и с результатами моего заказа. Чтобы войти в эти файлы, нужно было знать полдюжины паролей и столько же кодов, ежесуточно меняющихся. Все это хранится у Тигра и, на всякий случай, дубликаты имеются у Дежурного Мастера. Дежурил сегодня Дуб. Но Тигр охотно сообщил мне все нужное. Потом нетерпеливо отстранил меня и уселся сам.

Он обрадованно стал вытаскивать на дисплей одно изображение за другим, и мы начали внимательно прочитывать пояснительные тексты с характеристиками изображенных на снимках лиц.

– Иконин: рыбалка, филателист, Тургенев…

– Мимо.

– Хохлов: футбол, компигры, Шолохов…

– Дальше.

– Ищенко: теннис, кроссворды, за чтением не замечен…

– Следующий.

Так мы перебрали десятка с полтора. Стало уже надоедать.

– Хижин. Дважды судился. Был актером. Стреляет на седьмом уровне.

У нас есть такая классификация – из десяти баллов.

– Стоп! – сказал я. – Похоже. Читай дальше – все о нем.

Тигр сперва пробежал текст глазами. Нахмурился и ткнул пальцем в экран:

– Вот тебе, пожалуйста.

Я прочитал:

«Выехал на постоянное местожительство в Новую Зеландию». И стояла дата: это примечательное (для него) событие случилось около года тому назад.

Очень хорошо, просто прекрасно.

За исключением одного: в Новой Зеландии не было Бюро Системы ОПС.

Мы смотрели друг на друга с минуту – пока экран не очистился: программа секретности не любила, когда данные долго маячили на дисплее без употребления.

– Значит, он где-то в другом месте уже, – сказал Тигр. – Сейчас некогда выяснять – где и что; придется просить генерала.

– А может, легатов?

Тигр покачал головой:

– Бесполезно, как я понимаю. Нет, тут нам его уже не выловить. А вот там тебе, пожалуй, еще придется с ним пересекаться. Возможно, даже выманить его на себя – и допросить с пристрастием? Может получиться интересно, а?

Я немного подумал.

– Хотелось бы сперва разобраться: как им удалось провести меня?

– Мы тут вроде бы уже сообразили. Анализировали разговор. Твоя дочка скомбинирована из шести, а может, семи записей, недостающее создано на компьютере, очень гладко – но при серьезном изучении все разваливается. А твой номер – тоже просто: звонили, подключившись к твоей паре, телефон-то обычный, городской.

– Сколько лет еще будем просить о создании собственной сети? Что нам – забастовку, что ли, объявлять? А пока снабдили бы хоть сотовыми…

Вместо ответа Тигр прокряхтел что-то невразумительное. Понять можно было только последние слова:

– Садись и просматривай дальше – всю галерею. Попробуй выявить тех, кто здесь был теснее других связан с этим Хижиным. Хоть их потрясем, может быть, что-нибудь и высыплется. Постарайся справиться за час. Больше оттягивать нельзя. Надо тебе выходить. Иначе мало ли что может там приключиться с Боричем. Тебе прежде всего придется его отыскать, в случае чего и он тебя сможет подстраховать, верно?

– Кстати, – вспомнил я, – а Степ вернулся? Вылез? Ну, тот паренек, что угодил в Туннель. Кстати, что у него было за задание?

Тигр мотнул головой:

– Нет еще. Да ничего с ним не сделается, на него же охота не открыта. Разве что в бруки наложит. Задание? Легкое: предупредить кое-кого…

Тигр любил произносить именно так: бруки.

Я пожал плечами:

– Галерея мне сейчас больше ни к чему. С вашего позволения, попробую, пока еще возможно, разобраться в его биографии. Найти подлинные данные – в засекреченных файлах: Груздь ведь входит в те списки.

– Только не затягивай.

Я уселся и принялся за работу. Вход занял несколько минут: было до черта всяких блоков. Наконец я оказался в дирекции. И увидел, что она пуста. Файлы стерты до основания. А ведь только что материалы были в совершенном порядке.

С четверть часа мы пытались восстановить хоть что-нибудь. Но все было вырвано, что называется, с мясом. Программа с восстановлением не справилась.

Тигр, отчаявшись, проговорил мрачно:

– Холодная водичка. На грани замерзания. Но прыгать в нее тебе все равно придется. Хотя ты и не морж. А мы уж тут поищем, постараемся разобраться, что к чему.

На что я не совсем вежливо ответил:

– А по мне хоть и не разбирайтесь. Ну вас всех ик и ув…

Я намеренно проговорил это с густым местечковым акцентом. Просто у меня было скверное настроение.

И пошел в третью, нелюбимую палату – ложиться для выхода, на этот раз уже по своей программе, всерьез.

Глава третья

Ритуал

Я лежал на спальном станке и размышлял вот о чем: насколько я сейчас напоминаю – или не напоминаю – фараонову мумию. Решил, что не очень: фараонам вряд ли ставили две капельницы одновременно. И при этом им не приходилось еще и отвечать на вопросы. Фараону определенно было лучше.

Корявый Дуб выговаривал слова торжественно, словно церемониймейстер:

– Как ты чувствуешь себя? Здоров ли?

Я отвечал, каждый раз глубоко вдыхая воздух, как если бы в нем было растворено безграничное терпение и покорность судьбе:

– Чувствую себя совершенно здоровым.

– Ты спокоен?

– Да.

– Силен?

– Как никогда раньше.

– Готов ли уйти на задание?

– Я готов.

– Уходишь ли с желанием вернуться?

– О, да. Безусловно.

– Дорог ли тебе этот мир – Производный Мир?

– Он – все, что у меня есть.

– Он достаточно плох. И тем не менее нет другого, в котором ты был бы дома. Что не нравится тебе в нашем мире?

– Ложь. Хитрость. Предательство. Стремление использовать других ради своего блага. Вражда между людьми, странами, взглядами. Недостаток свободы. Недостаток терпимости. Скверный уровень жизни.

– Согласен. В нашем мире есть недостатки – эти и множество других. Назову их: жестокость ко всем, кто не является людьми, а среди людей – к тем, кто не принадлежит к твоей группе; возведение самих себя на пьедестал, на котором нам не место; слишком большое неравенство людей, часто не соответствующее их роли в жизни мира; предпочтение материи духу, стремление к ублаготворению плоти, а не души. И еще многое, многое. Согласен?

– Да.

– Мы назвали недостатки нашего мира – для чего? Для того, чтобы ты оставил их здесь. Чтобы не брал с собой. Тебе предстоит целеустремленно проникнуть в Пространство Сна, оставаться там неизвестно какое время, стать существом того мира. И чем глубже будешь ты входить в иные континуумы, чем лучше станешь ощущать и понимать их, тем более нереальным, иллюзорным, условным будет казаться тебе наш Производный Мир, этот, откуда ты пришел; будет казаться, что его вообще не существует и никогда не существовало, а реально лишь Пространство Сна. А если к тому же наш мир на расстоянии покажется тебе средоточием одних лишь недостатков, ты не сможешь возвратиться.